Часть 14. Институт. С переходом на работу в пединститут всё резко изменилось в моей жизни. Оглядываясь назад я понимаю как мне везло в жизни на хороших людей. Моё рабочее место было в приёмной декана естественно-географического факультета. Здесь же находилась вторая секретарь – Эмма Александровна, и два заместителя декана. Один, доцент кафедры географии – Павел Алексеевич, а второй – Юрий Петрович, доцент кафедры биологии. Эмма Александровна, пожилая женщина, всегда с макияжем и сложной причёской из длинных волос, не очень высокого роста, со слегка располневшей и некогда замечательной фигурой. На первый взгляд казалась слегка глуповатой блондинкой, вечно удивляющейся всему. Всегда по несколько раз переспрашивала как выполнить ту, или иную работу. При более близком знакомстве, она оказалась очень интересным и глубоким человеком. Была она эрудированным и к тому же очень чутким человеком. Разговаривала только на русском, в отличие от большинства работающих в институте, говорящих по-украински. Декан, Сергей Иванович, профессор-биолог. Седовласый, высокий, располневший, импозантный мужчина. Стол у него был вечно завален рукописями, книгами, студенческими рефератами и докладами. Кроме всего прочего он часто ездил в загранкомандировки. Был представителем республики в ЮНЕСКО, а более точно, чего и как, я не припомню. Характер имел прямолинейный, но работать с ним оказалось просто. Во время частых отсутствий декана его замещал первый заместитель – Юрий Петрович. Внешне он мне напоминал известного в то время украинского певца Дмитрия Гнатюка. Высокий, статный, с замечательной улыбкой, с лёгким прищуром. Характер имел взрывной, но отходчивый и справедливый, если он в плохом расположении духа, лучше его не трогать. Но если он в духе, становился весел, даже искромётен. Второй заместитель – Павел Алексеевич, среднего роста, внешне совершенно не похож на Юрия Петровича, хотя очень интересный и довольно симпатичный человек. Характер более спокойный, менее взрывной, но тоже, человек настроения. В таком замечательном окружении я находилась. За всё время работы меня ни разу не отчитали. Наверное я ошибалась, но не припомню ни единого случая когда бы меня попросили что-то переделать. Один раз, я зашла к декану подписать справку для студента. Он подписал, но сказал: «Раньше справки я подписывал один раз в неделю, заведи журнал, записывай, кому нужна справка, и по вторникам я их все буду подписывать», я удивилась. К чему такая бюрократия и возразила: «А если человеку срочно надо, зачем же я буду куда-то записывать, если я могу в бланк сразу фамилию и курс написать, вы на месте, посетителей у Вас нет, ведь не трудно подписать». Он пристально посмотрел на меня, и, не меняя выражения лица, сказал: «Да не трудно, я думал, тебе так легче будет, делай как тебе удобно». Обстановка на факультете была замечательно доброжелательная. Особенно я подружилась с пятым, выпускным курсом. Было много работы по оформлению документов к государственным экзаменам и выписке дипломов и вкладышей. После Госов они меня пригласили в ресторан, отпраздновать вместе с ними получение дипломов, и подарили мне замечательную розовую сумочку. В деканате жили одной дружной семьёй, поддерживали друг друга, помогали. Утром мы втроём, я и два заместителя, студентов нет, преподавателей мало, все к парам подходят. Хорошо заниматься рутинной работой, печатать приказы. Юрий Петрович всегда приходил раньше восьми, любил посидеть с документами в тишине. Захожу в приёмную, он: «Ого-го-го-го!, Леся, приветствую тебя, как дела?». Минут пятнадцать я занималась тем, что осталось со вчерашнего дня, или выполняла срочные дела, обычно Эмма Александровна писала записку и оставляла у меня на столе. Затем Юрий Петрович давал план работы на день. Очень хорошо помню, как мы втроём в деканате, каждый свою работу делает, Юрий Петрович, начинает тихонько напевать, потом подключается Павел Алексеевич, потом поют всё громче, и продолжают во весь голос. Голоса у обоих замечательной красоты и подходят друг к другу. Чаще всего пели украинские народные. Когда была работа не очень напряжённая, начинали гонять меня по биологии и географии, проверяли как я готовлюсь