Будильник зазвонил как всегда резко и противно. Это значит, начался новый день. Ещё один будний день с обычными делами и мелкими заботами. Счастье сел в кровати и лениво потянулся, немного подумал и снова упал на подушку. «Сладкая моя, любимая, желанная! Как тяжело расставаться с тобой: каждое утро будто навечно прощаемся». Это был традиционный монолог, он повторялся с небольшими изменениями после каждого пробуждения. Счастье прислушался к внутренним ощущениям - может сегодня пронесёт, может, обойдётся?! Не пронесло. Он явно ощутил внутри силу, которая повелевала им с самого рождения. Эта сила звала, тянула, тащила. Она никогда не считалась с его личным мнением, его желаниями, она была неумолима. Вот и сегодня она подняла его с кровати, довела до умывальника, а потом заставила одеться. Счастье, натягивая потёртые джинсы и отыскивая второй носок не первой свежести, думал с грустью, что он - самое несчастное существо на свете. Его предназначением было - дарить людям счастье. Он неплохо справлялся со своим делом, хотя Счастье был ещё молод и не способен сотворить что-нибудь вроде манны небесной или победы отечественной сборной на чемпионате мира по футболу. Но всё приходилось делать будто не по своей воле, он был на коротком поводке той силы, что жила внутри и не позволяла расслабиться. Приходилось порой работать в институте, на дискотеках и даже в бане. «Что день грядущий нам готовит?», - мрачно усмехнулся Счастье, распахивая дверь подъезда. А день выдался так себе: моросил мелкий противный дождик, земля покрылась жидкой грязью как кусок батона шоколадным кремом. Счастье вспомнил, что не позавтракал, но только кротко вздохнул - не впервой. Он медленно зашагал вперёд, к центру. На автобусной остановке толпились несчастные. Их было много. Они мокли, не вмещались в подкативший автобус, переругивались и снова мокли. Градус негатива и отрицательных флюидов заставил Счастье обойти остановку стороной - было ещё так рано, приступать к работе совсем не хотелось. Он засмотрелся на двух женщин, не поделивших место в автобусе, давно, впрочем, отчалившего от остановки, и чуть не налетел на молоденькую девушку. Счастье оглядел её понурую фигуру, потухший взгляд и тут же всё понял. «Ох уж эти мне парочки. Как всё банально. Ну, ты, придурок, просыпайся давай. Эту гадость следующей ночью досмотришь. Просыпайся. Вот так! А теперь возьми телефон в руку. Это не телефон, это пульт. Брось его, брось сказал! Телефон левее, ещё левее, всё, хватай. Теперь набрал номер своей девушки и убедительно соврал, почему не позвонил и не пришёл вчера. Не смей говорить, что приехала тётя из Саратова, она уже не поверит, и в быстротекущее воспаление лёгких тоже не поверит. А лучше всё-таки правду скажи: что загулял с друзьями и их подругами, что совсем забыл про неё, а когда вспомнил, было уже поздно и муторно. Короче сам разберёшься». Телефон в руке девушки заладил какой-то попсовинький мотивчик, она взглянула на дисплей и расцвела в счастливой улыбке. А Счастье уже давно шагал дальше, забыв о той девушке и старательно перепрыгивая через зеркальные лужи. На соседней улице располагался детский сад «Улыбка». Счастье любил проходить мимо, всё-таки детство - счастливая пора, и такая концентрация беззаботной и светлой ребятни надолго заряжала Счастье оптимизмом. Однако сегодня утром что-то было не так, какая-то тень, заноза. Счастье прислушался и присмотрелся повнимательнее и понял, что неладное твориться на другой стороне улицы. Там мамаша тащила чадо в детский сад. Мальчуган лет четырёх был явно не в настроении. Да и позавтракать, видимо, не удалось: ребёнок кое-как сжимал в кулачке огромный для него хот-дог, пытался и никак не мог подобраться к булке с