1. МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ - Шеф, я тут подготовил график отпусков для наших людей, - доложил подполковник Семенов, появившись в кабинете начальника Управления ФСБ по городу N. - Трое уходят в отпуск в июле, трое - в августе, и двое в сентябре. Мария Плахова в список не попала, потому что служит меньше года… Полковник Мельников пробежал список глазами и вернул его Семенову. - Что-то не так? - обеспокоено спросил подполковник. - Всё не так, Глеб. Сдается мне, что накрылись наши отпуска медным тазом. Ты в курсе последних придумок министра МВД? - Нет еще… А что он успел придумать? Опять Чечня? - Еще хуже. Под их крышей создана новая структура с очень широкими полномочиями. - И кого они собираются ловить? - Похоже, что нас. Формально, эта структура будет действовать под их крышей, но фактически это государство в государстве. Так сказать, ФСБ номер два. Вновь сознанное Особое управление получило слишком широкие полномочия. Вплоть до того, что смогут вмешиваться в нашу работу. - Это точная информация? - Точнее не бывает, - удрученно ответил Мельников и задымил своим «Ротмансом». В кабинете появился подполковник Хопров: - Шифровка из Главка, шеф, - доложил он и передал начальнику управления конверт. Тот его вскрыл, быстро прочитал и заметил: - Вот, пожалуйста! И Главк информирует нас о создании новой структуры в МВД. Ничего хорошего нам это не обещает. - Это еще не всё, - продолжил Хопров. - По нашим каналам только что пришла информация с пометкой «Срочно!» Военным прокурором нашего гарнизона назначен подполковник Шестопал… - Кто-кто?! - едва не в один голос воскликнули Мельников с Семеновым. - Подполковник Шестопал. Родной братец нашего карабарского ишака. Того зовут Альбертом, ну а этого - Аркадием. - Этого только не хватало! - неприятно удивился Мельников и выругался. - Да-а, - удрученно протянул Семенов. - Не долго музыка играла… Теперь жди неприятностей. - Это точно! - согласился Хопров. - Повеселимся от души… - Оно, конечно, свято место пусто не бывает, - Мельников покачал головой. - Но почему на это место пристроил свой зад подполковник Шестопал? Разве мало в нашем крае других городов, где эта семейка могла бы делать карьеру? Как бы не так! Братцу Шестопалу позарез нужно попасть именно в наш город, как будто бы здесь у него самые блестящие перспективы для служебной карьеры. Один был начальником нашего управления, правда - недолго, а второй теперь военный прокурор. - И чего они к нам лезут? - спросил подполковник Хопров. - У нас самый неблагополучный город в Крае… Я так понимаю, шеф, что наши отпуска накрылись? - Правильно понимаешь. Этим летом нам отдохнуть не дадут. Но думаю, что это не все плохие новости… - По-моему, шеф, нам и без того придется туго, - вклинился Хопров. - Если этот Аркадий окажется хотя бы наполовину таким же ишаком как его старший братец, то мало нам не покажется. - Конечно, не покажется, - удрученно согласился Мельников. - Мэр наверняка в курсе событий и уж он-то найдет способ, как извлечь для себя выгоду. Он спит и видит, как достать нашу дружную команду, а тут такая оказия. Поэтому нам ничего не остается, как готовиться к очередному раунду. Все отпуска отменяются! 2. ВНЕ ВСЯКИХ ПОДОЗРЕНИЙ Когда майор Захаров явился по вызову в нижний кабинет начальника УФСБ, кроме Мельникова там никого не было. Большой рабочий стол был завален бумагами, а на его краю высилась внушительная стопка книг. Майор скользнул взглядам по их корешкам: «Сопротивление материалов», «Теоретическая механика», «Детали машин», «Геодезия»… На самом верху лежала книга с более удобоваримым названием: «Архимед». Он незаметно вздохнул: такая подборка литературы не сулила ему ничего приятного. Это означало, что шеф задумал какой-то технически сложный трюк, где все расчеты придется делать ему, выпускнику физмата. Такое уже случалось. Идею предлагал полковник, а все расчеты по ней и эскизы приходилось выполнять майору. И хорошо еще, если только расчеты - кому-то ведь предстояло воплотить идею в жизнь. - Ты как относишься к Архимеду? - издалека начал полковник Мельников. «Так я и думал, - заметил про себя Захаров. - Но хорошо, хоть идея будет простая: во времена Архимеда сама физика только-только начала формироваться как наука». Вслух же ответил: - А как я к нему должен относиться? Если он жил века за два до нашей эры. Я с ним не знаком. - Ты не увиливай, Стас! Может, в чем не согласен с ним? Или, скажем, идейный или научный его противник? Нет? Никаких разногласий между вами нету? Захаров пожал плечами: - Нам делить нечего. Он был не философом, а математиком, и потому я с ним согласен. К тому же мужик был умный. - Не дурак, - согласился Мельников. - Я тут почитал о нем немного: грамотный был парень. И даже - очень. Римлян, на что те тоже не дураки были, но и тех достал. Он в Сиракузах был чем-то вроде главного специалиста по инженерным оборонительным сооружениям. А по совместительству - и изобретателем. Представь себе, он два года не давал римлянам взять Сиракузы. Те настолько его зауважали, что даже отдали специальный приказ по своим легионам - сохранить ему жизнь. Правда, это не помогло, и при штурме города его убили. По запарке: римский солдат просто не узнал великого грека. Захаров снова незаметно вздохнул, но промолчал. - Так вот, Архимед много чего наизобретал, но сейчас меня интересует всего лишь одно направление его военных разработок - метательные машины. - А это нам зачем? - удивился майор, и его скепсис как рукой сняло. - Построим катапульту и запустим мэру в кабинет условия мирного соглашения? Ну, понятно, прицепим свою маляву к камушку весом в полцентнера… Чтобы наши аргументы выглядели убедительно. - Нет. «Белый Дом» бомбить не будем. Но катапульта нам потребуется, и довольно мощная: чтобы могла зашвырнуть снаряд весом до полутора центнеров на расстояние… - он сверился с планом города и замерил циркулем, - около шестидесяти метров. Траектория стрельбы - навесная. Захаров слушал не перебивая. Начало было интригующим, а конец, надо полагать, будет для кого-то полным кошмаром. Или как говорит Хопер: «С нашим шефом не соскучишься. Если чего отмочит - то отмочит конкретно». «Но только я не верю, - заметил про себя Стас, - что метать мы будем камни или ядра. Не-а. Если уж зашла речь о каком-то «снаряде», то могу спорить на что угодно, но к обычной артиллерии это не имеет никакого отношения». - Вот тебе исходные данные, - полковник протянул листок со своими каракулями. - Вот тебе справочная литература, - он панибратски похлопал «Архимеда». - А вон там, в углу, стоит теодолит, нивелир и прочие причиндалы. - А это зачем? - А затем, чтобы знать разницу в отметках между местом, где будет установлена катапульта, и самой целью. Выстрел должен быть точным - отклонение от цели не более полутора метров. От точности