У серости божественный есть дар – себя к великим клеить словно жвачку, сырое тленье выдавать за жар, наградой века называть подачку; всех уверять, что взят им Эверест, хотя залез, пыхтя, всего на кочку, что написал роман в один присест, не намарав при этом даже точку; и в тайне к тем, кто может всё легко лелеять злость и зависть беспричинно. Под фиговым листком нет ничего для утверждения, что он – мужчина.