Я подняла взгляд. Глаза по привычке искали опору, не учитывая, что вверху надо мной растянулось огромное полотно неба. "Глубокое", - шепнули мысли, скользнув негромким эхом в голове. Оно выглядело именно таким, каким его описывают в книгах – холодное, голубое, гладкое, сияющее белой бархатистой нежностью в предзакатном свете укутанной тучами зари. Прекрасное небо… Подавив вздох восхищения, стремящийся из груди, я вскочила со скамейки и пошла дальше вниз по улице. Пожалуй, сегодня со мной что-то не так: всю свою жизнь я восторгалась творениями людских рук, и никогда краски природы не могли привлечь меня больше, чем могущество современных мегаполисов. Что-то во мне напряглось до предела, треснуло, надломилось и….изменилось… Размышления путались, превращаясь в бессвязные обрывки мыслей, сменяющихся в такт моих шагов. Я шла домой. На лестничной площадке внутри появилось уже привычное ощущение: в квартире меня ждут. Неторопливо доставая ключи, я рисовала перед глазами картины предстоящего вечера: теплая ванна, горящие свечи, родные объятья… В последнее время этому дому довелось перенести полно ссор и размолвок, и нам обоим пришлось пережить немалую долю обид и разочарований… Я чувствовала, как исстрадалась моя душа. Она, измученная горечью лжи и тягостью обмана, жаждала покоя. В сердце теплился крохотный огонек надежды: сейчас я открою дверь, посмотрю тебе в глаза и прочту во взгляде прощение; мы поймем друг друга, и жизнь снова потечет правильным руслом. И все будет точно так, как вначале, когда любовь еще не остыла… Странное чувство обожгло, когда я переступила порог: что-то не так. Дикой пустотой кричали серые стены прихожей, обреченно всхлипывал под ногами паркет в кухне, взволновано трепетали занавески и бились о холодные крылья ветра, врывающегося в окно. Быстрым шагом я подошла и захлопнула его: в воздухе витал вкус одиночества, и мне не хотелось дополнять его еще и мерзлой ветреной обреченностью… Я устало прислонила голову к гладкому стеклу и закрыла глаза. Тишина квартиры сообщала многое: но я так не хотела, нет, я не могла в это верить… Только не в этот день, не сейчас, когда мир под ногами слишком ненадежен, и кажется, что земля вот-вот рухнет, и вся пройденная жизнь, кадрами мелькая перед глазами, канет в черноту. Я медленно побрела в гостиную, опасаясь худшего. Руки дрожали, а к горлу подкатывал странный горький комок: я знала, что там увижу, но не могла смириться. Я легонько толкнула дверь и… Пустота. Ты ушел. Первое, что я подумала: когда я в последний раз плакала? Мне так и не вспомнился тот день. Слезы – спутники страдания; я же за эти месяцы выстроила вокруг себя такую прочную стену эгоизма и лжи, что места для страдания в моей жизни просто не осталось. Второй мыслью было слово "почему". Родившись где-то в глубине сознания, оно выскочило на поверхность и с нарастающей громкостью забилось в висках. Почему, почему, почему… Почему ты ушел? Тут же заговорила совесть - упрекнула, словно кольнув в сердце острой иголкой: я сама виновата. Да, это я…я сама все разрешила… Когда отвергла, отвернулась, ведомая своею гордостью, вышла вон, громко хлопнув дверью, возвратилась поздно ночью, веселая, будто всем своим видом пытаясь показать, как мне хорошо без тебя, ужалила обидным словом, глупая, пытаясь излить гнев на саму себя, на свою вторую жалкую, ничтожную, всеразрушающую сущность. Ты просто хотел быть рядом, а я обвиняла тебя в ошибках, содеянных мною, вела себя, как безумная, нет, скорее, пьяная, опьяневшая от собственного безумия, кричала, била, совсем как маленький ребенок, смеялась над твоими печальными, полными сожаления, разочарования и боли глазами… Ты говорил, очень много говорил: теплые успокоительные слова о любви, о нашем совместном будущем; я никогда тебя не слышала. Я жила собой и для себя; ты жил мной и для меня… Почему я так поступала? Не знаю… Наверное, ощутив всю полноту счастья, я от чего-то вдруг захотела свободы… И только сейчас я осознаю, как угрожающе на меня давят мрачные стены нашего дома – теперь опустевшего. Моя свобода – это ты. Почему мне не больно?.. - Мне…не…больно… - прошептала я охрипшим голосом. Внезапно вся правда происходящего навалилась на меня гнетущим грузом; стало тяжело дышать. Я засмеялась, засмеялась так, будто в один миг сошла с ума от горя, так, как никогда еще этого не делала…засмеялась над собой, слабой, брошенной, беспомощной, получившей по заслугам… Однажды ты назвал меня бессердечной; я плотно прижала дрожащие от смеха руки к груди – интересно, его действительно там нет?.. Я рухнула на колени и покатилась на пол, прижавшись щекой к его холодной поверхности. Не осталось больше сил…ни на что…и мой смех никак не утихал… Лишь через несколько минут я поняла, что на самом деле не смеюсь - я просто рыдаю. Вот он – день, когда я наконец-то заплакала, искренне, по-настоящему… Стало легче. В теле медленно разливалась щемящая боль… * * * Бывают дни, когда все кажется бессмысленным. Ночь проходит быстро и незаметно в полудреме, без снов, и утром с сожалением вспоминается, что когда-то они