метания будет зависеть исход операции. И еще… Желательно саму конструкцию катапульты сделать разборной, чтобы легче было перевозить. - А может ее собрать на базе грузовика? А, шеф? Будет немного похоже на установку залпового огня «Град». Подгоним «КамАЗ» и шарахнем прямо из кузова… - Двор там тесный, - с сомнением сказал Мельников и снова начал вымерять расстояние на плане. - Но идея толковая. Возьми план - тут всё отмечено. Действуй! Времени, как и обычно, почти нет. - А если промажу? - с сомнением спросил Захаров, забирая карту. - Не промажешь. Сделаешь макет «снаряда» в натуральную величину и потренируешься в каком-нибудь брошенном карьере. А то теория - теорией, а на практике можно запороть косяк. Если уж автомат заводского изготовления приходится пристреливать, то чего же говорить про самодельную катапульту? Наверняка, у нее окажется собственный норов, и от этого никуда не деться. Но чтоб от стрельбы был толк, надо в карьере смоделировать точную диспозицию. Майор перетащил все в свой кабинет, распихал по шкафам и подумал: «Хопёр прав: с нашим шефом не соскучишься. Идея простенькая, но у кого-то от такой простоты поедет крыша! Не знаю еще, чем будет стрелять наша катапульта, но в любом случае, если такой «подарок» падает с неба, то сразу возникает законный вопрос: «А откуда это свалилось?» А оно не свалилось - оно прилетело. И могу хоть сейчас спорить, что следователи и оперативники перечислят все возможные способы доставки «подарка». Кроме одного: на старину Архимеда никто не подумает. Во-первых, потому, что он жил очень давно, а во-вторых - он вне всяких подозрений!» 3. ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА …В восьмом часу вечера, когда дневная жара уже спала, в старом дворе, куда фасадами выходили два частных домика, появилась молодая девушка. Она остановилась как раз посредине общего двора и переводила взгляд с одной калитки на другую. В руках у нее была большая сумка и блокнот. Сверившись с записями, она постучала в калитку с номером 16. Хозяйка этого ветхого, подслеповатого домовладения еще через окно приметила девушку, поэтому открыла быстро. - Я из социального обеспечения, - бойко начала девица. - Мне нужна… Раиса Васильевна, - добавила она, снова сверившись с записями. - Можно ее видеть? - А зачем она нужна? - осторожно спросила старуха и поджала тонкие блеклые губы. - Отдел социального обеспечения выделил для нее небольшую продуктовую помощь… Вот я и разношу. Старуха беззвучно пожевала губами и по-прежнему недоверчиво спросила: - Что ж за помощь такая? - Ничего особенного: печенье, карамельки, сахар и чай. - Ну, заходи что ли… - Она окинула внимательным взглядом девицу и поправила совершенную седую прядь волос, выбившуюся из-под темного платка. Пожевав губами, добавила: - Раиса Васильевна я буду. - Мне нужно на паспорт взглянуть… - Есть у меня и паспорт, - ворчала старуха, шаркая кривыми ногами по чисто выметенной дорожке, - и пенсионное удостоверение, и удостоверение ветерана труда, и почетные грамоты… Всё есть! Нет только жизни, здоровья и денег. А деньгами-то мне ничего не положено? - Нет, бабушка, - сочувственно вздохнула та, - только продукты… Обстановка в первой комнатке была старомодной. Но кругом было чисто и уютно. Старая кровать с никелированными шарами на железных спинках была аккуратно застелена выцветшим покрывалом, в изголовье лежало одна на другой две больших пуховых подушки. Здесь же, на кровати спала рыжая пушистая кошка. В комнате еще был кухонный стол, допотопный буфет, вешалка для одежды и несколько стульев. Пока хозяйка искала в другой комнате свой паспорт, служащая собеса выложила на стол две пачки чая и пакеты с сахаром, печеньем и конфетами. Отдельно положила слегка помятое слоеное пирожное. Старуха поставила свою закорючку в какой-то ведомости и сказала: - Спасибо тебе, внученька. - На здоровье, бабушка, - вежливо ответила девица и заспешила на улицу. Старуха через окно видела, как она направилась к дому № 14. Но долго за ней наблюдать не стала, и сразу поставила на плиту старенький чайник с отбитой на боку эмалью. Она убрала часть продуктов в буфет и негромко сказала вслух, как человек, который долгие годы живет один: - Печенье пусть полежит - не испортится. А пирожным я сегодня побалуюсь. Оно уже зачерствело немного, но то ничего. Дареному коню в зубы не глядят… Через два флигеля от дома № 16 стояло большое здание под шиферной крышей. А вот сколько в нем этажей - не смогли бы уверенно ответить и сами хозяева. Дом № 10 стоял на косогоре, и та сторона, что выходила на улицу, имела один этаж, а та, что в собственный двор - два. Это длинное здание, чем-то похожее на барак, принадлежало Военной прокуратуре гарнизона города N. В тот самый вечер, когда дом № 16 посетила работница Собеса, в доме № 10 начали происходить странные вещи. Около полуночи дежурный прапорщик услышал кошачьи вопли, которые неслись откуда-то сверху. Прапорщик был заядлым болельщиком и слушал по карманному приемнику трансляцию футбольного матча из Франции. Игра была острой и захватывающей, наши проигрывали, и он только чертыхался по поводу диких звуков, доносившихся снаружи: - Запарили! Мало того, что по весне орете во всю глотку, так теперь и летом «концерт» устроили. Он захлопнул в дежурке форточку, но крики всё усиливались: кошачий концерт быстро набирал силу. Наконец, вопли достигли такого уровня, что стали забивать трансляцию по «Маяку». - Задолбали! - ругался он, прижимая приемник к самому уху. - Что у них, крыша поехала? Чего разорались-то? Надо их чем-то шугануть, иначе не дадут дослушать… С такими мыслями он прихватил электрический фонарь и распахнул дверь во двор. Обрушившийся на него шквал воплей оглушил прапорщика, и на какое-то время он растерялся. - Точно крыша поехала! Ну, сукины дети, сейчас я вам устрою! Он выбежал во двор и стал лихорадочно подыскивать подходящие по весу камни. Когда он осветил крышу, найденный камень вывалился из его руки: вся крыша была оккупирована котами! Их было не меньше сотни, и куда бы он не направлял луч света, он не видел шифера! Вместо крыши он видел сплошной шевелящийся ковер всех кошачьих цветов и оттенков. Он подобрал камень и со злостью швырнул его вверх. «Тут и захочешь промазать, а не получится!» - злорадно подумал он. Он не промазал, но толку было немного: пострадавший кот взвыл особенно противно, однако на остальных это должного впечатления не произвело. Прапорщик перекидал на крышу немало камней, которые выбирал из кучи щебенки в углу двора, но ничего не добился. Меньше котов на крыше не стало, а больше там, похоже, не умещалось. Окончательно разозлившись, он притащил из дежурки ведро с водой и начал поливать сбесившихся котов из большой кружки. Вылив на них ведро воды, большая часть которой до крыши не долетела, он в изнеможении остановился. Вода на