Нет, меня не сломать. Не смотрите, что свечкой церковной Я сегодня смотрюсь… полыхаю и таю слезой. Ведь вот этой меня вам с лихвой и навечно одной. Всяк бы руки сложил, не крестом, а тряпьём малокровным. Вас когда-то толпа, но теперь – две холодные части. Я не против любой, но я смеси такой не терплю. Не в горах кочегарить иль просто гореть кораблю… Кто-то здесь не на месте, хоть душу с ноги и без «здрасти». Что ж, без слов и простимся друг с другом, лишь свистнет Всевышний. Да и где тут друзья? Ведь один-то другому здесь раб. Мне порядком приелся нездешний изморный нахрап, В нашем мире двоих уж давно обнаружился лишний. Он, влетевший под толстую тёплую битую кожу, Стал второю твоей слепотой, глухотой, немотой И дыханьем вторым, если сердце рисует прямой, Ну а значит, моё он второе дыхание тоже. Если б видеть на счастье и счастьем разбитые блюдца, Если б наши он души вот так не пытал, не кромсал… Если б жили бок о бок с тобой, пусть бы жил зубоскал, Только счёты до трёх у сусветной любви не ведутся. Любит троицу Бог, да не тот приключается случай… Я взялась воевать, но решила понять и простить. Он ведь тоже когда-то не дёрнул тончайшую нить, Коей я перед ним, невозможно слаба и могуча. Только это не жалость, и нет в нём любви от истока – Он боится её… у меня её рёберный шкаф! А кто против любви, тот всегда перед Богом не прав, Даже больше скажу: он идёт против самого Бога. В нас, свалив одного, непременно повалишь второго… Доведётся пропасть, так костлявых до трёх перечтём. Но сдаётся, что каждый из нас, как ни ври, не причём… Здесь смертям не бывать. Не даю, но сдержу это слово.