Всё позади. Суды и адвокаты, Уже не будут больше обвинять, Но в зоне отсидела до звонка ты, И, в сущности, сидела за меня! Я ждал тебя. Я ждал тебя, родная! Все эти годы верность сохраня, И сын наш очень быстро подрастает: «Где моя мама?» - мучает меня. Свиданки, передачи и посылки - Теперь лишь просто лагерная пыль. Приехал забирать тебя из ссылки, Припарковал я свой автомобиль Напротив зоны. Вышки, часовые, На КПП сказали тупо ждать. Жара. Июнь. Вдруг тучи грозовые К баракам стали с тыла подступать. Всё потемнело. Небо затянуло, И налетел на землю ураган, И всё в песке как будто утонуло, Навис над зоной из песка туман, Из пыли лагерной... В мою машину, В открытые окошки и глаза, Засыпал весь салон и всю кабину. Вдруг грянул гром! О, Божьи образа! ...И на пороге строгой женской зоны, В открывшихся воротах, у тюрьмы, Когда-то преступившие законы, Которые теперь отменены, Возникли женщины! И хлынул ливень, Смывая с лиц и слёзы, и песок, По каждой новой лагерной морщине, И падая дождём у наших ног!.. ...Ты вышла, как Мадонна, из врат Ада, В сорочке, что в посылке высылал, Как Дева Лотарингская, Дарк Жанна, А летний ливень слёзы нам смывал! Из Ада, но рождённая для Рая, - Ты вынесла все мерзости тюрьмы, Седая, постаревшая, святая! На фоне туч и ливневой воды! Я замер на мгновенье — как икона! Картинка отпечаталась в мозгу - Как я бежал когда-то за вагоном, Тебя же уносящем в Колыму, Бежал сейчас. Наверное, быстрее, За мной по лужам поспевал сынок, Я никогда не обнимал сильнее, И на колени пал у твоих ног! Так мы стояли под дождём у зоны, Как памятник закрытым матерям, Всем женщинам, безвинно осуждённым, - Мать-зечка, сын, и на коленях я...