Они познакомились на дискотеке. Он, как обычно стоял у стойки бара и оглядывал всех проходящих девчонок. Она стояла на противоположном конце стойки, держа в руке стакан с ярко-малиновым коктейлем, смешанным с недешёвой тушью, капающей в стакан вместе с крошечными бусинками слёз. Он старался не замечать её, смотрел на танцпол и улыбался незнакомым красавицам в надежде, что хоть одна из них увлечёт его в одурманенную сумасшедшей музыкой толпу. Но в потоке света пары десятков прожекторов бегающего из одного угла в другой никто даже не замечал одинокого двадцатипятилетнего парня. Люди около стойки постоянно менялись, только эти двое оставались на прежних местах. Он как истукан стоял и улыбался. Она плакала и курила – много курила, лишь белые с чуть заметным следом губной помады бычки один за другим падали в глубокую пепельницу. Он не выдержал и сделал несмелый шаг навстречу к ней. Она повернулась и сквозь прозрачную оболочку слёз взглянула на него. От неожиданности он, опустив голову вернулся обратно. Она почему-то улыбнулась и подошла к этому робкому парню. Как и минуту назад в одной руке держала недопитый напиток, а между двумя пальцами с длинными аккуратными ноготками второй руки дымилась тонкая женская сигарета. Своим плечом она касалась его плеча, он смотрел на неё и думал, как начать разговор. Она тоже молчала и, устремив свой взгляд на полку с разнообразными жидкостями, о чём-то мечтала. Неожиданно он попросил её не курить. Она, не глядя на него, вдавила недокуренную сигарету в кучку одинаковых бычков и прильнула губами к тоненькой полосатой трубочке одиноко торчащей из стакана. Между ними снова воцарилось тишина. После минутного молчания он всё-таки набрался смелости и спросил: “Почему Вы плачете?”. Она по-прежнему не сказала ни слова, лишь утерла слёзы и мило улыбнулась ему в ответ. Лишь теперь он понял, как прелестна и невинна эта девушка, и что именно такую спокойную, молчаливую красавицу давно ищет его сердце. “Хотя можете не отвечать, мне не хочется знать, откуда у такой девушки берутся слёзы – лучше улыбайтесь. Ведь Ваша улыбка превращает капельки грусти в жемчужины счастья!” Он смотрел на её немного румяное лицо, на короткие белые волосы, на изящные женские руки, незнающие никакой тяжёлой работы, на украшенные кольцами пальцы с длинными накрашенными ногтями, на маленькую видимую линию между идеальными грудями, не слишком большими и не слишком маленькими, на стройные ноги и вновь на ещё заплаканное лицо. Она тихо сказала: “Меня зовут Вика”. “Какое ласковое имя Вика, Виктория – победа…” Это была его победа, обрести которую он так долго стремился. “А меня Мишель. Мой дед был французом, поэтому я привык к такому обращению, хотя по-русски я, Миша.” Так произошло их знакомство перешедшее вскоре в крепкую дружбу, а затем и в… Он без умолку говорил и постоянно смотрел на неё, любуясь своей возлюбленной. Она молчала, лишь изредка своим мягким голосом что-нибудь спрашивала или отвечала. Он был ей симпатичен: его манера говорить, его застенчивость, его влюбленные глаза, его столь непривычные нежности, которые она слышала лишь в детстве от матери, его мужская безграничная забота о хрупкой девушке – всё это было так ново для неё, знавшей многих красивых богатых мужчин, даривших ей дорогие подарки, но все они считали её всего лишь куклой в их сильных руках. Она улыбалась, когда он шутил, пусть даже шутка была неудачной, внимательно слушала, когда он десятый раз рассказывал об одном и том же. Каждый день жёлтая волга с шахматным огоньком останавливалась около её дома. Она знала, что через три минуты распахнутся двери лифта и раздастся громкий звонок. Увидев свежий букет роз, она касалась губами его пухлых уже знакомых губ. Она знала, как счастлив он получая её поцелуи. В её отсутствие он думал только о ней: об её приятной гладкой коже, об её слегка влажных губах, об её ярко-голубых глазах. На своей светло зелёной иномарке он увозил её из города, где они вдвоём любовались волнами реки, огненным закатом, цветочными полянами, скалистыми горами, живописными лесами, бесконечным горизонтом… Он доставал гитару и пел её любимые песни, а она слушала, улыбалась и молчала. Она понимала, что он марионетка в её слабых девичьих руках, такая же как и она сама до встречи с ним. И поэтому наслаждалась его отчаянным попыткам, завоевать её сердце, а в награду ему дарила свою обычную улыбку и равнодушное молчание, которое он будто стену пытался разрушить. Однажды он как ураган ворвался к ней в квартиру, поднял на руки и понёс в машину. “Что ты делаешь? Куда мы поедем?” – с интересом спрашивала она. “Я потратил все мои деньги, чтобы сделать тебе подарок, нам подарок!”. Они сели в машину, а уже через час подъехали к берегу широкой спокойной реки. “Ты говорила, что мечтаешь об одиноком домике возле воды, лёгком ветерке, дарящем свежесть леса и аромат луговых ромашек, о райской тишине и о качелях летящих в голубую бездну неба. Посмотри, о таком месте ты мечтала? Здесь нет страха, грусти и слёз города, здесь только свобода, счастье и радость природы. Я купил этот прелестный оазис для тебя, для нас, для нашего счастливого будущего!”