были…яркие, волшебные, детские сны… Ты раздвигаешь шторы, впуская в комнату тусклый свет, мелкими полусонными шагами добираешься до кухни, делаешь утренний кофе и вдруг на секунду застываешь, пораженный промелькнувшей в голове мыслью: «Зачем это все?». Так было вчера, так будет завтра. Так будет всегда… Однотонно, однообразно, словно ты не человек, а заведенный механизм с маленьким ключиком в спине. Уже вовсе не хочется этого горького кофе, этого тусклого света из окна в спальне, приглушенного густым туманом. Ты хочешь упасть обратно на подушку, свернуться в тугой непроницаемый комочек, оградиться от всего, что сулит твой холодный мир, сделать так, будто тебя нет и никогда не было, а все, содеянное тобой на земле – лишь чье-то старое полустертое воспоминание. Воздух все сгущается, ты чаще дышишь и уже представляешь, как твое тело медленно растворяется, превращаясь в серую дымку, а по рукам и ногам разливаются тепло и спокойствие. Ты исчезаешь, чтобы, подобно птице фениксу, через тысячу лет возродиться в новом теле, наполненном силой, энергией, жаждой к жизни… И тут же сознание, пристыженное мрачными размышлениями, загоняет родившееся желание куда-то глубоко, в темноту, забивает в стены твоей памяти, пряча отзвуки ударов в глухом стуке пульса в висках. Ты пытаешься отогнать пустые слова, строго уверяя себя в том, что жизнь не идет бесследно, и все в ней, так или иначе, имеет смысл. Вот только конфликт с самим собой повторяется каждое утро, и чем дальше, тем сильнее тебе кажется, что все вокруг – просто отдельно вырезанные кадры из тоскливого фильма длинной в несколько скучных часов. Через пару дней ты отказываешься от кофе, а вскоре перестаешь открывать окна по утрам – зачем?, ведь все равно небо снова затянули унылые тучи… Каждый день, каждый час, каждый миг ты начинаешь понимать, что тебе чего-то не хватает, чего-то очень важного для полноценного существования, чего-то, что бы заполнило пустоту собственных глаз, которую ты встречаешь постоянно, глядя в зеркало. Что стало с тобой? Ведь когда-то жизнь была в радость… А сейчас в ней только безмерная усталость, сухость и скупость серых будней, уныние сонных одиноких вечеров… И ты снова мечтаешь потеряться в суматохе дней, микроскопической пылинкой раствориться в круговороте чьих-то жизней, отдаться на произвол изменчивой судьбе, сплетя вокруг себя непробиваемый защитный кокон…в общем, сделать все, лишь бы ощутить себя как можно меньше и незаметней, как будто при этом чернеющая пустота внутри тоже уменьшится и не будет так часто напоминать о себе колючей ненавистной болью… * * * Так я жила целую неделю. Неделю я молчала. Старалась избегать зеркал. Не смотрела на яркий свет: резало глаза. Не выходила на улицу: холод пробирал до костей. Неделю я уговаривала себя, что тебя не существует. У меня получилось, и в пасмурных комнатах больше не ощущалось твоего присутствия. Твой запах выветрился вместе с осенним ветром. Но упрямая душа кричала вновь и вновь: здесь слишком пусто…я что-то упустила…потеряла…что-то, о чем в спешке заставила свой разум позабыть… Потому, когда в тот судьбоносный день мне позвонили и сообщили о твоем несчастье, я не сразу встрепенулась и рванулась к тебе. Несколько секунд я вспоминала. И трудно представить, сколько усилий мне потребовалось, чтобы выудить из засекреченных уголков памяти стертые воспоминания… На крыльце больницы я дрожала от волнения и страха; воображение рисовало все ужасы ночной аварии. Я не могла ни о чем думать; у меня просто не получалось. Мысли лихорадочно метались одна за одной, не давая сосредоточиться и успокоиться, ведь, в конце концов, ты жив… Совесть неистово бушевала, требуя признать одно: в этом моя вина. Моя и больше ничья… Ты шел с трудом; тебе было больно. Твои темно-серые глаза – утомленные, огорченные… Мои – умоляющие, полные безответной надежды. Кажется, ты был удивлен увидеть меня здесь и сейчас, в момент своей слабости. И в ту минуту, когда между нами внезапно стала пустота, будто прочная стена, из-за которой мы никогда друг друга не поймем, мне вдруг яростно захотелось разбить ее на миллиарды невидимых осколков, изо всех сил ударив своим отчаянием… Я несмело протянула тебе ладонь. Пустота задрожала. - Сначала? – тихо спросила я. На твоем лице проскользнули смятение, боль, гнев… В этот миг я осознала, как иногда важно сделать выбор…правильный выбор… Ты опустил глаза. Сомнения… Я и не думала, что ты сможешь меня простить. И не мечтала, что сейчас же отбросишь все предрассудки, обиды, оскорбления и начнешь жизнь заново, со мной. Я ждала, не дыша, ведь казалось, что любое дуновение воздуха необратимо повлияет на твое решение. Я думала, что приму его, каким бы оно не было, и понимала, что теперь для меня слово "навсегда" наполнится новым особым значением. Я оставлю тебя навсегда. Или я буду рядом… Навсегда. Пустота напряглась; по ней пробежали тревожные волны. Ты посмотрел в мои глаза. Во взгляде отражалась решимость. - Да,- наконец-то ответил ты. И вложил свои пальцы в мою ладонь. Я почувствовала, как падают наземь остатки пустоты…