Телефон проснулся в шесть часов и зудел до тех пор, пока Герон не снял с него трубку. "Господи, ну кому это не спится в такую рань?"- думал он, поднося трубку к уху. — Алло,- протирая сонные глаза и потягиваясь всем телом, поворчал журналист. — Гера, привет! Я, наверное, тебя разбудил, но ты ещё молодой и как-нибудь это переживёшь. Я слышал, тебя не будет целую неделю. Ты не забудешь привезти мне свой архив? — Эдди, я совсем не собираюсь терять будущие гонорары и бешеную популярность! Признайся честно — у тебя бессонница. Чему ты несказанно рад, и звонишь всем своим друзьям, чтобы они порадовались вместе с тобой! Так? — Не хнычь! У тебя будет время выспаться на природе, и ты ещё пожалеешь о том, что тебе никто не звонит. Кстати, Симон рассказал мне, что ты утопил свою камеру в сортире. Прими мои соболезнования, но лучшего она и не заслуживала. Вчера вечером меня вызвал босс, и я рекомендовал тебя на должность внештатного фотографа нового журнала, для начала. Если ты согласен, то приезжай и забирай новую камеру. О такой технике ты даже и мечтать не мог бы. Твоя бывшая мыльница ей и в подмётки не годится. — Я вижу, ты сильно заболел новым журналом. В тебе пропала даже элементарная жадность. Почему ты не взял эту камеру себе? — Потому что я — лабораторная крыса и жизнь вижу большей частью из окна девятнадцатого этажа. А вот ты у нас, где только не бываешь. Даже в городскую задницу пролез! — Ага, завидно? Не расстраивайся. В следующий раз мы вместе туда пойдём. Пластиковый пакет не понадобится — блевать будешь прямо себе под ноги. От этого там грязнее не станет! — Фу, какая гадость! И зачем только я позвонил тебе перед завтраком! — Теперь будешь знать, как будить меня в такое время. Пока. Герон положил трубку на место, сел на кровать, снова потянулся и зевнул. Тело всё ещё саднило после вчерашних приключений. Колено немного опухло, но уже не болело, как вчера. На ладонях образовалась корочка мёртвой кожи. Посмотрев на себя в зеркало, он понял, что придётся бриться наголо. Чему Симон, конечно, будет очень рад. "Ну что же. Начальству нужно льстить. Тем более что другого выхода у меня просто нет. Зато как ловко я разделаюсь с перхотью!" Герон принял душ и, обернувшись полотенцем, начал готовить себе завтрак. И хоть он не был великим кулинаром, но это занятие ему нравилось. Пищу предпочитал из натуральных продуктов, редко покупал полуфабрикаты и почти не пользовался микроволновой печью. Когда он приводил к себе очередную подружку, то, глядя на то, как она пытается что-то изобразить на его кухне, думал: "Создаётся впечатление, что современным женщинам больше нравится красить ногти и ресницы, чем готовить завтрак или ужин". Около семи часов раздался ещё один телефонный звонок. — Майстер Мелвин,- прозвучал из трубки голос Борка.- Доброе утро. Как вы себя чувствуете после вчерашнего дня? — Вы, я вижу, как всегда прекрасно обо всём осведомлены,- поддел его Герон.- Знаете, контраст между уютной квартирой и канализацией ну просто огромен! — Зато у вас теперь есть что с чем сравнивать,- засмеялся Борк.- Вчера я, признаться, сильно за вас испугался, и очень рад, что вы отделались лёгким испугом. — Я бы не сказал, что испуг был лёгким,- усмехнулся журналист.- А вот вы вчера вполне могли потерять важного свидетеля, да ещё и подозреваемого! Просто невосполнимая утрата! — Ну, во-первых, я должен сказать, что ни в чём вас не подозреваю. А во-вторых, я волновался за вас чисто по-человечески, а не из-за того, что вы важный свидетель. — Благодарю вас, майстер Борк. Означает ли это, что вы уже раскрыли дело? Может, вы сообщите мне, как мы и уговаривались, какие-нибудь детали? — О деталях говорить ещё рано. Но то, что вы здесь не причём, совершенно ясно. — Меня это очень радует. Кстати, я взял отпуск и уезжаю отдохнуть к отцу на озеро Панка. Так что если вдруг вам понадоблюсь, то надеюсь, что вы меня найдёте. — Можете не сомневаться,- усмехнулся Борк.