Очередная встреча с подполковником Гуревичем произошла поздно вечером, в рабочем кабинете главы Администрации. В коридорах «Белого Дома» уже не сновали люди, уборщицы давно закончили свою работу и ушли домой. Секретаршу Сухарев отпустил еще раньше: лишние свидетели встречи с офицером госбезопасности ему были не нужны. – Даже на крючок с такой аппетитной и соблазнительной приманкой, как Матильда, подцепить его оказалось трудно. – Издалека и осторожно начал подполковник Гуревич подводить итоги своей работы за последнюю неделю. – Как-как? Матильда? – удивился Сухарев. – Это еще что за имечко? – А, – отмахнулся Гуревич, – обычная шлюха! – Это я понял. Но почему Матильда? – Не знаю, у них у всех выдуманные имена, вроде кличек. Пусть хоть Клеопатрой себя называет, лишь бы знала свое ремесло. – Согласен, – кивнул Сухарев. Про себя же добавил: «Матильда – имя звучное, а Клеопатра – звездное. Недосягаемый образец для подражания. Хотя некоторые историки утверждали, что Клеопатра не была красавицей. Не знаю… Однако технику обольщения знала превосходно. Цезаря не только охмурила, но даже сподобилась родить ему сына. Со следующим императором Великого Рима, Антонием, вообще полный «аншлаг»: женила его на себе и нарожала ему деток. А ей было уже под сорок… Чем она их привораживала, хотелось бы знать? Чем опаивала, что они годами не могли выбраться из ее спальни? Загадка... Сдается мне, что те историки, которые не считали ее красавицей, просто жутко ревновали Клеопатру – им-то ничего не обломилось от прелестей царицы. Потому и злословили… Во, как она умела достать мужиков!» – Матильда свое дело знает, – продолжал Гуревич. – И настолько красива, бестия, что дух захватывает. С такой внешностью запросто могла бы стать фотомоделью или даже королевой красоты. А она в шлюхи подалась… – Так что там Матильда? – напомнил Сухарев. – Один раз всё же закадрила его… – Ну и?.. – нетерпеливо перебил хозяин кабинета. – Клюнул он на нее, Владимир Иваныч! Клюнул! Прямо на улице полез своими лапами под юбку… – заметно преувеличил он свой скромный успех. – Под юбку – это хорошо! – Мэр в предвкушении пикантных подробностей потер свои пухлые руки. – Сам видел? – Помилуй, Владимир Иваныч! – изумился Гуревич. – Мне за ним и издалека следить нельзя: сразу подвох почует, волк-то матерый… Матильда потом рассказывала… – Ближе к теме! – приказал Сухарев. – Купили по дороге коньяка… Ну, я рассказывал за те киоски… – Помню. Так, говоришь, купили коньячку? Того самого, что ты настаивал на ослиной моче? – На какой еще ослиной моче?! – оторопел подполковник. – Ну, значит, – на конской, – довольно усмехнулся Сухарев. – Ты меня за дурачка не держи! Что-то ты в коньяк подсыпал? Ведь так? – А… ну да, конечно, – дошло, наконец, до Гуревича. – Есть такие «витаминчики» – попробуешь, и так на амурные подвиги потянет, что втроем не удержать. Короче, поехали на улицу Мира... – Чего они там забыли? – перебил хозяин кабинета. – Если должны ехать в сауну на Набережной, в ту, что с мелкими такими насекомыми. С клопами или паучками… – С «жучками», – поправил гость. – Да, Владимир Иваныч, накладка случилась. Матильда действовала точно по инструкции, но Мельников неожиданно уперся. Сказал, что у него есть постоянная сауна, куда он часто ходит. Мол, та сауна самая классная, его там хорошо знают… Короче – там будет лучше всего. – И что ж твоя хваленая Матильда? Почему не смогла отговорить? – Она пыталась. Но, сам понимаешь, сильно упираться ей тоже нельзя – иначе всё может сорваться. – Плохо пыталась! – Всё в пределах инструкций. Я ей втолковывал: если сильно упрется, не настаивай, соглашайся. – А это зачем? – с непониманием спросил Сухарев. – Пункт ненужный! – Нет, нужный. Если бы требовалось затащить в сауну какого-нибудь лоха, то там и инструкций никаких не надо. Но Мельников слишком опытен и осторожен, чтобы