1 В проулке, где скулили сквозняки, Где вётлы тёрлись о дома шершаво, Она стояла скучной статуэткой, Глотая ветер парусом-плащом. Волны ли жаждал её мир-кораблик? Мечтал ли вдаль сорваться с якорей? …Но серая не двигалась фигура, Лицом смугла, кудрями белокура. А дом напротив лифтами елозил, Шагами шаркал, шторами шуршал. Там до рассвета люди добровольно Ложились на клиническую смерть, Чтоб утром в состоянье коматозном Влачить себя куда-то по делам… И будут меж хлопот и мишуры Петлять их параллельные миры. Мой дом уже готовился ко сну. Слезились мутноватой влагой окна, Дом шторы-веки сонно закрывал. На чьём-то беспокойном этаже Скрипуче погромыхивало дверью, Да изредка похлопывал подъезд. Над ним неубедительно, несмело Плафона виноградина желтела. А я стоял у тусклого окна И взглядом сквозь зевок скользил по вётлам, Отслеживая листьев перепляс. Сквозь прорезь веток взгляд метнулся вниз… Там выпукло, как нарост на стволе, К ветле прижавшись, женщина стояла. На тонком пересвисте сквозняка Она терзала кончики платка. И как же я средь тёплых батарей, В кругу домашних милых безделушек, Щекой перебирая ворс гардины, Посмел уныло думать о тоске, Когда внизу, у дома, плакал мир, Тонул в слезах растрёпанный кораблик… Я, как и он, сорвался с якорей, Мне так в ту ночь хотелось стать добрей… - Скажи мне, кто ты, улицы раба, Закланница стремительного ветра? Зачем стоишь нарывом у ветлы, Упрёком жизни, знаком восклицанья? Моя ли боль, моё ли тождество, Кривых зеркал моё ли отраженье? И руку взял я холодней металла… - Идём, - сказал. - Идём, - она сказала. * * * Как тихий говор родничка - И свеж, и светел – Из молодого сквознячка Рождался ветер. Ещё не ветер – ветерок, Певун печальный, Романтик тысячи дорог, Степей начальник. К нему, влачась издалека, Как на смотрины, Стелили няньки-облака Свои перины; И охраняли до поры Его утёсы, Сливались в мощные хоры Ветра-колоссы. Ему пел дядька Ураган Шальные песни… «Расти скорее, мальчуган, Мой милый крестник! Грядёт твой розовый рассвет, Часы лихие. Запомни: ты не ветер, нет, Но ты – стихия…» Шагнул в продрогший мир рассвет, Бодря и радуя. Над ним, как праздничный букет, Взлетела радуга.