- Желаю вам приятного отдыха и хорошей рыбалки. — Спасибо,- ответил Герон.- А я желаю вам скорее закрыть это дело. Вы, признаться, сильно меня заинтриговали. А я от природы очень любопытен. — Это я заметил. Вы всегда появляетесь там, где что-то случается. Надеюсь, на озере с вами ничего не произойдёт? — Это известно одному лишь богу. Но если я замечу что-либо подозрительное, то обязательно об этом сообщу. В газету. Оба засмеялись, ещё раз попрощались, и Герон положил трубку. "Борк — хитрая лиса,- подумал он.- Все его заверения могут быть всего лишь уловкой. Одна только фраза "вы всегда появляетесь там, где что-то случается" — говорит о многом. Статуэтку я нашёл в Красных Песках, после землетрясения. А камень? Откуда он взялся? Ведь ясно, что они были когда-то одно целое! А вот Борку, наверное, известно, как этот рубин оказался в колье Фризы! Не означают ли его слова, что камень тоже из района раскопок?" Сидя за завтраком, журналист стал вспоминать свою недавнюю поездку к археологам. Землетрясение началось рано утром, а после обеда Герон уже летел на вертолёте в район катастрофы. Группа спасателей улетела ещё раньше, как только получили сигнал бедствия. Первый вертолёт эвакуировал всех, кто нуждался в немедленной медицинской помощи и нескольких человек которым, увы, она уже была не нужна. Второй вертолёт, на котором и летел Герон, должен был забрать остальных пострадавших. На месте катастрофы остались лишь несколько рабочих, получившие приказ, во что бы то ни стало закрыть и опечатать лабиринт. Спасатели должны были им в этом помочь. После чего, третьим рейсом планировали вывезти оставшихся людей и часть уцелевшего оборудования. Всех сразу предупредили об опасности углубляться в боковые проходы лабиринта и через каждые два часа устраивали перекличку. Пока рабочие и спасатели устанавливали двери, Герон ходил по раскопкам и фотографировал последствия катастрофы. Перед тем, как закрыть и опечатать вторую дверь, стали проводить последнюю перекличку. Вдруг один из спасателей закричал, показывая рукой на пустыню. — На нас идёт буря. Скорее в укрытие! Все посмотрели в ту сторону. По пустыне прямо на них двигались высокие, тёмные столбы, танцуя и извиваясь словно змеи. Это были огромные смерчи. Люди бросились в лабиринт и едва успели закрыть и подпереть дверь, как на неё обрушился ураган. Снаружи всё завыло и затрещало. По двери застучал град камней и песка. Она гнулась и шаталась, готовая казалось вот-вот сорваться с петель. Все отошли вглубь лабиринта и надежно обвязались верёвкой. Люди боялись, что их просто высосет наружу, если не выдержит дверь. Радист успел предупредить ожидавшийся вертолёт об опасности. Затем связь прервалась. Буря продолжалась около получаса и окончилась также внезапно, как и началась. Люди всё ещё стояли в лабиринте, боясь даже приблизиться к выходу. Наконец, убедившись, что опасность миновала, они осторожно открыли дверь и вышли, словно на другую планету. Деревья и кустарники были вырваны с корнями и разбросаны по всей площади. Всё засыпано песком и камнями. Не осталось ничего, что напоминало бы о присутствии здесь человека. В песке кое-где зияли большие воронки, оставшиеся после смерча. Радист установил связь с центром. Оказалось, что ураган, покружив в этом районе, вернулся обратно в пустыню, а вертолёт уже находится на пути к району бедствия. Спасатели и рабочие начали заново укреплять двери, но опечатывать их уже не торопились. Страх перед ураганом был очень велик и люди то и дело с опаской глядели на пустыню. Герон опять фотографировал, представляя какой контраст будет между снимками, и старался подбирать тот же ракурс что и до бури. Пятясь, он случайно сполз в одну из воронок. Испугавшись, журналист начал быстро карабкаться вверх. Но это было непросто — песок струился под ним и осыпался вниз. Герон хотел уже позвать спасателей, как вдруг перед его глазами что-то блеснуло. Ухватившись за предмет, он вытащил из песка статуэтку. Разглядывать её было некогда. Журналист положил свою находку в дорожную сумку и вскоре всё же сумел выползти из воронки. Не успел Герон отдышаться, как послышался шум вертолёта. Двери в лабиринт закрыли и опечатали. После чего все быстро запрыгнули в вертолёт и с облегчением покинули опасный район. Герон вспомнил, какой фурор произвели его фотографии. Все газеты, журналы и телевизионные каналы наперебой звонили в редакцию, с просьбой поместить эти снимки на своих страницах. Им не повезло — они оказались не очень расторопны. И он был единственным из журналистов, кому удалось попасть туда. После урагана в район бедствия уже никого не пускали. Журналист усмехнулся: "В тот раз Симон был очень рад этим снимкам и даже выдал премию. А вот карнавал ему совсем не понравился!" После завтрака он поставил грязную посуду в посудомоечную машину, убрал в холодильник оставшиеся продукты, закурил и стал звонить отцу. — Привет, па! Как ты там поживаешь? — Здравствуй, Гера. У тебя что-нибудь случилось? — Почему ты так решил? — Дети, Гера, зачастую звонят родителям лишь тогда, когда у них что-то случается. Если они молчат — значит у них всё в порядке. Ну ладно, не обижайся, я вовсе не хочу тебя в чём-то упрекать. Это так, философские размышления. "Надо же,- подумал Герон.- Отец всегда бьёт в самую точку. И как только у него это получается?" — Па, неужели я тебе так редко звоню? — Ты звонишь тогда, когда нужно. И это правильно. Слишком сильно надоедать друг другу тоже нельзя. Я думаю, ты хочешь приехать в гости. Верно? "Он уже получил посылку",- догадался Герон. — Ты просто пророк и ясновидец! Надеюсь, ты примешь в свои объятия блудного сына? — Конечно, приму. Ты приедешь один или с блудницей? — Ясно,- засмеялся Герон.- Тебе ни одна из них не понравилась. — Если ты до сих пор не женат, то это означает, что они и тебе не понравились. — Я приеду один. Мне хочется тишины и покоя. — Вот и славно! Не забудь захватить хороших блёсен. Ты же знаешь, в нашем захолустье это редкий товар. — Конечно. Сейчас закончу дела, и вечером будем сидеть с тобой у камина. Я привезу тебе изумительный коньяк. — А я приготовлю твоего любимого цыплёнка-табака. — Спасибо, па. До встречи! — Приезжай, я тебя жду! Герон улыбнулся: "Всё же, как хорошо когда у тебя есть человек, которого ты любишь, и который отвечает тебе тем же!" Он очень любил своего отца. Тот всегда был мудрым, спокойным и справедливым. А вот мать он почти не помнил, и знал её лишь по фотографиям. Она утонула, когда Герон был совсем маленький. Отец так и не женился после этого. Вот уже больше двадцати лет он живёт холостяком в своём охотничьем домике на берегу озера Панка. Положив в чемодан нужные вещи и, захватив с собой все старые плёнки, Герон поехал в редакцию. По дороге он остановился и зашёл в парикмахерскую. — Что с вами случилось?- спросил парикмахер, когда журналист сел в кресло. — Я пытался головой потушить газовую плиту. — А не проще было просто повернуть ручку крана? — Об этом мне сказали уже потом. — И что вы теперь хотите иметь на голове? — Самую простую и незамысловатую причёску всех времён и поколений! — Правильно,- сказал мастер.- Ничего другого из ваших остатков и не получится. Сияя свежей лысиной, Герон заглянул к редактору. — Ну, наконец-то ты стал похож на человека!- почти с любовью глядя на него, произнёс Симон.- Теперь, я надеюсь, ты по достоинству оценишь все преимущества такой причёски. — Симон, ты всегда был и остаёшься моим кумиром. И мой священный долг — во всём и всегда тебе подражать. — С подражанием ты немного перестарался. Всё же кое-какие волосы на моей голове ещё остались. — Уверен, что долго им там не продержаться, и я просто немного опередил события. — Ты же собирался отдохнуть,- сказал Симон уже менее дружелюбно.