хвостатых оккупантов не действовала! На крыше, по-прежнему, бесновался невиданный сводный хор. Хуже того: вслед за водой, стекающей с крыши, во дворе появился разномастный «десант». Из всё тех же свихнувшихся котов. Этих он посчитал за разведчиков, за которыми, по его разумению, должны появиться основные силы «оккупантов». Теперь и вдоль стены на все голоса завывало десятка полтора «солистов». С крыши им вторил мощнейший хор. Единственный защитник Военной прокуратуры схватился с передовым отрядом врукопашную. Сначала он ловил котов, которые словно ненормальные извивались на асфальте у стены, и вышвыривал их на улицу. Однако такой метод оказался непродуктивным. Во-первых, поймать их оказалось не так просто. А во-вторых, коты - из тех, что он сумел поймать - успели сильно ободрать ему руки, а один даже ухитрился прокусить ладонь. В-третьих, через минуту они снова появлялись во дворе. Это он определил по здоровенному рыжему коту, у которого не хватало половины хвоста. Еще минут пять прапорщик гонялся за ними по всему двору, стараясь подфутболить их носком ботинка, но и эта попытка ситуацию не переломила. С десяток покалеченных котов выл по углам двора, и от этого воя можно было сойти с ума. Набегавшись по двору и поняв, что в одиночку ему от взбесившихся котов не отбиться, прапорщик влетел в дежурку, захлопнул дверь и схватился за телефон. С третьей попытки он дозвонился до подполковника Шестопала, но в этот момент сверху донесся такой грохот, что здание содрогнулось. Теряясь в самых кошмарных догадках, прапорщик пулей вылетел во двор и тут же получил весьма чувствительный удар по голове. - А-а! - взвыл он не столько от боли, сколько от неожиданности. И остолбенел. Прямо перед ним на асфальте валялась черная косматая голова с рогами! Ему казалось, что остекленевшие глаза смотрят прямо на него. Сверху на него посыпались обглоданные кости. - А-а-а-а! - завопил он от ужаса и влетел в дежурку, с грохотом захлопнув входную дверь. Только теперь он вспомнил, что у него есть табельное оружие, и вытащил пистолет из кобуры. - Аллё! - слышалось из болтающейся телефонной трубки. - Какого хрена у тебя происходит?! Что это за грохот? Аллё, мать твою!.. Ты куда пропал?.. Дрожащей рукой прапорщик поймал трубку и, заметно заикаясь, зачастил: - Д-докладывает прапорщик Д-дадыкин! Н-нападение на здание Прокуратуры… - Ты сколько выпил?! - орал Шестопал. - Какое, в бога мать, нападение?! - Не м-могу знать, т-товарищ подполковник! Сначала к-коты с-сбесились - к-крыши было не видать!.. - Какие коты?! Чего ты мелешь? - Н-не могу знать… Они и сейчас орут. П-потом что-то грохнулось на крышу со страшной силой… И к-кости посыпались… С крыши… - Какие кости?! - надрывался Шестопал. - Н-не знаю… Может - человечьи… И еще голова к-козла… - не очень уверенно добавил он. - Сам ты козел! - психовал на другом конце провода Шестопал. - Откуда в Прокуратуре мог взяться козел? Что это за дикий вой? - Я же докладывал: к-коты взбесились! Орут на крыше… А голова от черного козла… Коты действительно орали, это было хорошо слышно и по телефону. На пьяного прапорщик тоже не сильно походил, и прокурор спросил почти спокойно: - А что грохнулось на крышу? А? Задница от того козла? - Сейчас посмотрю, товарищ подполковник. Он схватил фонарь и осторожно открыл дверь. С крыши по-прежнему доносился душераздирающий вой, но вниз больше ничего не падало. Прапорщик осторожно переступил валяющиеся кости и суеверно обошел стороной козлиную голову, которая в его представлении сильно смахивала на голову беса. Через минуту он доложил: - Аллё! - Ну? - Какая-то фиговина пробила крышу и застряла в ней, товарищ подполковник. Большая… - Какая еще фиговина?! - снова взорвался Шестопал. - На что похожа? - Снизу плохо видно, но похожа на гроб… - Что?! - взревел прокурор. - Сначала коты, потом козлы, а теперь гроб?! - Не могу знать, товарищ подполковник! Плохо видно - может, и не гроб, а ящик какой-то… - Ну, Дадыкин! Я сейчас приеду! И если ты допился до белой горячки, то я тебя посажу! К чертовой матери!.. Месяц будешь сидеть на гарнизонной губе, пока не протрезвеешь! - прокурор в бешенстве бросил трубку и теперь слышались короткие гудки. Прапорщик тоже повесил трубку и добавил: - Да пошел ты!.. Тебе русским языком говорят, что гроб свалился на Прокуратуру, костей полон двор и кошаки взбесились, а он свое талдычит: «Сколько выпил?» Не пил я сегодня! Футбол хотел послушать и под это дело культурно выпить бутылочку пива. Или две… Он снова взял фонарь и вышел во двор. Сверху по-прежнему доносился оглушительный концерт. Прапорщик стороной обошел козлиную голову и побрел в дальний угол двора. Там стояла большая лестница, которой пользовались строители, второй месяц ремонтирующие крышу. По ней Дадыкин и забрался наверх. Котов, как ему показалось, стало меньше. И те по большей части катались по шиферу, словно у них чесалась спина. Трогать их он не стал, и осторожно ступая, стал приближаться к таинственному предмету, торчавшему из проломленной крыши. Он передвигался по коньку и теперь видел оба ската крыши. На внешнем скате, выходящим на улицу, оставался порядочный кусок, не покрытый шифером, а только рубероидом. Но теперь там не было и рубероида: вместо него остались жалкие лохмотья, которые уже не прикрывали обрешетку. - Ни фига себе! - бормотал прапорщик. - Коты разодрали рубероид в клочья! Может, и в самом деле сбесились? От этой мысли его передернуло: один из этих бешеных котов прокусил ему ладонь и она уже начала сильно болеть. А насколько он знал, в таких случаях полагается прививка от бешенства - сорок уколов в задницу. - Ну, блин, досталось мне дежурство! - матерился он, приближаясь к непонятному предмету. Рассмотреть этот предмет мешал кусок темного полиэтилена, который трепало легким ветром. - Кошаки не дали дослушать футбол, козлиная башка свалилась мне на голову, - он осторожно потрогал шишку. - И хорошо еще, что не рогами вниз. Какой-то шизанутый Мурзик прокусил руку, и теперь мне обеспечено сорок уколов. Царапины и прочее можно не считать - то уже мелочь… Он осветил непонятный предмет и от удивления присвистнул: - Ну ни фига себе! Точно гроб! Проломил крышу и застрял… - Он посмотрел во двор, чтобы сориентироваться, и добавил: - Примерно над кабинетом прокурора. То-то он обрадуется! А что внутри? Он осторожно обошел гроб и снова присвистнул: - Чьи-то кости! И еще одна козлиная голова. Снова черная… Откуда-то издалека послышался вой приближающейся сирены и прапорщик заспешил к лестнице: - Не, ребята, - зло плюнул он в ближайшего кота, - с меня хватит! Не был я на крыше и ничего не видел… Пусть Шестопал разбирается с этим подарочком. Ему посылка предназначалась… Брысь, с дороги! Придурки шизанутые! Я кому говорю «брысь?!» 