позволить тащить себя куда попало. И если уж почувствует подвох – пиши пропало! Больше его на такую удочку не подцепишь. – Ну, ладно… Дальше что было? – Повез он ее в свою сауну… Только сунулись в вестибюль, а там… Ну, надо же такому случится! – Ну? Что там еще? Горячая вода кончилась? – Лучше бы кончилась… Черник там оттягивался со своим подельничком, оба из числа доверенных людишек Мельникова. – Эх, – крякнул с досады Сухарев, – принесла их нелегкая! – И я о том же… Так мало того, что Мельников встретил в сауне своих людей, так они еще и без баб отдыхали. Что-то вроде мальчишника у них там было. – Ну и что? Пустили бы Матильду по кругу, ей не привыкать, и не в таких переделках бывать случалась. – Ей-то плевать, сколько мужиков, один или трое... – Тогда в чем проблема? – А в том, Владимир Иваныч, что Мельников-то их начальник! Они хоть и в дружеских отношениях, но не до такой же степени, чтоб втроем развлекаться с девкой своего начальника. К тому же они не офицеры, а сержанты, то есть на три ступени ниже него по службе. Как он будет потом ими руководить? Сам подумай! Вот если бы ты закатился с красивой дамочкой в сауну, а там даже не твои замы, а так, клерки из какого-то техотдела. Стал бы ты с ними делить свою кралю? И как бы потом они на тебя смотрели? На следующий день, когда тебе потребовалось какие-нибудь драные бланки размножить или, там, принтер заправить? А? Мэр скривил губы и невнятно выругался. – Вот то-то и оно! Мельников посидел с ними за компанию, выпил. Потрепались, как водится… – А Матильда? – Она же деньги получила, чего ей выпендриваться? Разделась догола, пристроила свою красивую задницу прямо на стол, за которым они сидели, и тоже хлопнула пару рюмок, за компанию. Не знаю, как они там без глаз не остались… На заметно порозовевшем лице мэра читалось нетерпение и похоть. – Лобок-то у нее выбрит, как почти у всех путан, – пояснил чекист.. – Так, клинышек узенький оставляют, но это еще больше мужиков распаляет. Потому, наверное, и оставляют… Закусывала, бестия, бананом! Можешь себе представить, как она ярко накрашенными губками покусывает и посасывает банан, томно так постанывает и млеет от удовольствия? Представил? Мужики заводятся с пол-оборота! За две минуты она им так тонус поднимает, что они одной рукой за лавку держатся, чтобы от избытка чувств не слететь на пол, ну, а второй – за свой окаянный отросток. Гуревич сглотнул слюну и продолжил: - Потом, доведя их до экстаза и виляя бедрами, направляется в комнату отдыха, на кожаный диванчик. Сначала с Черником, потом – с другим сержантом. Вилять попкой это, доложу, получается у нее на редкость соблазнительно. Горизонтальную позу тоже умеет принять такую, что, бывает, мужики и мимо лежанки промахиваются. Потом еще несколько заходов с ними делала. Каждый раз стон стоял конкретный, на всю сауну, так она их раздраконила… Я же говорю – дело свое знает. – Ну, а сам-то Мельников? Так и просидел? – Так и просидел, – удрученно подтвердил подполковник. – Уж как она не соблазняла и не терлась об него своими прелестями, как не заманивала на тот диванчик, как не облизывала этого сукина сына, а он не поддался. И голой к нему на колени садилась, и в бассейне плескалась, и уж такие бесстыжие позы принимала, когда у него на глазах вытиралась полотенцем, что его дружки стонали и трусились от желания разложить ее прямо на том столе. А он только коньячок потягивал. - Устоял, сукин сын! – Гуревич неподдельно вздохнул и поморщился. – Неудобняк подполковнику и начальнику Управления заниматься развратом на глазах у своих сержантов. – Эх, какая досада! – мэр хлопнул кулаком по своей ладони. – Принесла их нелегкая! Окажись там капитан Хопров со старшим лейтенантом Захаровым, может, и устроили бы группен-секс… Всё же офицеры… Или уж в одиночку, на том диване, развлекся бы с Матильдой… – Вполне. Скорее