Па искал глазами того наглеца что раскачивал пол, но взгляд его на удивление упирался в ни что. Он не видел почти ничего. Такое с ним происходило впервые, потому он не спешил и смаковал необычные впечатления. Но вот наслаждение новизны стало спадать и Па так и не прозрев, понял, что что-то они делают не так. –Что-то вы делаете не так, угрожающе рявкнул он, при этом довольно сильно отрыгнув. Попутали гады. Не пойму что-то. Либо я что-то сделал не так. Подумал он, вспоминая подозрительно дешевое пойло, бутылка из-под которого одиноко смотрела на него, лежа прямо у самых его ног. Ну, вот обрадовался он. Вижу ведь! Бутылку вижу, и она прекрасно видна. А вот дальше ничего не вижу, тоскливо подняв слезящиеся тусклые от охватившего его уныния глаза. Па поводил головой по сторонам как потерявшая хозяина собака. – Нет, ничего не вижу, ну и хорошо. Немного посплю, потом разберемся. С этой успокаивающей позитивной мыслью он и уснул. Проснувшись Па, испугался уже по-настоящему. Нет точно, они, по-моему, что-то делают не так. Кто они, и чего они делают не так, Па я думаю объяснить не смог бы. Но фраза ему нравилась. Она его успокаивала. И потому к спасительному словосочетанию он прибегал довольно часто. Даже очень часто. Причем поднаторев в последнее время в произношении этого, в сущности, сказать бреда, Па научился извлекать из этого словосочетания все новые и новые нюансы. Фраза его все более хорошела. Как старое дорогое вино, она покрывалось паутиной, пылью, и становилась, чертовски хороша, то есть он так думал. Если правильно произнести её, то у неподготовленного человека запросто мог выступить холодный пот, или пробрать озноб от угрожающего тона и агрессивной подачи фразы. Вы только вслушайтесь и, несомненно, согласитесь со мной, да и с Па, что фраза была, вернее, почему была, и есть. Фраза остается чертовски хорошей: - Мне кажется…, произноситься им не торопясь, немного вопросительно как будто до него только сейчас стало доходить, насколько несправедлив и жесток окружающий его мир. Затем небольшая, но очень многозначительная и тяжелая пауза, потом проходные не очень интересные слова, ну может быть, он еще не до конца отшлифовал их, не знаю. В общем, он их не любил, но выбросить их было нельзя. Он прекрасно понимал, что сделай он это, поддайся хоть на секунду, дай слабину и всё. Разрушиться вся магия, слова не окажут на собеседника ровно никакого воздействия: – По-моему, они делают что-то.. . На последнем слоге голос его повышается. Амплитуда словосочетания возрастает. Густо наливается соком, начинает бродить и трепетать, раздуваться как зоб тетерева, вибрировать от переизбытка эмоций. И вот тогда то, на самом как говориться излете и произноситься наконец-то последнее слово. Которое как острым ножом распарывает этот застоявшийся гнойник – это бульварное, почти неприличное словосочетание. И тогда Па почти кричит его как рожающая женщина, с силой выталкивает из груди своей зычное и торжествующее – нееетАКК! Что тут говорить, если бы Па слушали люди или хотя бы существа гуманоидного плана, то, несомненно, он получил бы над ними моральное превосходство. Но вот те существа, что увидел он в лучах неожиданно вспыхнувших ламп, их напугать этой фразой было явно нельзя. Глядя на их морды нельзя было и предположить, что что-то могло бы напугать их. Скорее уж наоборот. Двенадцать существ, звериные лики которых немного с осуждением смотрели на него, были настолько страшны, что Па даже стоило бы немного выпить, дабы смягчить воздействие. Что ж говорить о других людях. Напоминающие жучиные лица, но имеющие по две перпендикулярно расположенные относительно друг друга постоянно двигающихся челюсти. Заполненных отличными, длинными прямыми зубами. Па просто и открыто решил спросить ребят, чего им собственно от него нужно. Бояться ему было нечего. Денег в карманах у него сегодня не было. Справедливости ради нужно сказать, что иногда они у него бывали. Заглядывали в гости, но как всякие не очень близкие друзья, скорее знакомые - гостили у него недолго. Ну, может час, от силы два. Всё зависело от того, как быстро ему удавалось улизнуть из дома и добежать до ближайшего магазина, либо игрового центра. Это были две его наклонности, два увлечения, для которых он не жалел ничего. Ни денег, ни интеллекта, ни времени. - Что вам надо, ребята? Жуками он постеснялся их называть, а вот ребятами можно, не обидятся, в самый раз. Ребята, загудев, как будто целый рой летних, суетливых и неуклюжих шершней поднялся из травы и налетел на него, оглушил Па громким звуком и стрекотом крылышек. Затем притихнув, к удивлению Па, ребята на понятном ему языке рассказали ему кто они и что им от него надо. -Не бойся нас уважаемый гуманоид, не сердись на нас, выслушай нас. – Мы жуки филантропы, состоим в межгалактическом клубе филантропов и имеем в нем свою закрытую ячейку. Нас жуков ровно двенадцать, и все мы сейчас имеем