«Когда судьба висит на волоске, И всё, что есть, поставлено на карту, Не поддавайся водке и тоске, А верь лишь своему блатному фарту! Не бойся, не проси и не жалей!»- Ты мне оставил это в завещанье, Твоя душа живёт в душе моей, Мне за двоих прощенья и прощанья! Тебе я посвящаю этот стих, А мне остались ручка да бумага, Понты и воля, смелость за двоих, И непоколебимая отвага! И мне помочь никто тогда не смог, С тех самых пор, когда тебя убили, Мне словно землю выбили с под ног, А руки беспощадно отрубили. Остались только воля и понты, И нет твоей поддержки за плечами, Мои стихи, как белые бинты, И одинокий волчий вой ночами!.. Понты и воля – зоны не боюсь, Мне и на зоне быть всегда лепилой, Я в верности и дружбе поклянусь, Склонив цветы перед твоей могилой! Где б ни был я – мне быть всегда врачом: Хирургом иль наркологом – что круче? Хоть в ватнике, хоть в смокинге – хоть в чём! Хоть в прохорях, хоть в туфлях от Белуччи! Ты мне сказал: «Меня зовут Филат»,- И взгляд в глаза проникновенно долог. Мой белый накрахмаленный халат Разнился с синевой твоих наколок. «Такого пациента привезли, В приёмнике кровищи – хоть залейся…» «Кровотечение…склеить не смогли…» «На ФГС – синдром Меллори-Вейса.» «Давление держит?» «Сто на шестьдесят, Но падает…» «Какая группа крови?» «Рудковский, мойся! Кто-то из ребят Тебе поможет»,- главный хмурил брови. «Зонд Блекмора!..» «Гемоглобин?..» «Под сто!..» «Катетер…скальпель…лапаротомия… Он вовремя попал ко мне на стол… Разрыв розетки… Сколько анемия?» «Семьдесят восемь…» «Это хорошо… Похоже, всё удачно обойдётся…» Красивым получился этот шов, Мне зашивать тебя ещё не раз придётся… Вот так мы познакомились с тобой, Я думал, что так в жизни не бывает, Я кровь твою смешал с своей судьбой, И до сих пор она во мне вскипает! Ну а потом дни, годы напролёт Мы разделили вместе столько боли! Твоё падение – это твой полёт, И сладостная высь – понты и воля! Такою жизнью долго не живут – Ты это знал, и был ты дипломатом, Ты «стрелки» разводил за пять минут, Меня загородив от автомата… Ну а себя ты уберечь не смог, И не пытался. Первые две пули, Царапнув шею, ушли в потолок, Но киллера заказчики вернули… Ты это тоже знал, что он придёт Доделывать наёмную работу, И пуля твою песню оборвёт, И не промажет больше ни на йоту. И ты шутил – на лбу, мол, наколи Зелёнкой крест, чтоб киллер не старался, Какой уж раз пытались завалить, Опять какой-то новичок попался… Но неизбежность скорого конца Ты чувствовал. Я был всегда с тобою, Ты знал, что дочка будет без отца, И что жена останется вдовою. Ты знал, что, когда начали стрелять, Это в тебя. И прыгнул ты по-волчьи, В прыжке пытаясь киллера достать, А он всё жал на спуск, что было мочи – Он всю обойму засадил в тебя, И даже когда кончились патроны, Он жал на спуск, от страха задуря, Давясь своим остервенелым стоном! Застыл смертельный на лице оскал, Ты рухнул на него всем своим весом, И, уже мёртвый, ты в траву упал Перед своим застывшим «Мерседесом»… …Есть люди – они знают, что умрут, Ни жизнь, ни смерть они не выбирают, Они с такою жадностью живут, Они вот так красиво умирают! Понты и воля – это твой завет, Я не боюсь, я не прошу, не плачу,- Я приблатнённый врач, и я – поэт! В свою звезду я верю и в удачу!.. Когда я подбежал, уже менты, Как мыши ползали в траве помятой,- Понты и воля, воля и понты – Ты среди них лежал, как с креста снятый! Я подошёл к тебе, обнял вдову: «Теперь вдвоём остались с тобой, Галка, Я, как и он, я Смерть всегда зову, А коли так, то помирать не жалко… Я бы хотел вот так вот умереть: В прыжке последнем во врага вцепиться, И очень уважает таких Смерть, Это не пьяным вдребезги разбиться!» Я говорил, а в горле встал комок- Ну вот и всё. Конец на самом деле! Прощай, Филат! Ты знать тогда не мог: Твоя душа осталась в моём теле!