Эссе. «Когда не знаешь, как назвать называй эссе – не прогадаешь». Вот уже две тысячи лет прошло с дня рождения того знаменитого сегодня Назаретянина, а сколько ещё было до того дня, а у мужчин всё по-прежнему трясутся коленки и сухость во рту и не перед лицом самого страшного противника, а перед хрупкой и прелестной их любимой женщиной. И собираются с мужеством и храбростью всё также перед тем, как сделать свой не большой первый шаг, порой не раздумывая даже, начиная войну или же отправившись набить морду обидчику. Неуверенность в своих силах и страх отказа страшат нас больше дикого льва или же войска отчаянных фанатиков, против которых ты вышел со своими братьями и пусть силы не равны, ты уже превозмог страх смерти… И наконец, решившись сделать этот первый шаг, ты словно гладиатор, готовящийся к битве, вдруг ищешь разные поводы, чтобы отложить его. Ты, словно, приговорённый к смертной казни, за то, чего не совершал, придумываешь в свою последнюю ночь, душещипательную речь, представляешь, как прочитаешь её толпе, но выходя «один на один» забываешь всё напрочь, тонешь в её глазах, говоришь хоть что-то и сердце замирает в ожидании… Ты перед кем покорялись белые горы, укротивший огонь, выходивший не раз «один на один» глядя опасности в лицо, усмиривший необуздаемую рифму, потеснивший богов на их Олимпе, ты стоишь беззащитный в ожидании её ответа. А она, каково ей?! Вот оно случилось то, чего так долго ждала или же не ожидала вовсе, и перед ней стоит мальчишка (а в сущности все мы - мальчишки) и признаётся ей, именно ей, в любви, то теряет нить повествования, то находит вновь, запинается, чуть ли не краснеет… А решение остаётся в итоге, как обычно, за ней, и ведь ей надо взвесить все «за» и «против», подумать, а что будет дальше, как он и она смогут обеспечить будущих детей, подходят ли они друг другу и не поддаться сиюминутной слабости, ведь несмотря на все его страхи и неуверенность, он столько шёл, чтобы решиться сделать свой первый шаг и тем самым переложить теперь всю ответственность за дальнейшее на её хрупкие, прелестные плечи. И он стоит сейчас перед ней, такой сильный и такой наивный, и гордился бы сейчас вероятно тем, какой он храбрый раз решился сделать этот шаг, если бы мог сейчас хоть о чём-нибудь думать. Ты ведь особо не задумывался о вашем возможном, дальнейшем будущем, тебе всегда больше нравилось «здесь и сейчас». А просто мы, повзрослевшие мальчишки, так устроены и не привыкли думать, что будет, когда в песочнице кончится песок, ведь пока он там есть. И наивность твоя в том, что ты полагаешь, что, по всей видимости, так должна думать и она, и не понимаешь поэтому совсем, почему она медлит с ответом и вообще почему она думает, ведь это очень просто сказать «Да», ну, а даже, если вдруг что, то всегда ведь можно разбежаться, сегодня уже ни 16 и даже ни 17 век. Ты возможно даже удивляешься её растерянности, совершенно уже ничего не понимая, а тебя к этому шагу, словно боксёра перед боем, готовили друзья, ты не спал ночь перед этим днём: придумывал тысячи вариантов, прогонял их в голове, готовил себя, что, где и как сказать, а в итоге увидев её всё равно всё напрочь забыл и ещё теперь удивляешься, что ей свалился твой сюрприз в самый обычный день, который она собиралась прожить, как и многие другие, решая свои проблемы и повседневные дела, а теперь вот ей надо помимо прочего определить своё будущее и не советуясь с подругами и не думая бессонными ночами, а буквально здесь и сейчас в течении пары минут. И ты удивляешься, почему она молчит?! Декабрь 2009г. Прим. : примерно то, что я испытывал перед признанием девушке в искренней симпатии к ней.