То, что Катасик будет давать нам жизни, стало ясно сразу, ибо такой хитрющей и озорной улыбки у младенцев видеть мне никогда не приходилось. У трехмесячной малышки просто чертики в глазах прыгали! Когда в четыре месяца на осмотр к хирургу ездили, тот прямо обалдел: тоже никогда не видел, чтобы младенцы так веселились и жаждали общаться – вот сейчас с ним заговорит! Как только это дитя в 8 месяцев стоять научилось, наша спокойная жизнь и кончилась. Первым пострадавшим от любознательных ручек предметом стал комнатный градусник, висевший над ее кроваткой. Она его достала и умудрилась разобрать на части! Как это было сделано – уму непостижно, хорошо хоть, что колба не разбилась. Причем сделала все абсолютно тихо, даже, кажется, дышать перестала. В следующие несколько лет последовательно были погублены мой мобильник, принтер, видеомагнитофон, наушники, настольная лампа, дисковод компа, в который были засунуты мои визитки, маленький носочек, монеты и много чего еще. В доме почти не осталось целых стульев и кресел – все использовалось как спортивные снаряды. Дверца духовки перестала закрываться, потому что имела несчастье хорошо пружинить при прыжках. Я уж не говорю про вазы и стеклянные дверцы шкафа – они явно прибавили Катиному папе седых волос. И никакая высота не была помехой: к двум годам уже все стеллажи были освоены. Летом в деревне к нам на двор повадилась ходить здоровенная рыжая собака, которой мы скармливали все объедки. Вела она себя совершенно мирно, но несколько обнаглела и норовила войти в дом. Катаська же, которой было год и восемь месяцев, едва этой псине до морды доставала и ужасно хотела с ней обниматься. Конечно, мы говорили ей, что к собаке лезть нельзя, она укусить может, но все равно постоянно приходилось бдить. И вот выхожу я как-то в сени, где у нас стояла плита (убранная, опять же, подальше от шаловливых ручонок), суп варить. Леша с Катей в избе остаются, а чтобы она ко мне не рвалась, папа ее собакой стращает. А эта мелкая сопоставляет два явления : - Мама, собака… Собака кусает маму! Хватает веник – и к двери, но все же несколько опасается выходить, а от двери не отходит. Так и стояла на страже с веником наперевес, пока я не вернулась. Разбила схваченную со стола тарелку. Папа и рта не успел открыть, чтобы отругать, как эта хитрюга делает умильную физию, протягивает к нему ручки и сладким голоском: «Кисинька!» Ну что ты с ней будешь делать? Упав или ударившись обо что-нибудь, а это происходит, естественно, сто раз на дню, ребенок никогда не плачет. Ходит вся в синяках, как пятнистый ягуар – и хоть бы что! Катасику 2 года. Спускаемся с ней из кремля к недавно отстроенной церкви Иоанна Предтечи, а там еще рядом к вновь испеченному празднику 4 ноября набатный колокол установили. Красивый колокол окружен кованой решеткой, под которой разве что кошка пролезет, и заперт на замок. Увидев столь восхитительный предмет, Катя бегом бросается к нему, но натыкается на непреодолимое, на наш наивный взгляд, препятствие. Ни секунды не помедлив, она, как хорошо тренированный боец спецназа, падает на живот и буквально проскальзывает под решетку! Папа только успевает ухватиться за ботиночки и вытащить страшно раздосадованного Катасика наружу. Года в три с половиной, придя в особенно боевое настроение, наш «вождь краснокожих» сочинил двустишие: «Ослик кровожадный, убийца беспощадный». Папа гуляет с Катей на детской площадке. Какой-то мальчик, явно постарше и покрупнее, постоянно ее задевает. Леша, зная боевой характер своего чада, деликатно говорит отцу мальчика: - Вы бы присмотрели за ребеночком, а то как бы чего не вышло! Тот, по виду типичный новый русский, в ответ только презрительно фыркает. И, когда мальчик в очередной раз толкает Катюху, она каким-то неуловимым движением делает ему подсечку, буквально бросок через бедро – и обидчик летит вверх тормашками. У его папаши вытягивается от удивления физиономия, мальчишка ревет, а Катя первая же к нему и бросается: - Он же ребенок, его надо пожалеть! Старшая сестра ругает четырехлетнюю Катю за очередной кавардак, устроенный в ее комнате. «Ну не могу я сдержать свои хулиганские инстинкты!» Катя с папой в гостях у его приятеля. Понятно, что взрослые разговоры ей неинтересны, а игрушек никаких у старого холостяка в доме нет, поэтому приятелю достается по полной: ребенок использует здоровенного дяденьку как удобный гимнастический снаряд, попутно заезжая ему пяткой то в глаз, то в ухо, а то и в пах. Совершенно умученные мужчины пытаются успокоить расходившегося «Котопёса» – не тут-то было! Хозяин в сердцах кричит: - Вот я сейчас ремень сниму, знаешь, что будет? - Знаю, у тебя штаны упадут! В самом начале пешеходной Большой Покровской, напротив Главпочтамта, стоит чугунная фигура почтальона в полтора человеческих роста, опирающегося на велосипед. На плечах и голове скульптуры, на глазах у изумленной публики, пятилетняя Катя устраивает очередное цирковое представление. Народ, понятное дело, реагирует по-разному: кто-то ахает, кто-то возмущается невозмутимостью рядом стоящего папаши, который и не пытается ребенка со статуи стащить, а один мужчина говорит: - Ну понятно, почему у отца голова вся почти седая. Собирается демонстрировать мне цирковые номера на книжном стеллаже. - Мама, тебе страшно? - Конечно, страшно, Катасик, когда ты вниз головой висишь. - Мужайся, мама!