. Она ничего не говорила, лишь улыбалась и молчала. Он с гордостью восклицал: “Я своими руками построю дом и крепкие качели, на которых мы будем уноситься к пушистым облакам!” Конечно, сам он ничего не смог бы сделать, а на друзей нельзя надеяться - у них тоже много дел. Пришлось нанимать рабочих, которым также надо было платить. Но деньги его не волновали, ему нужен был результат, чтобы окончательно, как ему казалось, преодолеть барьер, созданный ею, и наконец-то, стать самыми близкими друг другу людьми. Ему приходилось много работать, дабы платить рабочим, покупать стройматериалы и делать своей любимой разнообразные подарки. Он приходил к ней утомившийся с новым букетом роз, она улыбалась и устремлялась в его объятья с нежным поцелуем. После чего ему казалось, что усталость куда-то исчезла. По выходным они уезжали в свой райский уголок. За это время она влюбилась в чудесное местечко, купленное для неё. Сидя возле реки среди желтоглазых ромашек, она смотрела на него и думала. Она понимала, что он безумно любит её, и, что он готов сорвать все шипы на её жизненном пути и превратить серую повседневность в сказку. Но она боялась! Боялась, как боится большинство людей чего-то нового, невиданного ранее. Ей было страшно оказаться в сказке, где бы она была принцессой. Ей было страшно коснуться чего-то нового, пусть даже хорошего. Она не хотела рисковать своей обыденной реальностью. Она не привыкла к изменениям и, как многие, не хотела рисковать своим постоянством. Она боялась взлететь в неизведанное, а вдруг там опять слёзы… А бросить его, чтобы он сломался от горя, она не могла, поэтому ей приходилось играть им как куклой в кукольном театре. А он, уставший после тяжелых трудовых будней, помогал нанятым рабочим строить свой дом для неё. Ему хотелось скорее на руках внести её в новые комнаты, чтобы сделать её самой счастливой девушкой на свете. Она видела, как на его лице от тяжести появлялись волны морщин, от переутомления глаза не искрились радостью как раньше, но он по-прежнему улыбался ей. Она тоже улыбалась ему и, как обычно, молчала. Целый год он покорял её сердце и способен был покорять его далее. А она целый год играла его чувствами и способна была играть и далее. Дом уже практически был достроен. Рабочие покинули стройку, и ему оставалось совсем чуть-чуть до исполнения её мечты. В один из выходных она по привычке наслаждалась запахом распустившихся ромашек и шумом воды, наблюдая за его работой. Он принялся мастерить качели, на которых ей так хотелось улететь подальше от земли. Он суетился, что-то отрезал, забивал гвозди, стучал топором… Неожиданно начался холодный майский дождь. Она поспешила в дом, а он всё также работал, как будто не замечая дождя. Она смотрела на него из широкого окна, молчала и улыбалась. Он заметив её в окошке, закричал: “Вика, Виктория – победа. Это наша с тобой победа над стихией, ведь никакой дождь не сможет помешать сбыться нашему счастью!”. Она впервые крикнула ему в ответ: “Безумец!” и тихо, незаметно для него добавила: “Безумец! А достойна ли я тебя?!”. От постоянной усталости, от работы под ледяным дождём он заболел. Она не отходила от него, мило улыбалась и молчала, лишь иногда на её лице появлялись маленькие частицы печали, они скатывались по бледной щеке и падали на его ладонь. Тогда она шептала: “Всё будет хорошо, ты поправишься и достроишь качели, на которых мы будем только вдвоём взлетать в поднебесье. Ты и я, твоя Вика, Виктория – победа. Слышишь победа! Ты должен победить эту болезнь!”. Только теперь она поняла, как ей тяжело терять своё сказочное будущее, свою красивую мечту и его, человека, которого она полюбила так поздно. Последний раз он приоткрыл глаза, увидел её грустную улыбку, крепко сжал её ладонь и сухими губами еле слышно произнес: “Вика, Виктория – ПО-БЕ-ДА…”. Когда его хоронили, она не плакала, молчала и думала: “Мишель, мой милый Мишель, я слишком поздно поняла, что тебя люблю! Ты превратил мою жизнь в сказку, а я её испугалась. Теперь жестокий мир навсегда поглотит меня…”. Через месяц она снова сидела в том самом клубе, где когда-то они познакомились, с красивым спортсменом, который, не обращая никакого внимания на свою спутницу, громко обсуждал со своим товарищем задницы танцующих девчонок. Вновь она много курила, молчала и думала, что ей завтра подарит её новый парень. Ей было все равно, что она марионетка в незнакомых руках, которые себе позволяли делать с ней всё, что угодно, а взамен расплачивались с ней драгоценностями, дорогими вещами, а иногда и просто зелёными мятыми бумажками… Заброшенный оазис всё также кипел красотой, только недостроенный дом и качели портили природный пейзаж. Всё также пели птицы, пенилась река, тянулись к солнцу ромашки. И среди этого блаженства, казалось, что не доведенные до конца качели тихо скрипели: “Вика, Виктория – неудавшаяся победа”. 08.07.2004г