Собирая в стихи своей памяти крохи, непосильные цели себе я поставил: отразить биографию целой эпохи той страны, где вождями и Ленин, и Сталин были избраны единогласно народом, одурманив идеей себя безупречной. Идеологи высшей бандитской породы помогли ему в этом успешно, конечно. В той машине я – маленький-маленький винтик, как меня величали с улыбкой генсеки, долю честно свою выполнял в лабиринте их задумок, но в мне отведённом сусеке. Протрезвевший во время большой перестройки, с разрушительной силой слепого цунами, я пытаюсь платить сам себе неустойки за ущерб, нанесённый моими вождями. В каждой строчке моей мне известная правда о моём поколении, родом в тридцатых, без напыщенных слов; и чужда мне бравада, и не ставлю я к стенке невиноватых. Но хочу донести до сознания внука, пусть его одного, в этом тоже заслуга, оскоплён как народ был марксистской наукой, как у ложной идеи мы были в прислугах, как мы радостно пели вождям дифирамбы, провожая в гулаги родных и знакомых. Это нынче в сознании рушатся дамбы и себя избавляем мы от глаукомы. Здесь сегодня есть плуты, лгуны и ханыги, о себе говорящие: «Это мы знали и с режимом боролись, и рвали вериги, и предвидели всё, и об этом кричали. Это ложь! Перечислить их можно по пальцам, нам известных в Союзе лишь, как диссиденты. Да и тех рассыпали, как бисер на пяльцах, кагэбэшники и секретутки, и менты. Мы же, вся всенародно-послушная масса, целину поднимали и строили БАМы, и гордились величьем рабочего класса, гегемона родного с чугунными лбами. Управлялись кухарками и челкашами, но при этом сумели сразить гитлеризм. В эйфории не видели, что рядом с нами вырос красно-коричневый русский фашизм. Мы, вобравшие в сердце своё холокосты и абсурдность величия сталинских планов, унесённые судьбами кто на погосты, кто в жестокие лапы житейских капканов. Мы, рождённые дети в суровых тридцатых, на страницах моих пусть найдём отражение, чтобы внук мой узнал, что не только пилаты, но и были Иисусы в моём поколении.