Часть седьмая. Домашние каникулы. Если судить по тому, что я уже написала, то дома я не бывала. На самом деле родители меня забирали домой при каждой появившейся возможности. Дом построили, когда мне исполнилось 6 лет. Нам, со старшей сестрой выделили отдельную комнату. Были куплены две замечательные деревянные кровати, с шикарными матрасами. У окна стоял стол на резных ножках, с фанерной столешницей, в углу - та самая этажерка, на ней - книги старшей сестры. Подружек поблизости было мало, через забор – Лариса, которая угощала грушей, она на два года младше, Алла, она жила через забор с задней стороны участка, тоже на 2 года младше. Наташа, сверстница, любимейшая мною подруга, жила на соседней улице, и играли вместе мы очень редко. Вот и вся девичья компания. Зато было изобилие мальчишек. Напротив Аллы жили друзья родителей, у них было два мальчика, старший, Виктор, на два года старше меня, младший – Сравик, как он называл себя сам, а когда у него спрашивали: «Как-как? Сравик?», он серьёзно отвечал: «Не Сравик, а Срррравик», все хохотали и переспрашивали снова. Он был на год младше меня. Через дом от них, Сашка Селиванов, Хруленко ,затем их друзья Цымбалюки, 3 брата, но старший с нами не играл, он был сверстник нашей Оли. Игры были самые разные, но в основном мальчишечьи. Футбол, войнушка, выбивной, штандер, прятки, выбивание палкой консервных банок, что-то похожее на городки, зимой хоккей, конечно без коньков, катались на лыжах, санках. Гуляли, пока не стемнеет. Мама выходила на крыльцо и громко кричала: «Леся-я-я-я-я-я! До-о-о-м-о-о-ой». На что я неизменно кричала в ответ: «Сейча-а-а-а-с», после следующего выхода мамы на крыльцо: «Мама, ну ещё пять минуток, пожалуйста». Дома обязательно отчитывали, что не возвращалась сразу: «Это что за сёйчас, чтобы больше никаких сейчас и пять минут, надо сразу» В следующий раз я кричала: «иду-у-у-у», но затягивала момент возвращения. Главным другом был старший из двух братьев Виктор. Мы были очень дружны. Когда я уезжала на дачу, он всегда передавал привет, просил свою маму купить для меня подарок. В одно прекрасное утро, тогда я ещё жила на даче, обнаружила у себя на лице множество веснушек. Очень от этого расстроилась, и когда позвонила мама, доверительно ей сообщила: «Витя меня больше любить не будет!». Мама удивилась: «Это ещё почему?», Тут уж я не выдержала, заревела в голос: «У меня-я-я-я весну-у-у-шк-и-и-и-ииии!». Мама как могла меня успокаивала . Немного успокоившись, я попросила маму: «Обязательно скажи Вите, что у меня веснушки». Следующего маминого звонка ждала как никогда. Мама позвонила через день и весело сообщила: «Витя сказал, что это ничего, ты ему всё равно нравишься». В следующий свой приезд домой я услышала ещё одну историю от Витиной мамы тёти Тани. Она рассказала, что они на речном трамвайчике ехали в деревню к бабушке, напротив них сидела женщина с девочкой. Девочка была необычайно красивая, тётя Таня сказала Вите: «Смотри, какая красивая девочка», на что он презрительно фыркнув, ответил: «Леся лучше». Но первое в жизни разочарование у меня случилось тоже благодаря Вите. Забегая немного вперёд, расскажу, что когда пошла в первый класс, Витя пошёл уже в третий. У меня в школе была первая смена, а у него вторая. Я стала замечать, что когда мы встречаемся в школьном дворе, он делал вид, что меня не замечает, а если встречались глаза в глаза, здоровался сухо, и поспешно уходил, вечером всё нормально, снова войнушка, футбол. Но вскоре вскрылась причина. Однажды мы разговаривали в школьном коридоре, кто-то из мальчишек выкрикнул: «Жених и невеста, тили-тили тесто», он засмущался. Постарался закончить разговор, и ушёл. С тех пор дружба наша совершенно закончилась, хотя по-прежнему ещё года три играли всё той же