Боже, подумай же сейчас обо мне. Как же мне сейчас трудно и невыносимо терпеть это глубокое разочарование в тебе, и в то же время эту великую любовь, что не дает мне покоя. Почему? И, вообще, ЗАЧЕМ я встретил тебя? Зачем, Боже, если ты уже знал, что все закончится именно так? Зачем ты подарил мне эти дни счастья и любви с ней и вдруг так резко отобрал все это? Зачем ты подарил ее и вдруг сам же лишил? Лишил ее рук, таких маленьких и нежных. Полных противоречий, но столь прекрасных, завораживающих глаз, которые делали меня безоружным перед ней. Ее кожи, словно мое старое детское одеяло, которым меня укрывала в детстве мама. Да, довольно странное сравнение, но оно отпечаталось в моей памяти теплотой, потому что оно грело меня, укрывало от всех тех невзгод и страхов . Я помню, каким нежным оно было, каким мягким и пушистым, таким легким и воздушным, таким теплым и родным. Да, именно с этим ассоциируется у меня кожа той, что самая родная, но теперь далекая от меня. Да, я сделал свой выбор, да, я решил и на этом все. И что с того, что она плачет и зовет меня каждую ночь, перед сном, тяжело вздыхая от безвыходности и вынужденного бездействия или каждое утро, просыпаясь с надеждой, что все это был сон и я снова приду к ней с подносом в руках, на котором, как обычно, должны аппетитно красоваться ее любимые булочки с творогом , горячий и сладкий, даже довольно приторно сладкий кофе и, конечно же, целая, открытая мною, банка сгущенки, которую она так любит. Она сама слаще любой сгущенки, когда так по-детски ест ее и мило, подергивая носиком, улыбается мне, капризничая, как ребенок. Да, кто бы мог поспорить, что она не самое милое существо на свете?! Да, и именно этот ангел заставил меня отказаться от рая. Наверное, почти каждый мужчина мучительно и горько жалел бы о содеянном , потеряв такое сокровище, как она. Но… Но я не должен, хоть и хочется. Хоть это чувство сожаления и прокрадывается порой к моему сердцу, оставляя за собой следы ненависти и отвращения к самому себе, хоть я и скучаю по ней, по тому времени, когда мы почти каждую минуту проводили вместе, по прогулкам в парке и поцелуям на лавочке, я не смею изменить самому себе. Безжалостные, которые так и лезут в мою голову, воспоминания, о тех сказочных мгновениях, когда мы оставались наедине, даря друг другу любовь и ласку, обжигающих, как пламя и бросающих в дрожь, как от резкого прикосновения льда, касаниях ее тела к моему не дают мне жить. Они словно мстят мне за нее. Меня не раз бросало в дрожь, когда я оставался наедине с моим сокровищем. Я и сам не знал, что с этим поделать, это было неуправляемо. Я хотел, чтобы она стала моей сразу и навсегда, на всю жизнь, только моя!!! Хм, знал бы я, что произойдет буквально через неделю моего возвращения. Знал бы я и стал бы я так нетерпеливо ждать нашей с ней встречи? Снилась бы она мне по ночам? Мои воспоминания - Они словно мстят мне за нее. Сижу, читаю книгу, и как и раньше, она не дает мне ее прочесть. Ее облик просто перегородил все буквы на этой странице, а на следующей ее теплое дыхание, словно ураган смело все эти незамысловатые словосочетания и предложения, а дальше просто пусто. Пусто, как в нынешние мои дни без нее. Уже не слышен мне ее немного дикий, но все же горячо любимый мной смех, и эта невинная улыбка, которая когда-то принадлежала только мне. Сейчас даже больно представить, что она улыбается другим и не уже ли также, как когда-то улыбалась мне?.. А как она легко, вприпрыжку бежала ко мне на встречу и включала меня в свои объятия, такие неповторимо крепкие и нежные. Я сам от всего этого отказался. Значит так надо. А как же иначе? Я никогда не изменяю самому себе. Хм, я сказал никогда, хотя сам упрекал ее в том, что она невнимательно использует это слово в своих предложениях. Ну да, возможно я и был с ней излишне жесток в тот вечер, когда она молила меня не покидать ее. Ну а как иначе? Иначе бы она села мне на шею, словно слониха, не знающая меры, и задавила бы меня всей своей мощью и наглостью. Я помню, как она всхлюпывая, невнятно что-то говорила, взывала к моему сердцу. Да-Да, она так и сказала 'Взываю к твоему сердцу!’ Да будет ей известно, что в таких случаях я не помню даже лексического значения этого слова, не то чтобы сам жизнедеятельный орган был со мной! Как же она жестоко и глупо промахнулась. Я помню, когда я увидел ее в первый раз. Я ей столько раз рассказывал эту историю. Она любила ее слушать и всегда слушала ее как в первый раз. А мне не составляло никакого труда рассказывать ей снова и снова. Порой мое сердце так и рвется на куски от таких воспоминаний, как когда я вытирал ей ноги, после ее экспериментальной прогулки босиком по нашим улицам. Именно в тот момент я и понял, что люблю ее. Не знаю почему, но я хочу, чтобы и она помнила это. Я устал. Устал быть с ней и быть без нее. Как же я завидую тому Летучему Голландцу из фильма «Пираты Карибского моря», сердце которого помещено в сундук. Вот у него-то уж точно никаких проблем не бывает. Хотя конечно с какой стороны на это посмотреть…