Ты зря упрекаешь, что с Богом я спорю: я просто в себе его не ощущаю. И коль существует, ему не прощаю причастность его ко вселенскому горю, к безвинной потери шести миллионов за их принадлежность по крови к еврейству. Неужто, достоин молитв и поклонов за это безмерно жестокое зверство тот, кто или что величается Богом? И слушать не стану ему оправданья, ведь вера слепая выходит нам боком, – и это вросло навсегда в подсознанье с первых бомбёжек, с тифозной палаты в годы войны, искорёжившей детство. В защитниках Бога и в сумраке шахты я видел кликушество и фарисейство. Есть много причин отрицания Бога, а для порицанья значительно больше. Представленный в Торе нам в облике бомжа, он в сердце моём не найдёт себе ложе. И словом приличным его не привечу, и нету нисколечко в этом паскудства. И я не боюсь, что когда-то отвечу за переизбыток во мне богохульства.