сосиской ни с одной стороны. Счастье видел, что родительница шла слишком быстро, мальчугану было холодно, ужасно хотелось спать, перспектива провести день в детском саду с утра как-то не радовала, да ещё дразнил этот противный хот-дог. Мальчишке было тягостно всё кругом, что-то давило, распирало изнутри, ему чего-то очень хотелось, но он ни за что не смог бы придумать, чего именно. Заикаться при маме о таких вещах вредно - назовут капризным, да ещё и накажут. Счастье задумался: как помочь малышу, каким образом можно разрядить то, что накопилось в маленькой душе, снять маяту, осчастливить? Идея пришла моментально, Счастье щёлкнул пальцами и мальчишка споткнулся, растянувшись на асфальте и выронив хот-дог, стесал коленку. Тут же улицу сотряс громкий детский рёв. Ребёнок плакал так, как было задумано Счастьем: во весь голос, навзрыд, самозабвенно, от всей души, до икоты. «Да, - подумал Счастье, - так могут реветь только дети». Слёзы лились ручьём, вместе с ними выходило то напряжение, что портило ребёнку настроение, рыдания сотрясали тельце, будоражили его. Позже, когда буря утихнет, внутри станет свободно и легко, захочется нового и интересного. А сейчас мама хлопотала рядом. Она, наконец, обратила на сынишку внимание, забыв о ссоре с мужем и делах на работе. Вытирая слёзы шептала: «Ну что ты, что ты! Не плачь счастье моё!» Счастье постоял немного, наблюдая милую картину, и пошёл дальше. Здесь он всегда сворачивал с прямой дороги и делал небольшой крюк через уютную улочку, где все дома были одноэтажными, дворики многих из них украшали клумбы. Тишина и покой, мало людей - мало несчастья. Но и здесь была своя проблема - баба Люся. Она ненавидела весь мир, и тот отвечал ей взаимностью. Старушку забыла многочисленная родня, дети не навещали мать, внуки, похоже, не подозревали, что у них есть бабушка. Зато соседи ясно ощущали старушку под боком, уж им-то она не давала о себе забывать. То парочка её гусей, таких же древних как она сама, забредут в соседский огород, то вдруг она решит пожечь дворовый мусор в разгар стирки у соседушки. Каждый подобный инцидент заканчивался ядовитыми оскорблениями, проклятиями, скандалом. Счастье замер напротив дома бабы Люси. «Раз уж я сегодня так разошёлся, весь из себя добрая фея, может помочь старушке?» Он постоял ещё немного и пошёл своей дорогой. Итак уже опаздывал на вторую половину первой пары. Но ничего, он всё же осчастливит преподавателя своим присутствием. Вскоре соседи уже наблюдали, как к воротам бабы Люси один за другим подкатили такси. К скандалистке приехали оба сына и дочь, а с ними семеро внуков. Ближе к вечеру баба Люся постучалась в соседскую дверь. Те с интересом, но некоторым опасением впустили гостью. - Соседушки, милые, - медовым голосом пропела старушка, - одолжите мне парочку табуреток - деток посадить к столу не на что. - Она лучилась счастьем. Сосед сам донёс табуретки до калитки бабы Люси, а когда вернулся домой, с удивлением обнаружил, что та незаметно для него и жены оставила на столе ещё горячие пирожки, завёрнутые в белоснежное полотенце. По мокрой улице мелкими перебежками, тряся лапами и передёргивая шерстью, двигалась кошка. Она была чертовски худая, грязная и облезлая - настоящая королева чердаков и подворотен. «Ой, как жрать-то охото! Ох, как холодно-та. Пробегу сейчас последний метр и сдохну, совсем!» Но она всё бежала, сама не зная куда. Вдруг в нос ударил прекраснейший из запахов - запах сосиски. У кошки на миг закружилась голова, но это не помешало ей с разбега наброситься на добычу. «Мр-р-р! Хот-дог! В его лице я отомщу всему псиному племени!» Так и кошка сегодня получила свой кусочек счастья, когда её клыки неистово с чувством впились в молочную сосиску.