к вступительным экзаменам. Витя стал звонить мне прямо в деканат. Заочно познакомился со всеми его обитателями. Забавно было, когда декан высовывал голову в приёмную: «Леся, возьми трубку, твой звонит». На 7 ноября приехал Витя. Саша взял свою двоюродную сестру Ирину, с которой я была хорошо знакома, мы с ней вместе ходили на волейбольную секцию в школе, и поехали на Крещатик смотреть салют. На Крещатике было тесно, стояли плечом к плечу. Первый раз в жизни я видела салют воочию. Такие мелкие, казалось бы, малозначительные события, а помнятся очень ярко и красочно. Мы смотрели на вспышки салюта, крепко прижавшись друг к другу и орали: «Ура-а-а-а!». Потом сидели в кафе, ели мороженое, пили кофе с пирожными. Домой ехали на последней электричке. Не надо было спешить к десяти домой, мама сказала, что спокойна, когда я с Витей. При каждом удобном случае он старался приехать в Киев, запросто приходил в деканат, отпрашивал с работы. Зимой день рождения у Наташи, она немного старше меня, ей исполнялось 18. Видимо она, как и я что-то переосмыслила за это время. Пригласила на день рождения. Я снова позвонила Вите, посоветоваться, идти или нет. Он сказал что бы шла, и мама поддержала. На дне рождения она как-то вскользь извинилась за то отвратительное письмо. Но мне уже было безразлично, ушла куда-то тяга к дружбе с ней незаметно для меня самой. Надо было готовиться к экзаменам. Особое затруднение вызывала химия, особенно органическая, я каждый вечер учила и учила её, но ничего не могла понять. Началась подготовка к первой сессии у первокурсников, работы было много. Однажды в деканат зашло несколько ребят, среди них первокурсник Валера, мы с ним познакомились ещё когда стояли в очереди в приёмную комиссию документы сдавать. Он поступил на отделение – биология и химия. А я не прошла. Другой, студент пятого курса этого же отделения, Геннадий. Вот Юрий Петрович и спрашивает, куда они собрались. Оба ответили, что идут в читальный зал, тогда он предложил: «Возьмите над Лесей шефство, у неё проблемы с химией, я буду отпускать её, а вы через день заходите за ней, когда будете идти заниматься». С тех пор, ежедневно я занималась химией, ребята очень помогли мне, если бы не они, могла бы не поступить снова. Но понимание так и не пришло. Я закрывала глаза, а у меня плавали бензольные кольца, они мне даже снились, я шла пешком на электричку и повторяла про себя формулы диеновых углеводов, но абсолютно ничего не понимала. В январе пришло письмо из Планерского, от Кульбицкого. Просил разрешения остановиться у нас, в Киеве никого кроме нас не знал, а зачем приезжал, я так и не поняла. Я позвонила Вите, спросила, приедет ли он на каникулах, но у него была пересдача, он сказал что надо позаниматься, а после съездит к родителям, давно не ездил. Тогда я ему сказала, что приезжает Кульбицкий. Получилось смешно. Оля поехала к поезду, встречать Кульбицкого, привезла его к нам, только сели завтракать, заходит мой Витя. Наверное перестраховался, ведь я ему рассказала о наших с Олей приключениях в Планерском. Так все дни два Вити и проходили друг за другом по дому. Кульбицкий вёл себя так, словно ничего не говорил позапрошлым летом Оле. В мае я заболела, был сильный надрывный кашель, пришлось обратиться в больницу. Сделали флюорографию и ничего не объясняя дали направления в Киевский онкоцентр. Я сутки проплакала. На следующий день поехала по направлению, там сделали несколько снимков и сказали, что у меня гемангиома на шестом ребре справа сзади, что с этим можно жить не тужить, что видимо когда-то ударилась. Почему-то очень хотелось вспомнить когда и где я ударилась. Никак не могла припомнить, а эта мысль неотступно следовала за мной. Пока однажды мне не приснилось в точности так, как это происходило на самом деле. А дело было так. Между нашей и Наташиной улицей была узкая тропинка, прямо под высоковольтной линией. Зима в тот год была очень снежная. Мы с Витей пошли к Наташе, у них гостила наша Надя, забрали её, и пошли обратно. А между дорогой и узкой тропинкой, огромный сугроб, образовавшийся от постоянных чисток снега. Витя подсадил Надю, а потом меня, пока сам поднимался, я поскользнулась и сильно