Рахманинов не нов, но, Боже правый, откуда эти слёзы вновь и вновь? Горчащий дым Отечества – отрава пшеничных снов. Рахманинов, ты был из первых – первым, доверившимся нервам партитур, и черпал в знаках знаменных распевов знаменья бурь. Ты вслушивался в Русь, упрям и кроток, в молчание полей и полных лун, рождая блеск и нежность, гром и рокот рояльных струн. По клавишам гадал, что станет с нами, насмешливо-угрюмый имярек, ты видел цвет, в который красит знамя двадцатый век, и загодя прощался. В этой боли любви поболе, нежели в любви к оставленным местам, и горечь соли твоей земли. ...В Лос-Анджелесе март. Старик сутулый уже не покидает свой альков. Он слышит: канонада вторит гулу Колоколов. [em]Май, декабрь 2004[/em]