4. ЗА КОЗЛА ОТВЕТИШЬ! Едва у глухих ворот остановился темно-зеленый «УАЗ», как весь двор Военной прокуратуры наполнился отборным матом и проклятиями. - Какого дьявола тут происходит?! - орал Шестопал, не дослушав рапорт дежурного. - Ну?.. - с угрозой спросил он. - Котов я слышу. А где кости? Где козел? А? Черт бы тебя побрал! Прапорщик пожал плечами и повел показывать. Когда подполковник увидел разбросанные перед входом в Прокуратуру обглоданные кости и голову козла, то потерял дар речи. Но ненадолго, спустя пять секунд взорвался: - Какая сволочь устроила тут свинарник?! Ты чем занимался на дежурстве? А? Водку жрал с приятелями? Или барбекю из козла жарил? Откуда здесь взялась козлиная башка? - Не могу знать, товарищ подполковник! - отбивался Дадыкин. - Сверху голова свалилась, с крыши. И кости - тоже… - Сверху, значит? С крыши? - зло шипел Шестопал. - Так точно, товарищ подполковник! С крыши… - Я разберусь с этой козлячьей историей! - психовал прокурор, пытаясь перекричать сводный кошачий хор. - Да разгоните этих свихнувшихся котов! Возьмите огнетушители и гоните их в шею! Прапорщик Дадыкин и водитель «УАЗа» схватили с пожарного щита по огнетушителю и спешно полезли на крышу. «Давай, разбирайся! - зло думал прапорщик, поднимаясь по шаткой приставной лестнице и прижимая к груди ярко-красный огнетушитель. - Посмотрим, что у тебя получится… Облаял с порога! Как с цепи сорвался… А я тут при чем? Я котов не приваживал. Наоборот: как мог, отбивался от этой напасти. Можно сказать, пострадал при исполнения служебных обязанностей. Ладонь прокусили, шишку на голове набили… Никакого понятия! Чуть что - сразу орать…» Пока прапорщик с сержантом очищали крышу от захватчиков, Шестопал поднялся на второй этаж и открыл свой служебный кабинет. Когда он включил свет, то застыл на месте. Часть длинного приставного стола была завалена кусками штукатурки вперемешку с мерзкими, обглоданными костями. На краю его письменного стола валялся дохлый кот с размозженной головой, а под одним из стульев скалилась желтыми зубами черная голова козла с длинной бородой. Голова лежала боком, и это показалось хозяину кабинета еще более оскорбительным. Он снова потерял дар речи и медленно перевел взгляд на потолок. Тот оказался проломлен: сверху свисали куски штукатурки и дранки, торчали расщепленные обломки досок перекрытия. Одна из длинных люминесцентных ламп одним концом висела на куске провода, вторая - валялась на приставном столе, среди костей и битой штукатурки. Из потолка на полметра торчал торец тяжелого гроба с бронзовыми ручками. Прокурор почувствовал слабость и боком прислонился к дверному косяку. Потом на ватных ногах добрался до своего стола и схватился за телефон, густо покрытый пылью. Руки его заметно дрожали, и он не сразу набрал нужный номер. Вызванные машины долго не появились, и всё это время Шестопал метался по двору и матерился без остановки. У спасателей на крыше кончились «патроны» - огнетушители только злобно шипели и пускали пузыри. Умудренный прапорщик крикнул на ухо сержанту: - Спускаться не будем! Иначе снова попадем под горячую руку. Он уже грозился меня посадить на «губу»… Тут уже немного кошаков осталось - штук тридцать всего. Давай их ногами посшибаем! Однако у котов оказалось заметное преимущество: на покатой крыше они себя чувствовали так же уверенно, как и на земле. Чего нельзя было сказать про людей. Поняв, что голыми руками их не возьмешь, спасатели перешли на ту сторону крыши, которая выходила на улицу, и устроились за кирпичной трубой. - Как приедет толпа, тогда потихоньку спустимся вниз… - прокричал прапорщик на ухо сержанту. Потом отколупнул от трубы кусок штукатурки и запустил им в ближайшего кота. Промахнулся и с ненавистью добавил: - У, злыдни! Со всего района они собрались, что ли? Почти одновременно подъехало три машины. Среди вновь прибывших были начальник милиции Старков, прокурор города Лесневский, майор Иваньков и еще с десяток сотрудников рангом пониже от обоих ведомств. Реакция Старкова на невиданное свинство оказалась примерно такой же, как и Шестопала. Он тоже носился по двору и этажам и крыл неизвестных негодяев отборным матом. Лесневский вел себя иначе: он тоже ругался и проклинал окончательно обнаглевших преступников, но больше про себя. Мистическая история с дорогим гробом вызывала у него сильнейшее беспокойство. И даже суеверный страх - он не любил таких вещей. - Ну, зараза! - зло бормотал майор Иваньков, заканчивая заполнять протокол осмотра места происшествия. - Чует мое сердце, что хозяин этого гроба отпетая сволочь… Майор зло сплюнул на козлиную голову и добавил про себя: «Заварилась каша! Теперь надолго хватит расхлёбывать… Никогда ничего подобного у нас не случалось. Какая-то сплошная мистика… Кости, козлиные головы, гроб с наворотами… И как этот проклятый гроб пробил крышу? Он что, с самолета упал? Да еще так точно поразил цель. Тоже загадка… Хорошо, что у Шестопала нет привычки работать по ночам: иначе его бы кондрашка хватила!» Когда общими усилиями гроб удалось выдернуть из пролома и спустить вниз, внимание майора привлекла внутренняя обивка, на которой были заметны подозрительные брызги бурого цвета. - Час от часу не легче! - плевался Иваньков. - Похоже на следы крови. Но не ясно, чья это кровь? Того козла, что был хозяином гроба, или тех козлов, от которых остались рожки да ножки? Пусть с этим эксперты разбираются… Из-за всеобщей суматохи майор Иваньков упустил из виду странное поведение котов. А когда вспомнил про них, было уже поздно: начавшийся дождь быстро разогнал с крыши остатки кошачьей орды. Больше никаких воплей слышно не было. На втором этаже здания шло экстренное совещание. Чтобы не видеть всей той мерзости, Шестопал перебрался в кабинет своего зама. - Что будем делать? - раздраженно спросил Старков. - Без вариантов, это работа Мельникова. Больше такой свинский кордебалет устроить некому… Лесневский не был согласен с таким утверждением: криминальный «Легион» выкидывал номера и похлеще, но в данном случае авторство у него не вызывало сомнений. Всё логично: они начали охоту на Мельникова, ну а он в обычной своей манере тоже устроил невиданный кордебалет. И вряд ли этим удовлетворится. Такая перспектива Лесневского не воодушевляла, он не понаслышке был знаком с трюками шефа чекистов. - Будем разбираться, - неопределенно ответил прокурор города и непроизвольно поморщился: он и сам не верил, что со всей этой историей можно разобраться. - Как с ним разбираться? - взорвался Шестопал. - Уж, наверное, сам Мельников не участвовал в этом вандализме. Как прижать этого беспредельщика? - Не всё так безнадежно, - возразил Ефим Лесневский. - Не с неба же гроб упал? Каким образом гроб оказался на крыше? Значит, должны быть свидетели, которые что-то видели. Здесь кругом частный сектор, надо опросить людей… - Опросить можно и нужно. А не проще ли вызвать Мельникова в Военную