всего, так и было бы, Владимир Иваныч, – поддержал Гуревич. – Они ведь не только офицеры, но и старые дружки. Думаю, когда Мельников не был начальником Управления, они и не такие оргии устраивали. – Да, жалко, что сорвалось… – Зато другое хорошо, – с оптимизмом заметил Гуревич. Хозяин кабинета приподнял бровь. – Теперь мы точно знаем, что на женщин он западает. Правда, только на очень красивых… – Да, – согласился Сухарев, – слабую струнку удалось нащупать – и это, действительно, важный результат. Это означает, что амурные игры нужно продолжить. Думаю, со второй или третьей попытки Матильда все же затащит его на себя. За это стоит выпить! Когда вернулся за стол с бутылкой и бокалами, спросил: – Как она выглядит, эта твоя специально обученная бестия? Вопрос не застал чекиста врасплох, он его предвидел. – Взгляни-взгляни, Владимир Иваныч, тут есть на что посмотреть, – ухмыльнулся Гуревич, протягивая несколько фотографий. Тот нацепил очки и присвистнул: – Ничего себе! Давно такой не видел… Действительно, красотка! – Лицо его снова порозовело. – Где ж ты ее откопал? – Есть еще в нашем городе заповедники, где водятся такие «персики», – уклонился тот от ответа, не желая распространяться о своих связях с криминальным миром. – Жаль, что удачно начавшийся дебют забуксовал и всё пошло коту под хвост. – Не совсем, – мягко возразил Гуревич и отпил из своего бокала. – У сержанта, дружка Черника, и на следующий день рожа лоснилась от удовольствия, как у кота на Масленицу. Чего ж ему не радоваться? Девка обалденная, сам видел – красоты необыкновенной, дело свое знает… Надо думать, он рассказал своему начальнику про утехи с Матильдой, поделился впечатлениями. Нам это на руку. «Откуда ты всё это знаешь? – возмущался про себя мэр, начиная ревновать красотку. – Тоже, поди, как тот кот на Масленицу, попробовал сметанки… Чего ж себе отказывать в удовольствии? – Он подозрительно взглянул на чекиста. – И рожа лоснится, как у того сержанта…» Гуревич понимал, что в варианте оперативной разработки, утвержденном мэром, могут возникнуть не только глупые случайности, но и другие непредвиденные трудности. Не было стопроцентной гарантии и в том, что рискованная операция завершится к всеобщему удовольствию Сухарева и его самого. Он воспринимал это как должное. Однако пока мэр финансировал проект, причем достаточно щедро, зачем же терять деньги? Кассовые чеки своим клиентам путаны, понятно, не выдают, и в какую сумму обходятся их участие, знал только сам Гуревич. Равно как и то, во что в действительности обходится привлечение людей, «подготовка» саун, квартир и всего прочего, задействованного в операции. А тут еще непредвиденные трудности, с той сауной… Потому подполковник сказал: – Из-за строптивости Мельникова, «жучки» и «паучки» придется ставить и в той сауне, куда он притащил Матильду. А делать это придется, сам понимаешь, в тайне. Если он пронюхает о тех «жучках», то мне не сносить головы, а тебе, Владимир Иваныч, не скоро удастся избавиться от нашего общего врага. То есть, если ты рискуешь деньгами, то я – своей карьерой, это в лучшем случае, – эффектно сгустил он краски. Хотя в действительности не представлял, чем эта авантюра может закончиться: вариантов развития событий могло быть множество. – Всё это сильно удорожает стоимость затеянной «рыбалки», а на сколько она может затянуться, никому не известно. – Ты усложняешь, – возразил мэр, отхлебнув вина из своего бокала. В нарисованной чекистом картине явно просматривалось желание слупить с него побольше денег. – Он сам выбрал сауну, сам выбрал Матильду… Немного терпения – и он попадется в ловушку. – Угу, – с сарказмом согласился чекист, – он каждый раз может выбирать новую сауну. Или к Матильде охладеет, и тогда шлюх ему придется доставлять прямо с подиума, где проводится конкурс красоты. И хорошо еще, если не