компанией, бегали босяком по улицам, вечером жгли костёр, пекли картошку и жарили на палочках сало. Дом родители построили не очень большой по сравнению с дачей, просто маленький, но в сравнении с времянкой, ого-го! Был он деревянный, щитовой, родители называли – финский, возле нас таких ещё четыре дома. В доме всё просто, застеклённая холодная веранда, справа маленькая холодная кладовка, прямо - дверь в сам дом, небольшой коридор, направо наша с сестрой комната, налево – кухня, прямо - зал в 17 метров, из зала направо ещё одна комната – для родителей. Комнаты и кухня по 10 кв.метра. По тем временам приличная жилплощадь. Мне очень нравилась наша с сестрой комната, и собственная очень удобная кровать. А главное, мне не запрещали, как на даче, бегать и прыгать. Сразу всплыла картинка. Я выхожу из дома на даче, осматриваюсь, никого не замечаю, и начинаю бежать подскоками, добегаю до калитки. Бегу назад, а дедушка уже машет палкой: «Ты чего скачешь? Упадёшь, коленки поцарапаешь, ходи спокойно!». А дома, хочешь, прыгай, хочешь, бегай, хочешь, лазь по деревьям. Дома тоже были заботы, давали бидончик - ходила «на колонку» по воду, собирала в саду паданки, а это дело привычное, да и сад меньше, а ну, сравни 6 и 60 соток. Мыли яблоки в корыте, тёрли на больших тёрках, а отец ручным прессом давил сок, мама его консервировала в трёхлитровые банки. А зимой, красотища! Откроешь банку сока, выпьешь стакан, сразу бодрость такая, и настроение поднимается. Вот пишу и думаю, замечательное ведь было детство. Ведь я просто купалась в любви окружающих. И не только родных и близких мне людей. Вот припомнился дядя Петя, мама у них крестила младшего мальчишку. Когда меня видел, расплывался в широкой улыбке, расспрашивал о моих детских делах и неизменно называл меня – Лысэнятко. Мне это очень нравилось. Более ласкового обращения я в жизни не слышала. В посёлке множество друзей, кумовей, жили дружно, на праздники собирались большими компаниями, шутили, пели народные песни, под них танцевали, отец хорошо играл на ложках, свистели, хохотали до слёз. Что в беде, что в радости жили дружно, помогали друг другу. Была одна традиция, инициатором её был мой отец. На День Победы все собирались у нашего двора, выносили столы, стулья, у кого, что есть в доме съестного, накрывали огромный стол. Два участка напротив нашего двора долгое время оставались не застроены, поэтому там можно было смело разводить костёр, который горел почти до утра. Нам позволялось не спать, как говорится, кто сколько сможет, взрослые выпивали, пели песни, танцевали. Мама моя замечательно пела, хорошие голоса и у т.Тани, т.Наташи, т. Маруси. Я очень любила слушать их, чего-то там подпевала. У старшей сестры тоже отличный голос. Бывало, присядем на крылечке втроём - мама, я, сестра, и поём украинские, русские, популярные эстрадные песни. Очень любили петь песни «Лада» и «Последняя электричка». Сестра долго терпела моё завывание, потом не выдерживала и говорила: «С твоим голосом только сидеть в туалете и кричать занято». Я расстраивалась, было очень обидно, ведь мне так нравилось петь. Сейчас сестра уже не поёт, сделали операцию на щитовидной железе и свою способность она утратила. Спустя годы я ей припомнила, что она меня дразнила, когда мы пели в детстве, но она не смогла вспомнить, как именно, а я не сознаюсь, сама не знаю почему, наверное, потому, что и сейчас пою не многим лучше, не сказала как именно . Заканчивалась беззаботная дошкольная жизнь, начиналась школьная. Странным образом мне лучше помниться именно дошкольная пора. Но и в школьные годы было много и хорошего и плохого, вспомнить есть что. Скажу то, о чём молчала, стыдно было признаться, что это сделала я, Леся, которую все так любили, которой верили. Коней седьмой части