прокуратуру и допросить? - Допросить? - в один голос переспросили Старков с Лесневским и переглянулись. - Допросить начальника УФСБ? - А что? - упорствовал Шестопал. - Если он начальник Управления, то ему и черт не брат? И нет на него никой управы? - По поводу чертей ничего не скажу, - с заметным удивлением сказал Лесневский и с сомнением покачал головой. - Возможно, они и состоят с ним в родстве, но, скорее всего, лишь в двоюродном. Мельников это сам дьявол во плоти. Или, как минимум, его полномочный представитель в нашем городе. У него закрытое ведомство и, например, ни Городской прокуратуре, ни милиции он неподотчетен. - Однако Военной прокуратуре он всё же подотчетен, - возразил Шестопал. - И я, как военный прокурор, имею право вызвать его к себе. - Право, может быть, ты и имеешь, - с изрядной долей сомнения сказал Старков. - Но что ты ему можешь предъявить? В чем ты его будешь обвинять? Нужно иметь очень веский довод… - И тем не менее, я его вызову. Повесткой. А то он окончательно распоясался и думает, что на него законы вообще не распространяются. Подумаешь, цаца! Он обязан явится… - Ну, не знаю, - поддержал начальника милиции прокурор города, и с сомнением покачал головой. - Даже если он и явится, то что? Пока нет ни одной зацепки. Чтобы его прищучить, нужны улики, свидетельские показания… - Опять двадцать пять! - скривился Аркадий Шестопал и хлопнул ладонью по столу. - Нам нужны улики, показания, а ему ничего не нужно! В гробу он видал все эти законы! Большую кучу он на них наложил! Он уже год занимается кровавым беспределом, и никто ничего с ним сделать не может. Мэр меня вкратце проинформировал о его «геройствах». Кто застрелил полковника Маркина? Кстати, его начальника… Почему полковник Гуревич погиб в автокатастрофе? Между прочим, его неугодный зам… А старый прокурор города Путилин? Почему он покончил жизнь самоубийством? А кто стрелял в моего брата? Молчите? Вот то-то и оно… На это возразить было нечего: и Старков, и Лесневский были из местных, поэтому знали о тех случаях не понаслышке. - Всё так, Аркадий, - осторожно заметил прокурор города. - И мы на твоей стороне: Мельников имел отношение ко всем тем запутанным преступлениям. Его не один раз пытались прищучить и схватить за руку. Но каждый раз он выходил из воды сухим. На редкость изворотливый тип. Сначала мы пытались разобраться с делом полковника Маркина, но он подтасовал улики, уговорил смертника Кравчука взять на себя два чужих убийства, а потом пристрелил его при попытке к бегству. Твой брат Альберт тоже пытался разобраться с ним и даже добился значительных успехов. Он сумел вытряхнуть Мельникова из кресла начальника, но Демону крупно повезло, и он снова стал начальником Управления. - Замечательный у вас город! - зло сказал Шестопал. - Какой уж есть… Дом № 16 одной своей стеной выходил в общий двор. Второе от калитки окно - это была спальня, а первое - кухня. В маленькое окошко кухни настойчиво колотила соседка из дома напротив. Она знала, что хозяйка обычно спит в этой комнате, а не в спальне. - Васильевна! Ты дома? Вставай, всё проспишь! Не дождавшись ответа, соседка вновь начала нетерпеливо барабанить по стеклу костяшками пальцев: - Тут такое делается!.. Да вставай, ты! Померла, что ли? Наконец, в окне появилось заспанное лицо хозяйки. - Быстрей, Васильевна!.. - Чего стряслось? Пожар? - с тревогой спросила хозяйка дома № 16, открыв форточку. - Там у прокурорских такое делается, такое! Страх господний, что случилось… Гроб на них с небес упал! - Иди ты! Брешут, поди, а ты веришь… - Вот те крест, Васильевна! Я только что оттуда… Дырища в крыше здоровенная… Как гроб с небес сверзился, всю крышу им проломил. Едва самого прокурора не убило. И костей человечьих с тем гробом принесло и голов козлиных, и копыт ихних. А сам покойник сбежал! Теперь ищут. И милиция, и прокурорские… Говорят, когда гроб падал, гром был страшный! И молыньи сверкали, и коты орали во всем квартале… Васильевна выскочила из калитки, одеваясь на ходу. Обе соседки понеслись вниз по улице. - Страсть, что делалось ночью! Ну, прям конец света наступал… - А я ничего не слыхала, - задыхаясь от быстрой ходьбы, сказала Васильевна. - Чайку попила вечером, и такой меня сон сморил. Так сладко спала, так сладко… - Вот и я чего-то разоспалась! Дочка прибежала утром - еле достучалась. Смотрю, а мой кот Васька с перебитой лапой, на трех прыгает… Неужто и он там был, стервец? Говорят, там все коты собрались: и черные, и нечерные. И как же нас угораздило всё проспать? Клавка-то рябая, на два квартала выше нашего живет, а всё знает. С утра по дворам бегает… Такие страсти рассказывает, такие страсти, аж дух захватывает! А мы всё проспали… И соседки припустили вниз по улице, поднимая длинными подолами юбок небольшие протуберанцы пыли. 5. МОРДА ЛИЦА Новый военный прокурор был человеком несдержанным, резким и грубым. Он не только не успокоился после невиданного свинства с летающим гробом, но напротив - заводил себя и накручивал. Всё утро он носился по двору и этажам прокуратуры, орал благим матом, распекал своих подчиненных и подгонял следователей Городской прокуратуры. Понятно, что ничего кроме неразберихи и раздражения это не давало. Но и одернуть Шестопала было некому: Лесневский с ним не спорил и больше отмалчивался, а Старков давно уехал в свое Управление. С одной стороны, майор Иваньков понимал Шестопала: свинство на того свалилось действительно невиданное и есть повод поорать, чтобы выпустить пар. Но с другой стороны, хватить драть глотку - этим горю не поможешь - пора заняться делом. Но проходил час за часом, а прокурор по-прежнему носился по двору и этажам и кого-то распекал. «М-да, - с неудовольствием заметил про себя Иваньков. - Повезло прокурорским! Старый-то начальник был не в пример спокойней. Ну, мог, конечно, матюками обложить - не без этого, но и глотку просто так не драл…» - Откуда свалился этот треклятый гроб? - снова услышал он над своей головой голос прокурора и вздрогнул: вопрос застиг его врасплох. - А? Что скажешь, майор? «Тьфу, на тебя! - мысленно плевался Иваньков. - Помяни дьявола - и вот он!» - Но вслух сказал как можно спокойнее: - Работаем, товарищ прокурор… - Девять часов прошло с начала свинского кордебалета, где результаты работы? - Дело сложное и очень необычное, товарищ подполковник. Разбираемся… - «Разбираемся!» - передразнил Шестопал. - Откуда здесь взялся гроб? И откуда взялись кости с козлячьими головами? «Да чтоб тебя!.. - выругался про себя майор. - Если ты будешь каждый час прибегать с этими вопросами, то я быстрее разберусь с этим винегретом?» - Но вслух сказал: - Исходя из характера повреждений крыши, гроб падал не плашмя и не вертикально, а под углом градусов в сорок пять. То есть он не упал, а скорее уж - прилетел. - Чего?! - поразился прокурор и едва не подскочил на