- Какого хрена ты здесь болтаешься? — Пришёл попрощаться с любимым шефом и друзьями перед долгой разлукой. — Тогда считай, что мы уже попрощались,- буркнул Симон и уткнулся в бумаги. В коридоре, удивляя всех своей новой причёской, Герон убеждал сослуживцев последовать его примеру. Он утверждал, что на город напали полчища вшей, и единственный способ борьбы с ними — это лишить их питательной среды! — Ну, вылитый Симон в детстве!- развёл руками Эдди,- Вы случайно не родственники? — Начальству нужно льстить,- парировал Герон,- иначе всю жизнь можно просидеть в лаборантах! — Да, ничего не скажешь, глубоко лизнул,- констатировал Эдди.- Ты просто прирождённый карьерист! — Ты тоже парень не промах, если наш босс так часто делает тебе такие подарки,- сказал журналист, разглядывая стоявшую на столе новую фотокамеру. — Во-первых, подарок не мне, а тебе. А во-вторых, это нужно исключительно для работы. Так что не путай божий дар с яичницей. В футляре лежит инструкция. Не забудь почитать, прежде чем начнёшь нажимать на кнопки. — Эдди, ты хочешь от меня слишком многого,- сказал Герон, закидывая ремень камеры на плечо.- Одни люди пишут, а другие читают, но мало кто из них умеет делать и то и другое одинаково хорошо. — Не волнуйся. Изготовитель предусмотрел такую ситуацию. Специально для тебя он напечатал инструкцию с картинками. Для умных людей пишут, а для дураков ещё и рисуют! — Скажи, ну почему рядом с тобой я чувствую себя таким неполноценным? — Если ты это чувствуешь, то значит, что для тебя ещё не всё потеряно. — Слава богу. Наконец-то я услышал сегодня хоть одно доброе слово! — Я могу сказать тебе ещё одно слово. Если ты не перестанешь отвлекать меня от работы. — Нет, нет. Хорошего — помаленьку! Я и без того прекрасно знаю весь твой словарный запас. Прощаться будем молча. У входа в лифт Герон встретил свою недавнюю подружку. Та как всегда куда-то спешила, и они чуть было не столкнулись. — Элза! Ты когда-нибудь научишься ходить хоть немного помедленнее?- спросил он, держа её руку чуть ниже локтя. — Твоя лысина меня просто ослепила. Говорят, ты решил отдохнуть на природе? Почему бы тебе ни пригласить меня разделить с тобой это опасное путешествие? У меня есть в запасе несколько отгулов, и я могла бы договориться с начальством. — Дело в том, что это вовсе не отдых. Я вступил в секту бритоголовых. Мы решили собраться и обсудить планы нашего движения на будущее. И если ты хочешь поехать со мной, то тебе придется "немного" изменить свою причёску. Ты готова пожертвовать ради этого своими чудными кудряшками? — Гера, ты — неисправимый болтун. Но с тобой, по крайней мере, не так скучно, как с остальными. Я бы с удовольствием побрила себе голову, если бы не знала, что в твоих речах нет ни одного слова правды. — Правда, Элза, вещь суровая и порой даже жестокая. А я человек мягкий и деликатный. Поэтому для меня сладкая ложь всегда лучше горькой правды. — Так бы сразу и сказал, что у тебя уже кто-то есть, и моё присутствие совсем нежелательно! — Даже если я поклянусь тебе самой страшной клятвой, что у меня никого нет, то ты всё равно в это не поверишь. Так уж вы женщины устроены: для вас одинокий мужчина — эта та пустота, которую просто необходимо заполнить. — Ну, тогда оставайся пустым, если тебе это больше нравиться. А я совсем не намерена ради твоих шуток ходить с лысой головой,- и обернувшись, уже на ходу добавила.- Прикрой чем-нибудь макушку, а то получишь тепловой удар. "А ведь верно,- подумал он.- Надо купить пляжную панаму. Иначе, не дай бог, хлопнусь по дороге в обморок". Покрутившись ещё около часа в магазинах и, купив всё необходимое, Герон вырулил на широкую и прямую автостраду, по которой ему предстояло проехать почти весь день, чтобы добраться до озера Панка.