Dura lex, sed lex - закон суров, но это закон 1. Седьмой виток живительной надежды. Акт выбора – истерзанные лица желаньем – быть не по краям, а между… и междумежно оплодотвориться. За версией (продажной недотрогой) беснуется материя покрова. Катился нимб по каменной дороге к босым ногам немого Иеговы. Пурпурно тужилось рожающее блядство, в пожар метая проклятое племя. Ласкал огонь своих сестриц и братцев глотая жадно вылитое время. Горело криком пламя: Мама, мама!.. А небо улыбалось: Аллилуйя! - вдыхая гарь земного фимиама… и чьей-то мыслью тешась: Существую!.. 2. И вот идет по вспаханному полю, выкидывая тощие коленца, хромой танцор, завещанная доля - навыпер грани каменного сердца, злой андрогин, кастрированный бык, король подгорний, лающая птица. Он плачет и плюется на Восток, визжа: Аминь! – и жертвенно ягнится. Рожденный в кубе, строит лабиринт. На высоте обветренных желаний, под крышами потрескавшихся плит стенает тлен пустыми голосами. Сжимают дни в объятьях города, закат пылает, счет пошел на убыль. Взирает сфинкс от чуда до суда – ухмылку пряча в скованные губы. 3. Вакхическая армия рабов. Баптист и банщик - прихожане Храма. Вбивают сладострастно божество друг в друга, сыновья Лингама. Сухие анемоны схороня, любовник дряхлый в первый понедельник, истоптанные валенки не сняв, прильнул к груди зловонной богадельни. В бездумный взгляд звереющей толпы макнул филер на древке красной тряпкой… Колотят плотники фанерные гробы и пьют зеленую с тяжелого устатку. Благоговеют верные жрецы, анатомируя концепцию закона. Бросая ложь и алчность на весы, рисуют кровью звезды Соломона. 4. Пульсирует в зените Апогей, на геркулесовых столбах - обрывки флага. Безумный Аггел - божество царей, «сливает» алфавит в антропофага.