месте. - Как это прилетел? Это что, самолет? Как он мог летать? - Пока не знаю. Но прилетел. Я тут составил схемку… Вот, отметил на плане, так сказать, вероятный сектор обстрела здания Прокуратуры. Шестопал тупо уставился на схему, где красным цветом был начерчен и заштрихован острый клин, упирающийся своим острием в место, где синим цветом был отмечен маленький прямоугольник, обозначавший кабинет прокурора. - И на чем он прилетел? А, майор? - Ну-у… - неуверенно начал тот. - Вариантов много. Мог, например, упасть с самолета, вертолета… Или - даже с дельтаплана. - А с ракеты не мог? - Теоретически - мог, но практически - нет. Слишком уж экстравагантный способ, товарищ прокурор. Во-первых, эту ракету надо еще иметь, во-вторых, я ума не приложу, как к ней приладить гроб. И в-третьих - если считать, что целью был ваш кабинет - как они так точно попали? К тому же никаких обломков ракеты нигде не обнаружено. - А если бомбили с большой высоты, и ракета упала в море? - Тогда бы они не то что в кабинет, в само здание не смогли бы попасть, - уверенно возразил Иваньков. - Такой точности попаданий трудно добиться даже для бомб с лазерным наведением на цель. Да и в море ракета упасть не могла. В лучшем случае - в бухту или вообще в горы. - Он продлил красный клин до морской бухты. - Но этого никто не видел. - По факсу пришли официальные справки двух центров управления полетами, военного и гражданского. В полночь, с интервалом в полчаса в обе стороны, никаких самолетов или вертолетов над городом не было. «Уже лучше, - про себя заметил Иваньков, - останется меньше вариантов». Вслух же сказал: - Остается дельтаплан… Впрочем, самому майору эта версия казалась неправдоподобной. Уронить с вертолета - это еще куда ни шло. Но с дельтаплана?! Это уже смахивало на фантастику: слишком сложный и слишком рискованный способ. - Эй! Прах вас побери! Куда лестницу потащили? - крикнул Шестопал в открытое окно и исчез также стремительно, как и появился. Десять секунд спустя его голос уже слышался со двора. Майор Иваньков уже перестал удивляться той стремительности, с которой прокурор возникал и испарялся. Он сложил бумаги в папку и решил сам поговорить с некоторыми соседями. Утром его люди прошлись по двум улицам, пересекавшимся у здания Прокуратуры, но ничего интересного не выяснили. Вскоре он уже стучал в калитку дома № 16. Первые десять минут разговора с хозяйкой, старой, подозрительной бабкой, ничего существенного не дали. «Сговорились они, что ли? - с неудовольствием подумал следователь. - Никто ничего не видел, не слышал, и все спали без задних ног. Где ж такое видано? Опросили три десятка домовладельцев, и никто из них ничего не слышал. Все крепко спали. Даже столетние старухи бессонницей не мучались. Что это за фигня нездоровая? Кто на них наслал сон? Сплошь какая-то мистика…» - А в тот вечер ничего подозрительного не произошло? - Нет, служивый, - ответила сидящая на кровати старуха. - Ничего такого не было. - Она погладила рыжую пушистую кошку и добавила: - А вот у моей соседки - вон, окна напротив, - наутро кот прискакал домой на трех лапах. Она думает, что ее Васька тоже был на том шабаше… - Каком еще шабаше? - Как это на каком? - удивилась хозяйка и перекрестилась. - На самом что ни на есть настоящем! Когда гроб с небес сверзился! И гром гремел страшный, и молыньи сверкали, и коты орали на весь квартал. - Она понизила голос до шепота: - Знающие люди говорят, что сам Антихрист пролетал над нами! Как есть Сатана! - Ну, а ты сама-то видела это? Или, может быть, слыхала? Как Сатана пролетал? - с затаенной надеждой спросил Иваньков. - Не-е, - снова перекрестилась старуха, - Спаси и сохрани! Меня такой сон сморил, такой сон… И не меня одну, - она снова понизила голос. - Видать, сам Сатана напустил сон на нашу улицу. Все спали как убитые. Никто из человеков Антихриста видеть не должен. Иначе - сразу каюк! Или порчу нашлет. А вот коты его могут видеть, им не запрещено… Она снова погладила кошку и добавила: - Еще кто-то мне забор поломал. Ночью… Я потом высмотрела: машиной поломали забор. А я ничего не слыхала, а то бы я им задала. Напустил Антихрист на нас сон, как есть напустил. Его это выходки… - Тьфу! - в сердцах сплюнул следователь, когда вновь оказался во дворе. - Двадцать первый век на пороге, а они всё в нечистую силу верят, - бормотал он. - Антихрист, громы и молнии… Во всех этих россказнях верно лишь одно: котов на крыше было полно. По словам прапорщика Дадыкина - крыши не было видно. И словно сбесились: не разогнать ни камнями, ни водой… Тьфу, на тебя, вздорная старуха! Он переступил следы колес от какого-то тяжелого грузовика и направился к выходу из тесноватого внутреннего двора. «Большое дело, - заметил он про себя, - забор ей поломали! Какой-то идиот не нашел другого места, где развернуться. На «КамАЗе» тут не очень разгуляешься… Ворот-то в вашем дворе нету: вот и шляются все, кому не лень». Не успел следователь снова появиться в Военной прокуратуре, как тут же пожалел об этом. Словно из-под земли появился потный Шестопал и озадачил его новым вопросом: - А ты, майор, собираешься проводить опознание? - Какое опознание? - слегка опешил Иваньков. Насколько ему известно, опознавать было некого: ни из живых, ни из мертвых. - Козлиные головы нужно опознать! - распорядился прокурор, забыв, что следствие ведет Городская прокуратура и милиция. - Где-то же их взяли? Взяли. Значит, нужно искать тех людей, у которых преступники приобрели эти головы. Тем более, что голов целых пять штук: четыре черные и одна белая. «Тьфу, на твою светлую идею! - плевался про себя следователь. - Да мало ли, где можно разжиться козлиными головами? На рынке можно купить, в станицах, на мясокомбинатах и еще бог знает где! Что ж теперь, всё бросить и проверять сотню мест?» - Морды козлов так же индивидуальны, как и лица людей, - поделился своим жизненным опытом Шестопал. - Поэтому, продавцы или бывшие владельцы должны их опознать. Иваньков нервно дернул шеей и осторожно уточнил: - Кого опознать, товарищ подполковник? - Сначала - козлиные головы, - развивал свою идею прокурор. - А как только они их опознают, можно будет составить фоторобот! - торжествующе добавил он. - Фоторобот козлов?! - опешил майор. - Да не козлов, а покупателей! Понятно? - Понятно, товарищ подполковник, - в полном смятении выдавил из себя Иваньков и отвернулся. - Ну, а раз понятно, то действуй, майор! По фотороботу можно будет преступников объявить в розыск. Когда следователь повернулся к прокурору, того на месте уже не было. «Ну, в бога мать!.. - начал психовать майор. - В задницу себе засунь эту идею! «Морды козлов индивидуальны!» - передразнил он. Я что, похож на идиота? Чтоб потом надо мною все потешались? Представляю себе листовки на щите «Их ищет милиция»: «Граждане, будьте бдительны! Преступники