В сопровожденьи лунных муз – Бесплотных дев, что сердце грели, Гулят, и солнечной свирелью Пространство звуком наполнял… Ещё не высохла на травах Полей хрустальная роса; И небо – глуби бирюза Вливало в землю утра силу. И с золотистых кудрей бога Стекали золотые рыбки; Они несли, как свет, улыбки, Вплывая в водоёмы душ. Как сон, вплавлял на лица знаки, Желая быть во всём, везде; Держа гармонию в узде, Распространялся током ветви. Ревнив, однако, златокудрый. Иных светил и проявлений, Чужих любвей, прикосновений Нежных – не к нему,– не терпит… Что ж, зерно огня Соляра Имеет «Я», как средоточье, Как эпицентр магнитных точек, Что источает притяженье. Да, быть единственным и первым: Так каждый бог лилеет жажду. Но вынужден (увы!) со каждым «Я»– фонтаном сила (ах!) считаться… Проходит он, прекрасный, брегом; Волною плещет Нереида, Поёт ветрами Артемида, И Гелиос, как бас небес. К соцветию богов Олимпа Вложиться, духом поскромневши. И Аполлон, чуть покрасневши, Подносит Зевсу партитуры… Зевс, сев за фортепьяно, Надменно по листам скользнёт, Но, вдруг смягчившись, расцветёт И громогласно в ноты вдарит. Во все концы пошли круги Сонарного всеисточенья. Гармония объеденила пеньем Хоры миров, всю бесконечность… 4-5 января 2005 г.