Я не помню, кто это сказал: – Муза – ведьма! Бойся этой бабы. Коль зацепит, то считай – пропал. Даже, если ты совсем неслабый. Полюбовничая, в шутку изведёт, потроха останутся и ушки. Да ещё к тому же – засмеёт: «Ты, пацан, не Пушкин!» Я совет послушал, но не стал от настырной бабы отбиваться потому, что наперёд я знал, что в поэтах мне не оказаться. Буду лишь пописывать стишки, балагуря иль в душевной скорби, ублажая сам себя в тиши, иль пытаясь жизнь свою ускорить. Знал при этом: Музе уделю от себя пустячную лишь малость потому, что я себя люблю и хочу, чтоб больше мне осталось. Тридцать пять мне нынче. Всё так есть, как ещё мальчишкой намечалось. Кой-какая слава есть. И честь мной на производстве добывалась. И при этом с Музой баловал. По возможности. Но постоянно. Что хотелось мне, то и писал. И пишу. И буду. Неустанно. Июнь-1967