В танковом музее, что в Латруне, я. Гид-солдатка, русскоговорящая, говорит, над нами и собой подтрунивая: «Эти танки, в общем, настоящие. Так же как и мы, они о т т у д а, из СССРа, но не репатрианты. Бросили на поле боя это чудо, убегая в страхе, оккупанты». Было: экскурсант один воскликнул: «Узнаю родное производство! Как загадила мозги нам клика коммунистов, что сейчас лишь скотство ощущать своё мы начинаем. В этом есть хоть малая отрада. Будет путь наш к очищенью нескончаем. Но пройти его нам надо!» Слушал молча я солдатку-гида. Трогал холод омертвевших монстров, в общей массе устрашающего вида, собранных здесь на музейный остров. К производству их, пускай хоть боком, все советские, но всё-таки причастны: об Израиле не зная толком, хаяли его довольно часто, говорили о его фашистской сути, что народ его ведет себя, как банда. Развращаясь, верили мы мути, что преподносила пропаганда. В шахте проработав многолетье, добывал руду для этих танков! А сейчас стоим мы здесь, как дети трогаем железо рванных траков, слушаем о мужестве солдатском, Нас переполняет восхищенье! Хочется, забыв о прошлом блядском, совершить скорее приобщенье к здешнему, нам кровному народу, стать его хоть крохотной частицей, Богу, а скорей себе в угоду, навсегда с ним воедино слиться. 1993 год