ударилась спиной. Побаливала она долго, потом прошло, и я забыла. Особенно обидно, что это наша любимая тропинка. Мы по ней бегали друг к другу в гости, а когда купили велосипед, то устраивали соревнования. Тропинка с обеих сторон обсажена малиной, а мы ехали без рук, кто быстрее. От этого всё лето ходили исцарапанные малиной - руки и ноги. Мама ещё говорила: «Что ты в короткой юбке на велосипеде ездишь, все мальчишки с разинутыми ртами стоят, исцарапалась вся». А я отшучивалась: «Разве можно такую красоту прятать, пусть смотрят». Долго я переживала, из-за этой доброкачественной опухоли, ведь предупредили, что ударятся не желательно, а я, то стукнусь, то зимой упаду, и обязательно на эту сторону. Постепенно привыкла, ведь ничего не поделаешь. Пришла пора выпуска пятикурсников. Мне было жаль расставаться, здОровский поток оказался. Генка, который помогал готовиться к химии, был женат, и дочь у него родилась. У девочки был врождённый вывих бедра, и она постоянно была на растяжке в гипсе. Генкин дядя преподавал у нас почвоведение. После последнего госэкзамена Генка зашёл в деканат с большим букетом роз. Я не удивилась, он после каждого экзамена приносил мне по такому букету, и всё шутил, что такие девочки, и без охраны. А в этот день приехал Витя, и мы уже собирались уходить. Я с этим букетом, с Витей и с Геннадием, спускаемся на первый этаж, там Геннадий остановился, стал прощаться, вспомнил, что куда-то там не зашёл, пожал Вите руку и сказал: «Знаешь, Виктор, если бы я не был женат, отбил бы её у тебя, а так… смотри, береги её, отличная девчонка». С тех пор я его больше ни видела, но иногда вспоминаю, и думаю, пошутил он, или всерьёз? Летом Оля снова уехала в Планерское. Через несколько дней позвонила тёте Соне и сообщила, что назад приедет не одна, а с Антоном. Мы обрадовались, мама стала готовиться, а вдруг замуж позовёт. Но после отпуска Оля вернулось одна, никому ничего не рассказывала, на вопросы не отвечала. Отец тоже стал приходить домой вовремя, очень редко выпивши. Ещё когда я была в десятом классе, мама попросила меня с ним поговорить. Разговор получился, вернее я сказала: «Папа, у меня выпускные экзамены, поступление на носу, а я каждый вечер жду, вдруг ты снова будешь пьян, как мне готовиться, я же переживаю. Да и Витя посмотрит, отец у неё пьяница, не станет ездить». Отец покряхтел, закурил: «Ну, ладно». С этих пор почти перестал приходить выпивши, а если Витя в доме, то ни-ни. Ещё тогда я дала себе зарок, что пить не буду. Максимум, бокал шампанского, или пару раз по пол стопочки сухого вина. Такое впечатление, что организм сам протестует. Пришла пора экзаменов. Сашка снова уехал в Черкассы и там поступил в пожарное училище. Я стала оформлять документы на поступление, подписывала у декана отпуск. Он долго уговаривал меня поступать на заочное отделение, но я упорно не соглашалась, тем более у нас не было на заочном биологии. Тогда он сказал: «Леся, ты же всё равно скоро выскочишь замуж за своего Витю, а где я такого секретаря возьму, да ещё с таким именем, да ещё с такой косой. Давай ты в университет на вечернее отделение пойдёшь, а я попробую тебе помочь». Когда я услышала про университет, да ещё и помочь обещали, сходку согласилась. Сдала документы, пришло время экзаменов. Первым экзаменом в университете была биология. Накануне экзамена Юрий Петрович ещё раз погонял меня по материалу, и сказал, что абсолютно уверен в пятёрке. Но на экзамене вытащила билет, и рассказала вроде всё, начали задавать дополнительные вопросы. Вышла я с двойкой. Удивительно было, даже не расстроилась. Пришла в деканат, Юрий Петрович: «Ну, хвались, Леся». Я рассказала об экзамене, он сначала думал, что я шучу, просил показать экзаменационный лист, но после получения двойки его изымают прямо на экзамене. Зашёл Сергей Иванович, повторилась та же процедура. Сергей Иванович поругал меня, что я не напомнила ему о дате экзамена, поэтому меня и «срезали», дополнительные вопросы были не со школьной программы. Тогда я сказала что буду поступать на дневное отделение на своём факультете, ведь заочно не было биологии. Больше всего я боялась экзамена по химии, по-прежнему ничего не понимала, тупо