В сороковом пошёл я в первый класс. Уже два года папа на свободе. Работает снабженцем на заводе. Есть прибавление в семье у нас. В апреле родился наш меньший брат, болезненный с поганым аппетитом. Внушают маме кумушки сердито, что в этом только папа виноват. Его, мол, изувечил Беломор, где в зеках он провёл три с лишним года за то, что «помогал» «врагам народа». На фабрике чулочной с давних пор, как самый там ведущий инженер, поддерживал порядок буржуазный, но не любил цвета бордо и красный, и в то же время не являл пример в борьбе за экономию сырья и этим помогал врагам народа. И результатом – три с кусочком года его ждала любимая семья. И не дождались бы, когда бы не болезнь, благодаря которой был отпущен. Каков режим! – он щедр, великодушен к тому, кто по здоровью бесполезен. Его здоровье кумушки в укор и выставляли беспардонно папе, как будто он, украл или ограбил, а не другой пришёл в семью, как вор. Кощунствую, но всё-таки война врачом явилась для отца и брата. Смешными парадоксами богата при всей своей жестокости она. В апреле брату будет шестьдесят. Отец до сотни не дожил семнадцать. Он смог, однако, радостно смеяться, дождавшись первого из правнучат. Тот первенец уже почти солдат. Второй из правнуков в четвёртом классе. Они нам, дедам, старость нашу красят. Но, Господи! Как быстро дни летят. В сороковом пошёл я в первый класс. А нынче новое грядёт тысячелетье. Я жизнь прожил. И постарели дети. Но это, кажется, уже другой рассказ. 3.09.1999.