Не сомневаюсь: это – грех! – здесь гимны петь свиному салу. Но это ж правда, что нас всех оно воистину спасало. Возьмёшь цибулю и кусок его; и с огурцом хрустящим на смену этот «тормозок» подспорьем служит настоящим. Забыл я хлеб упомянуть. Какое сало да без хлеба?! Ещё б в газету завернуть с собою в шахту хоть полнеба, чтоб стойко выдержать весь груз пятьсотметровых толщ кварцита. Петь гимны салу не берусь. Но мир сплошного дефицита не представляю без него, а также и существованье своё и прочих горняков, семейств их благосостоянье. Икра, солями, шпроты, сыр, деликатесов вкус и запах, не то, что – нам враждебный мир, но недоступен был, как «Запад». В очередях почти за всем, почти всю жизнь послушным строем. И утешались только тем, что коммунизм для всех мы строим, что всех мы к счастью приведём, и даже тех, кто сё не хочет. А что в пути мы пропадём, и не задумывались очень. Но под влиянием идей нам так хотелось и… чесалось! И только без очередей мы в шахты шли и жрали сало. Примерно это же у всех, хоть с разновидностями было. И не считаю здесь за грех то, что со мною жизнь прожило. * «тормозок» – шахтёрский завтрак. Так говорят в Кривбассе.