Смешон наш недописанный роман, что оборвали посреди страницы, где в каждом слове прятался обман, за каждым жестом – глупые границы. Всё было понарошку, чересчур: чуть-чуть преувеличенные вздохи, чуть-чуть трагичней «ахи» или «охи», чуть ироничней серых глаз прищур. Любимая, но ты была права: любви твоей и капли я не стою – к зиме хозяин запасёт дрова, а я опять воздушный замок строю. Мне не судьба копить и доставать, а есть другой, кто это все умеет… И ты, наверно, стала уставать: воздушный замок слишком плохо греет. От безнадёги научилась лгать и принимать обиженные позы. Я порывался стих тебе читать, тебе житейской не хватало прозы. Теперь всё твёрдо нами решено: друг друга отпустили мы – довольно!.. Всё это вправду было бы смешно, когда бы сердцу не было так больно.