заучивала, задачи решала, только элементарные, а попадись чуть посложнее, и всё. Но к счастью билет попался хороший, на все вопросы ответила, и задача была простая. Получила пять, так что поступила, даже один балл был лишний. Витя захотел познакомить меня со своими родителями, стал уговаривать чтобы я поехала с ним на Северный Кавказ. Я категорически отказывалась, не принято это, чего я поеду, пусть приезжают и знакомятся. Получается, я навязываюсь. Тогда он пошёл обходным путём. Его родители прислали моим письмо с просьбой отпустить меня к ним, что бы познакомиться. Ведь почти два года уже встречались. Родители долго думали, но после удачного моего поступления взяли мне билет, отправили телеграмму, чтобы встретили. Встречать меня пришёл Витя с отцом. Пришли к ним домой, а у них маленькая двухкомнатная хрущёвка, старший брат с семьёй приехал, не развернуться. Встретили приветливо, поселили в маленькой комнатке, а сами все ютились в большей комнате, вскоре брат с семьёй уехал, зато приехал сводный брат с женой. Показали город, Витя познакомил со своими одноклассниками, ходили на водохранилище, загорали, плавали на лодке. Родители оказалась довольно простыми людьми. В сентябре началась учёба. Весь сентябрь мне приходилось выходить отрабатывать, я ведь после поступления уехала к родителям Вити. Работа привычная, в деканате. На моё место взяли девочку, звали её Света. Такая замечательная, просто чудо, наивная и очень симпатичная. Все местные Казановы сразу стали оббивать порог деканата. Меня попросили ввести её в курс дела, вот я весь сентябрь и приходила за пару часов до лекции, чтобы помочь Свете. Так мы с ней и подружились. Весь учебный год на переменках я бегала в деканат, не только чтобы помочь ей, но и по-дружески. Группа, да и весь поток, состоял на три четверти из девочек. Я сидела рядом с Оксаной, она тоже работала у нас на кафедре зоологии лаборанткой, два года не могла поступить, и вот мы вместе стали студентками. Учиться оказалось легче чем в школе. На парах почти не спрашивали, только лабораторные да контрольные. В начале сентября Оля снова не явилась домой ночевать, мы всю ночь почти не спали, не знали куда бежать, где искать. Под утро я уснула. Проснулась от незнакомого голоса. Зашла в комнату Оля и сказала что бы я одевалась, она пришла не сама. Я оделась и вышла на веранду. Там сидел рыжий парень с усами, нос картошкой, явно выпивши. Он о чём-то громко рассказывал родителям. Вернувшись в комнату я сказала сестре: «Ты это кого привела? Это же трепач», сестра, по своей обычной привычке, отмахнулась: «Молчи, что ты понимаешь, мала ещё. Я знаю, что я делаю». Закрутились приготовления к свадьбе, которую и сыграли в октябре. Родители влезли в долги, но сделали всё как у людей, а то: «Что люди скажут?». Меня переселили в зал, там на раскладном диване я спала с мамой. У папы началась бронхиальная астма аллергического характера, поэтому у Нади в комнате убрали все лишние вещи, поставили отцу железную кровать, набили матрас и подушку ватой. Так они стали жить с младшей сестрой в одной комнате. С этих пор я стала уезжать в институт пораньше, в читальный зал, ведь трудно заниматься в проходной комнате где стоит телевизор. Но иногда приходилось заниматься дома, особенно если надо было рисовать карты. Или делать альбомы по ботанике и зоологии. Олин муж хорошо рисовал, иногда предлагал свою помощь, чтобы нарисовать геологические срезы, амебы, или инфузории туфельки. Сессию я сдала хорошо, со стипендией, а это было очень важно для нашей семьи В зимние каникулы я поехала в Харьков к Вите и тёте Нине. У них тоже было тесно. Витин брат Сергей жил с семьёй у тёти Нины. У них это было часто, что-то там не ладилось в доме его жены Александры, и они то у тёти Нины, то снова у Сашиных родителей. В этот раз комната была перегорожена шкафом, за перегородкой Сергей с семьёй. А в другой комнате Витя с тётей Ниной и её гражданским мужем Петровичем, о котором буду вспоминать ещё не раз. Приближалась весна, В эту весну изменилась моя жизнь. Пришлось расстаться с родными, друзьями, и милой душе и сердцу, Малой Родиной. Но это больше радостная история, чем грустная. Конец четырнадцатой части.