могут скупать у населения козлов. Целиком или частями, например, в виде голов…» Ну а за неимением фотороботов неустановленных психов, которые устроили тут натуральный дурдом, и их особых примет, поместим фотографии одной белой и четырех черных козлиных голов… Тьфу, на твою идею!» Не успел следователь отойти от сногсшибательной идеи прокурора, как тот снова появился, и как ему показалось, прямо из-под земли: - Кости надо отправить на экспертизу! Пусть эксперты установят видовую принадлежность костей и способ, которым с них сняли мясо. - Да, конечно… - обреченно кивнул майор. Убедившись, что прокурор снова провалился в тартарары, он процедил сквозь зубы: - Да пошел бы ты!.. Тут главное непонятно: откуда свалился этот проклятый гроб? И пока мы этого не узнаем, то никакие фотороботы и экспертизы нам не помогут. А козлиные морды и кости это всего лишь бутафория к хорошо задуманному и отлично разыгранному «спектаклю»… Даже когда мы узнаем, чей это гроб, то и это нас не сильно продвинет. Это только добавит вопросов, а не ответов. Иваньков с опаской повертел головой и даже заглянул себе за спину - военного прокурора поблизости не было. - Надо заканчивать здесь и перебираться к себе. Пока он еще какую-нибудь светлую идею не подбросил. Они из него бьют фонтаном. Майор нервно закурил и добавил, но уже про себя: «Ведь дуб дубом, а вот, поди ж ты - военный прокурор. Жаль, что его не было в кабинете, когда гроб пробил крышу. Может, не умничал бы и отдыхал бы в госпитале, как его родной братец после своей «Псовой охоты». Что один горлохват, что другой. Даже внешне похожи…» Следователь собрал свои бумаги и заспешил к выходу. Когда проходил по двору, снова вспомнил про котов на крыше. Покачал головой и заметил про себя: «Я примерно догадываюсь, почему кошаки так странно себя вели. Сталкивался я с подобными фокусами. Кто-то облил валерьянкой крышу, вот они и перебесились. Потому и разодрали рубероид в клочья. От запаха валерьянки коты дуреют конкретно. Потом валяются по земле и тащатся как наркоманы после дозы. И разогнать их трудно - они же ничего не соображают. Но лучше про это не вспоминать: ночью прошел дождь и смыл все следы. Теперь, если я высунусь со своим предположением, то в лучшем случае получу втык. За то, что сразу не изъял для экспертизы образцы рубероида и шифера». Майор Иваньков ехал в милицейской машине, но мысли его по-прежнему были на месте преступления. Он если не знал наверняка, то догадывался, кто устроил невиданный кордебалет в Военной прокуратуре. Но одно он знал совершенно точно: еще не было случая, чтобы Мельникова хотя бы однажды схватили за руку. Поэтому и в этот раз он был уверен: преступление раскрыто не будет. Ну, а раз так, то чего надрываться? 6. ВИЗИТ ВЕЖЛИВОСТИ Рано утром полковник Мельников, среди других неотложных дел, выслушал и подробный отчет сержанта Плаховой, которая принимала активное участие в секретной операции минувшего вечера и ночи. Именно Мария Плахова сыграла роль работницы Собеса, доставившей продовольственную помощь в десятки частных домов ветеранов и пенсионеров, находившихся по соседству со зданием Военной прокуратуры. Ее доклад, а также оперативные данные, продолжающие поступать с недавней «арены боев», указывали на то, что подготовительная часть секретной операции прошла успешно. Целью этой части, как нетрудно догадаться, было полностью лишить следствие потенциально возможных свидетелей, либо, если первое окажется невозможным, сократить количество случайных свидетелей до минимума. И пока, судя по кислому выражению лиц следователей и оперативников, рыскавшим по улицам вблизи здания Прокуратуры, ценных свидетелей вчерашнего кордебалета найти не удалось. Что в свою очередь обещало максимально затруднить работу следствия. И хотя Мария Плахова успешно сыграла свою роль именно в подготовке, а не в достижении главных задач нелегальной операции, однако Мельников ее похвалил. Он, как никто другой знал, что разделение операции на вспомогательную и главную части - всего лишь традиционная дань условностям. Эти вещи неразделимы. Какой смысл в блестящем «низвержении» навороченного гроба на крышу Прокуратуры, если станет понятным как именно это было сделано? Мельников действовал вовсе не из хулиганских побуждений, хотя, возможно, именно такое впечатление производила его акция на людей недалеких. Он преследовал гораздо более серьезные цели. В то же утро посыльный доставил в неприметное серое здание, выходящее своим главным фасадом на один из городских парков, официальную повестку из Военной прокуратуры. В ней предписывалось начальнику Управления ФСБ по городу N, полковнику Мельникову Александру Ефимовичу прибыть в Военную прокуратуру, в кабинет № 2 к одиннадцати часам утра. Мельников прочитал повестку и посмотрел на часы: они показывали без четверти десять. Потом спросил подполковника Семенова: - Сегодня была почта? - Конечно. - Анонимные послания были? - Без этого, шеф, редкий день обходится. Было письмо от какого-то психа… - Отлично, Глеб! Возьмешь конверт, который пришел по почте, и составишь новое послание. В виде вырезанных слов из местной газеты двухнедельной давности… - Какой будет текст? - Приблизительно, такой: «Здание Военной прокуратуры заминировано. Требуем признания независимости республики Ичкерия…» Ну и так далее… На твое усмотрение. И грамматических ошибок побольше. У тебя минут тридцать. Письмо принесешь мне. - Понял, шеф, - озабоченно сказал Семенов и покинул кабинет. Мельников с усмешкой сказал подполковнику Хопрову: - Ну, что, Хопёр? Надо бы явится к Шестопалу. Раз человек просит… - Явимся, шеф! Это без базара! После нашего визита, я так прикидываю, у него надолго пропадет охота слать нам повестки. Вот же ишак, додумался: повестку прислал! Мельников обратил внимание, что к слову «ишак», Хопёр не добавил своего обычного эпитета «карабарский». Видимо, он еще не определился с точной классификацией младшего братца Шестопала. Полковник поднял трубку прямого телефона с оперативным дежурным по Управлению: - Объявляй общую тревогу по Управлению! Спецгруппе «Заслон» и группам быстрого реагирования построиться на внутреннем дворе. Экипировка и вооружение полное… Мобилизовать все свободные машины и БМД. С полным боекомплектом. Задействовать собак, натасканных на поиск взрывчатки, металлоискатели и все прочее… - Понял, товарищ полковник! Мельников положил трубку, усмехнулся и добавил, но уже Хопрову: - По плану нужно было провести учебную тревогу в следующем месяце. Но какая разница? Проведем сегодня и не учебную, а настоящую. Полезное с приятным. - Похоже, это у Шестопалов семейное. Что один кретин, что другой… Повестку прислал! Наверно, обиделся… - Наверное. Кому ж понравится, когда с неба падают такие подарки? Вскоре из внутреннего двора Управления начали выдвигаться две автоколонны. Пока ни