Настена проснулась услышав знакомое напевание своего старенького мобильного. Она сразу же вспомнила что, пожалев себя, поставила будильник на очень позднее время, почти впритык, чтоб собраться за 15 минут и мчаться стрелой в сторону метро на работу. За окном не было видно снежинок, только маленькие лужицы с кашицей старого полурасстаявшего снега, усыпанного остатками от петард. Это были первые дни января и первый день в этом году, когда нужно было тащиться на работу. День обещал быть немного скучноватым, улица из-за грязного снега казалась уже сероватой а не такой празднично белой и переливающейся, как она бывает когда выпадет свежий снег. На работу она конечно же опаздала, потому что не могла отказать себе в удовольствии побаловать себя с утреца пельменьками из пачки, она убеждала себя поначалу, что есть пельмени ведь совершенно не нужно, потому что потом будет неприятно становится на весы, но жалость к себе, что опять нужно окунаться в серые рабочие будни после целой недели выходных, все таки победила все разумные доводы и она теперь опаздывает на утреннее собрание. К ее счастью никто как то не обратил особенно сильно внимание в ее отделе что она опаздала, все были увлечены рабочим процессом и обсуждением планов, как преодолеть трудности возникшие в отношениях с другим отделом, планировали сегодняшний день, кто с кем будет работать и что делать, так что она тихонько подошла, мило улыбнулась и рада была лениво слушать, не принимая участия в дискуссии. Сразу же после окончания она решила что обязательно нужно пойти в кухню и сделать чай. И вот неожиданно в кухне вырисовывается Вовчик. Это такой долговязый собранный молодой человек, ее сотрудник из соседнего отдела на этом же этаже. Она чувствовала, что забрел он в кухню не случайно, потому что в его отделе была своя кухня и он бы не стал изменять "своей". Он выглядел совершенно помятым, как будто его очень долго кто-то бил, был совешенно не уверенным, мысли его витали совершенно в другом месте. Она в последний месяц его совершенно не могла узнать, чувствовала что что-то с ним происходит, что-то не так, но никогда ей не приходило в голову спросить его прямо об этом. Она даже как-то упомянула Димке из соседнего отдела что наверняка что-то не то с Вовчиком, но это было такое неуловимое изменение, и оно настолько было постепенным, что не бросалось в глаза по сравнению с тем как четко это стало заметно сейчас. Он спросил ее, не могла бы она пойти с ним пообедать. Она была рада, витала какая то тайна, она была очень притягательна и так не хотелось ее упустить, очень хотелось разгадать, а тут тайна сама готова раскрыться. Она с радостью согласилась. За обеденным столом они сидели втроем. Справа от Настены сидела Оленька. Это была еще молодая барышня, ей только недавно исполнилось тридцать, но она так была похожа на Шапокляк, что казалось, что она намного старше, она ходила чуток сгорбленной, была очень худой, даже какой то высохшей и была владелецей неисчислимого количества комплексов и страхов. Натена подумала что констелляция не совсем подходящая для Вовчика, чтоб раскрыть свою тайну, он мог бы побояться реакции Оленьки, ее склонности осуждать всех и вся. Ела Оленька очень медленно, тщательно пережевывая и измельчая все, что только можно было измельчить на тарелке. Рядом с Олечкой сидел растерянный Вовчик. Он так был не похож на того Вовчика, которого она всегда знала. тот Вовчик был с воинской выправкой, недавно получивший продвижение по карьерной лечтнице, серьезный отец семейства, всегда официальный и не допускающий никаких излишних фамильярностей, остающийся джентльменом во всех отношениях и очень щепетильный в мелочах, не позволяющий себе никогда пройти через дверь в сопросождении дамы, ен придержав для этой дамы двери своей длинной рукой. И вот этот долговязый детина сидел совершенно растерянный. Он учтиво спросил Оленьку и настенку как у них прошел новый год, а сам про себя молчал. Настенку уже раздирало любопытство до невозможности, так как раздирают мясо голодные собаки, она впилась в него своим взглядом, надеясь наконец то узнать в чем же дело, а чем же причина его такого состояния. Конечно Настенка была любопятна, ну как же можно не любопытничать, ведь это же такое удовольствие узнавать чьи то тайны! И тут Вовчик начал медленно рассказывать. Новый год он провел так ужасно как еще никогда до этого в жизни. У настенки закружилось в голове от всевозможных предположений, у нее уже было около тысячи вопросов на языке, она переминалась на стульчике чтоб пододвинуть поближе и не пропустить ни одного слова. И Вовчик, уцепившись взглядом в тарелку, стал расказывать свою историю о новом годе. Он напомнил что кто то неожиданно создал его профиль на сайте типа одноклассников и увидел что ему, хоть это был и не он, послала сообщение его... бывшая первая любовь. Он поначалу не верил, что она, эта его первая любовь, которая десять лет назад таким бессовестным образом юросила его, на то время не состоятельного, начинающего юнца в армии, который не успел еще сделать карьеру, но уже подавал надежды. И променяла его на богатенького владельца собственного бизнеса, при этом она ему даже не постеснялась это в подробностях объяснить. Его сердце тогда истекало кровью, он не мог поверить что к нему могли так отнестись. Он ее очень любил, писал ей чувственные письма и ему было очень больно когда все это так закончилось. И вот прошло уже десять лет. Она стала говорить что она его искала все эти годы, что она уже больше года регулярно шерстила интернет в надежде увидеть хоть какие то следы, оставленные им случайно в какой нибудь форуме. И она была безумно рада что она его нашла. Но он уже был женат. Поначалу он стал думать что она его разыгрывает, что она просто развлекается, а потом он стал замечать что она серьезно верила в то что ему говорила. Его это стало пугать. Он не хотел быть нечестен по отношению к своей жене, его стали изматывать эти отношения, он перестал спать по ночам, и виной тому был не годовалый ребенок, своего маленького сынишку он очень любил, а именно эта его давняя любовь. Он чувствовал себя ответственным за нее, не знал как ей объяснить доходчиво что корабль уже ушел, что время не вернуть, ему было безумно ее жаль, он понимал что нельзя позволить этой жалости себя полностью захватить и унести к берегам таких поступков, о которых он возможно будет потом жалеть всю жизнь. Он чувствовал что он в тупике. И вот долгожданная развязка наступила именно в конце года, тридцатого декабря, когда он ей сказал что он не бросит свою семью, сказал своей жене что стал общаться с этой своей первой любовью и все это было одновременно и облегчением для него, и выматыванием всей оставшейся энергии. Он не знал что его ждет в будущем. По привычке, как собранный и организованный солдат, он конечно же четко отчеканил перед настеной и Оленькой что он человек принципов и жену не оставит. Но внешне казалось, что он был как лодка гоняемая изменчивым ветром в разные стороны. Что будет с ним дальше? Только теперь Настена поняла все его стенания последнего месяца. Она чуствовала его тревогу, чуствовала облегчение от того что узнала его "тайну", рада была что его тайна оказалась не такой устрашающей и рада была что такой совершенно серый день оказался озаренным неожиданным признанием за обедом!