честь присутствовать здесь и беседовать с тобой. Так вот, наша ячейка, называется нами двенадцатисегментной вариабельностью счастливого проживания жизни. Каждый член нашей ячейки имеет свои радикально противоречащие другим членам идеи. Каждый из нас отстаивает свою точку зрения и никогда не пойдет на поводу ошибочной идеи коллеги по цеху. Мы все считаемся у нас на планете Оакоак известными учеными. Более того, на нашем корабле находиться очень серьезное и дорогостоящее оборудование. Вся мощь нашего научно познавательного потенциала направлена на единственно общую для всех нас цель. К этой цели мы стремимся всю нашу жизнь и ради научного поиска не пожалеем ничего. Эта цель наша, может вы уже поняли и разобрались, является поиск не счастья как такового, мимолетного явления свойственного каждому, вернее почти каждому существу во вселенной. Вовсе нет. Наша основная задача не только найти его, но понять, как можно воспользоваться этим состоянием, как можно обратить его на пользу всем разумным существам. Наша общая цель найти и привезти пусть даже небольшое количества счастья, вернее не самого состояния, а то чем оно вызывается. Нам нужны механизмы вызывающие его. И совсем не важно как дорого это будет стоить и как сложно будет произвести его. Вот тут, жук рассказчик поводя усами, обвел стоящих вокруг Па коллег. - Вот тут у нас и начинаются разногласия. Ведь некоторые из нас ошибочно, по всей видимости, считают, что таким механизмом, может быть какое-то вещество, другие предполагают, что это непременно должно быть жидкостью. А кто-то, он, доверительно наклонившись к Па, произнес. Кто-то даже думает, что это может быть следствием каких-то желаний, отнюдь не всегда вписывающихся в моральные нормы поведения общества. В общем, сколько нас тут стоит, столько и мнений. Есть различные методики. Кое-чего удалось достичь, Отдельные слагаемые доказать. Но теоретические выкладки не стыкуются с практикой. И это молодой человек чрезвычайно горько признавать. Ведь задачей нашего клуба является помощь всем, абсолютно всем. Таким разным существам, разным, но в тоже время стремящимся к одному. Быть счастливыми! - Вон оно что, как вы всё продумали, надо же! Но я-то причем тут? - По-моему, Вы что-то… Но договорить Па эту его коронную фразу не дали. Жуки подскочили, засуетились, замахали на него своими крылышками, затрясли ручками, загудели. Па, осекшись на середине фразы, непонимающе и ошарашено смотрел на них. - Подождите, подождите, дайте же нам настроить приборы, не произносите. Не делайте этого так часто. Чистота эксперимента теряется. Это ваше выражение, наши приборы вновь отмечают, в вас повышенный потенциал. Счастье снова зафиксировано. Это просто скандально! -Вы молодой человек открыли перед нами новые горизонты. Теперь мы уже точно уверенны в том, что и с помощью определенного набора слов, можно вызывать в себе короткий миллисекундный приступ счастья - своего рода кратковременную эйфорию. Причем не только приборы, ваша мимика, покраснение шеи, закатывание глаз на конце фразы, даже поднимающийся спинной волос, всё указывает на то, что вами изобретен тринадцатый способ вызывания счастья. Он, к сожалению не универсален, присущ, вероятно, лишь незначительным популяциям разумных приматов. Не сильно распространенных в нашем секторе галактики, Но все равно, поздравляю Вас коллега с достойным открытием. Я вас со своей стороны уверяю в том, что как только Земля и окружающие Солнце планеты вашей системы будут приняты в галактическое сообщество, сразу же буду ходатайствовать о приеме вас в наш клуб филантропов. - А когда это будет, спросил все еще находящийся под впечатлением от своего неожиданного открытия Па. Если на этой неделе, то я не могу. У меня дела. Я работаю. -Нет, конечно, нет, уважаемый, ни на этой неделе, ни на следующей. Это, скорее всего, произойдет лет так через пятьсот по вашему летоисчислению, ну может чуть раньше. - А, ну тогда ладно, я пойду что ли? - Конечно-конечно, но перед тем как покинуть нас, покажите, как вы это делаете, пожалуйста. -Ну, держитесь за лямки тараканы, Па вновь воспрял, Он превзошел сам себя, так красиво произнести он, наверное, уже не сможет, это было просто сказочно. Жуки замерли, предвосхищая каждое его движение, настороженно следя за каждой произносимой им буквой, заворожено внимали ему. Душа Па обнажилась, он был народным трибуном, возвещающим существам окружающим его, новую эру. Эру объединенных людей и букашек вселенной. Счастливую эпоху соединенных рук и конечностей. Па рычал, бесновался, подобно предкам своим срывающим ненавистные флаги самодержавия, он был глашатаем грядущего счастья всего человечества! Мои бумажные книги "Матёрый Па" и "Другие рассказы" можно заказать на amazon.co.uk - в поисковую строку амазона введите Barmotin и заказывайте бумажные варианты книг с доставкой по почте! Книги в электронной форме на http://www.barmotin.fo.ru