От меня ничего не добиться ни лестью, ни силой. И в застенках гестапо, и на заводской проходной. Эта власть бытия, что изменчивый мир покорила, В виде нищей старухи, однажды придёт и за мной. И протянет мне руку, костлявую, чёрную, злую, И настойчиво будет меня о заботе просить. Я конечно могу дать на хлеб, я её не миную. И она до последнего дня будет зорко за мною следить. Я простой обыватель и мне ль, в самом деле, кичиться Интеллектом, походами в оперы, дружбой святой. Я могу так же грязно ругаться и бешено злиться. Не ценю я заботу и купол небес надо мной. Но участие это ценю, как верёвку на шее. Затянувшей её, Я, как пёс, буду руки лизать. Без её острых глаз, я свободней, любезней, умнея, Но, подёнщица быта, вновь будет меня настигать. Ни куда не уйдёшь от её деликатных стараний. И не спрячешь её от поверочных ангелов дня. И они улетят, не исполнив трудов и заданий. Только фея уродства не сможет покинуть меня. И, когда в предпоследней минуте задуренной прозы, Я, окинув всю жизнь, идиотской заботой сражён, Буду рад одному, что от этой нелепой занозы, Потеряв свою плоть навсегда буду освобождён.