всемирного. Сейчас только Матильда обходится в тысячу баксов в день. Это не считая затрат на машину, квартиру, снаряжение и прочее… «Во сколько, во сколько?!» – хотел спросить пораженный Сухарев. Но не смог: хрюкнул в бокал с вином и поперхнулся. Откашлявшись, зло выдохнул: – В тысячу баксов? Да за стольник можно снять любую! – Флаг тебе в руки, Владимир Иваныч! Снимай! – парировал чекист. – Я уже с десяток красивых шлюх ему подсовывал, а он только на Матильду клюнул. Знаешь, сколько стоит ее рабочий день? – Только не говори, что тысяча баксов. Не поверю! – За ночь она должна «обработать» не менее пяти клиентов – это, так сказать, по установленному ей плану. – Кем установленному? – глупо спросил Сухарев. – Да уж не КЗОТом! – огрызнулся Гуревич. – У нее хозяин есть, он и устанавливает нормы выработки. Шлюхи такого класса зарабатывают по две сотни долларов в час. Но им остается примерно половина, остальное у них отбирают сутенеры. За крышу, охрану, отмазку от ментов и так далее. Правда, девка, на которую запал Мельников, зарабатывает много меньше – до ста пятидесяти баксов за ночь. Но то не наше дело, почему так мало, если зарабатывает своему сутенеру тысячу… – Получается, что она работает за пятнадцать процентов, а не за половину, – быстро подсчитал Сухарев. – Грабеж на большой дороге! – Я тут причем? Обратись в их профсоюз, если он у них есть. Или окажи содействие в создании такового, если у городских шлюх его нет, – огрызнулся Гуревич. Неуемная страсть мэра торговаться по любому поводу сильно раздражала чекиста. – Все равно, – упорствовал мэр, – она обходится дешевле! – Ты настаиваешь, чтобы за ее старание затащить Мельникова в постель, я платил ей по стольнику в день? Не перемудри, Владимир Иваныч: второй Матильды в нашем городе может и не оказаться, – снова сгустил он краски. – Черт с тобой! – выругался мэр. – Пусть твоя Матильда обходится в тысячу долларов в день, – он тяжело вздохнул. – Лишь бы она затащила Мельникова в постель. И лишь бы удалось сделать снимки тех плотских утех. Хорошо бы, если случился групповой секс. – Конечно, хорошо! А еще б лучше, если в той оргии поучаствовали несовершеннолетние шлюшки… Не гневи бога, Владимир Иваныч! – Ладно-ладно, не заводись. Сколько нужно денег? – Пятьдесят тысяч долларов… Мэр на минуту потерял дар речи. Его лицо наливалось кровью, вены на шее взбухли, он тяжело и прерывисто дышал. Сухарев ожидал, что сумма окажется солидной, но не до такой степени. Озвученная цифра его ошеломила. – Однако, – выдавил он из себя. – Ты что, собираешься арендовать весь их бордель? – Матильда не самый разорительный пункт сметы. К примеру, попытка установить камеры и микрофоны в той сауне влетят не в одну штуку. Дело очень опасное… А куда понесет нашего сукина сына в следующий раз, я не знаю. Нужно быть готовым к неожиданным выходкам. Кроме того, нужно держать наготове и ту квартиру, что я снял для нее, и машину, и людей… Поверь мне, Владимир Иваныч, если те снимки обойдутся в конечном итоге в пятьдесят тысяч долларов плюс то, что уже потратили, то это еще по-божески. Можно ведь и сто пятьдесят тысяч спалить, а не получить того, что нам нужно. Вновь прозвучавшая цифра напугала Сухарева и сломила его сопротивление. Он извлек из сейфа затребованную сумму и с непередаваемо скорбным видом положил перед чекистом. «Вот уж кто падок на деньги, так это ты, дружок, – удрученно подумал мэр. Выглядел он устало. – Себя не обделил… Сдается мне, что считаешь ты не в процентах, как все порядочные люди, а в разах. Ну, да ладно, был бы с этой затеи прок». Подполковник Гуревич тоже выглядел усталым. Но на лице читалась удовлетворение. Виктор Аннинский, 2004/2009 гг. Примечание автора. Рассказ является одной из глав приключенческого детектива «Особенности национальной корриды». Приводится без сокращений и в первоначальной редакции. В. А.