мигалки, ни сирены включены не были. Одна колонна разномастных автомашин направилась в объезд, вторая - по кратчайшей дороге. Эфир сразу заполнился малопонятными переговорами. - Что там за шум? - нервно спросил Шестопал одного из своих замов. Тот подошел к окну и с удивлением воскликнул: - Ну ни фига себе! Нас окружают, товарищ подполковник! - Кто окружает? - не понял Шестопал. - Не могу знать… - растерянно добавил тот. - У ворот бронетранспортер и полно вооруженных людей в камуфляже… Прокурор подскочил к окну: действительно, здание было оцеплено по периметру вооруженными людьми в касках и бронежилетах. Напротив входа вращала скорострельной пушкой боевая машина десанта. - С дороги! - кричал подполковник Хопров, размахивая автоматом и вламываясь в здание Прокуратуры. Следом за ним двигался с десяток вооруженных людей в камуфляже и с двумя собаками на поводках. Дежурный прапорщик благоразумно вжался в стенку и не стал спрашивать, кто они такие и откуда взялись. Впрочем, ответ на свой вопрос он получил и так. Сзади, на бронежилетах было написано крупными буквами: «ФСБ». - Этим-то чего здесь надо? - с недоумением бормотал он. - Во, набежали! Полный двор уже… Он схватил трубку телефона, но, сколько ни набирал номер, никто не отвечал. - Тьфу, на тебя! - плевался прапорщик. - А потом будешь орать, почему не доложил, что в здание посторонние люди. И холера бы с ними, если просто посторонние! Это же чекисты… И вооружены до зубов. - Здание заминировано террористами! Немедленно покинуть помещения! - орал Хопров уже в коридоре, нещадно пихая всех, кто попадался ему на дороге. - Рванет в любой момент! Вам что, жить надоело?! В здании началась легкая паника. Служащие Прокуратуры в спешке покидали свои кабинеты и рысцой неслись к выходу. Однако там их уже поджидали и строили в углу большого внутреннего двора, подальше от заминированного здания. - Что здесь происходит?! - едва не захлебнулся от злости Шестопал, вылетая из кабинета. - Чьи это люди? - Федеральная служба безопасности! Подполковник Хопров! - как ни в чем ни бывало, доложил Хопёр. И добавил: - Здание заминировано террористами, товарищ подполковник. Лучше, если вы тоже покинете Прокуратуру. - Какие, на хрен, террористы?! Какая взрывчатка?! - психовал Шестопал, покрываясь красными пятнами. - Откуда она взялась? - Управление ФСБ получило информацию, что здание заминировано. С чеченскими террористами лучше не шутить. Могут рвануть… - Кто-то за это ответит! - зло выдохнул Шестопал и нервно расстегнул верхнюю пуговку на форменной рубашке: ему не хватало воздуха. - Конечно, - почти весело согласился Хопёр. - Но сначала их надо поймать… В коридоре появился полковник Мельников, и тоже при полной выкладке: в полевой форме, бронежилете и каске. - Что всё это значит, Александр Ефимович?! - наливаясь гневом, прошипел прокурор. - По какому праву ваши люди вломились в Прокуратуру? - Мы получили письмо от террористов. Здание заминировано. Сейчас специалисты начнут поиск взрывного устройства. Лучше им не мешать - они ведь не для себя стараются… Шестопал не нашелся, что на это возразить и стоял с выпученными глазами. Его трясло от бешенства. - Где это так называемое письмо? - выдавил он себя. - Вот оно, - спокойно ответил шеф чекистов и вытащил из полевого офицерского планшета листок бумаги, аккуратно упакованный в пластик. Буквы перед глазами взбешенного прокурора прыгали, и только с третьей попытки он понял смысл послания. - А конверт? - с последней надеждой прошипел Шестопал. - Пожалуйста… Прокурор впился глазами в почтовые штемпели: письмо было брошено в почтовый ящик 5 дней назад. На втором штемпеле стояла сегодняшняя дата. Кроме того, стоял и служебный штампик Управления ФСБ: «Получено в 9 час. 20 мин. Дата и подпись оперативного дежурного». Прокурор невнятно выматерился и вышел во двор. Заметив своих сотрудников в дальнем углу двора, зло спросил: - По какому праву задержали сотрудников Прокуратуры? - Среди них может оказаться пособники террористов, - пояснил Мельников. - Нужно просто удостоверить их личности. Если это ваши люди и пособников террористов среди них нет, то их переведут за внешнее оцеплении. До конца операции по поиску взрывного устройства. Крыть прокурору было нечем, и ему пришлось испить чашу позора до дна. Он лично удостоверял своих сотрудников и тогда подполковник Хопров великодушно разрешал им выйти за внешнее оцепление. Чекисты хозяйничали в Военной прокуратуре еще часа три, но взрывного устройства так и не нашли. Всё это время Шестопал взирал на невиданное свинство с лавочки в сквере и скрипел зубами. Рядом с ним сидели Старков и Лесневский, которые, как могли, его успокаивали. Наконец, появился сам Мельников и доложил, что сообщение о минировании здания оказалось ложным. Потом добавил: - Да, тут мне как раз повестка пришла. Надо бы отметить, что я явился… Я ж не виноват, что так совпало. Извини, если мои люди помешали нормальной работе… Шестопал с непередаваемым выражением лица расписался на повестке и отвернулся. Когда Мельников садился в свой бронированный «Мерседес», Лесневский заметил: - Видал? Всем сволочам сволочь! Устроил натуральный дурдом, а крайних нет. Всё списал на террористов! Мы с ним уже год мучаемся. А ты - повесткой вызову! Его вызовешь, как же… Потом неделю будешь порядок в своей конторе наводить. И хорошо еще, если он не оставит после себя какого-нибудь нового свинства. - Ты думаешь?.. - с тревогой спросил Шестопал. - Тут не знаешь, чего и думать, - сказал Лесневский и вздохнул. - По части придумывания всяческих подлостей в нашем городе ему уже нет равных. В других городах - не знаю… Когда Шестопал вернулся в свой кабинет, он убедился в правоте Ефима Лесневского: там был полный разгром. Всё, что можно было сдвинуть, опрокинуть или скинуть с полок, было сдвинуто, опрокинуто и скинуто. На полу валялись папки, скоросшиватели, книги, юридические журналы, вестники и сборники законов, подшивки газет, множество листов бумаги и половина стульев. Распахнутые дверцы шкафов демонстрировали первозданную чистоту и непорочность: на полках и в выдвижных ящиках ничего не было. - Подлая тварь! - взвыл хозяин кабинета от такой невиданной наглости. - Какая сволочь! - Он без сил опустился на стул. Среди всего этого хаоса на подшивке «Вестника Верховного суда» валялся томик Уголовного кодекса с кучкой собачьего дерьма на титульной странице. На той самой странице, где старый прокурор, уходя на пенсию, оставил свой автограф: Выдающемуся военному юристу, Аркадию Шестопалу! Отменного тебе здоровья, успехов в службе и удачи в жизни… Теперь получалось, что кто-то из чекистских кобелей наложил порядочную кучу не только на законы, но и на здоровье, успехи и удачу прокурора. Хозяин разгромленного кабинета снова пошел пятнами. Потом схватил телефонную трубку и рявкнул, что было сил: - Дежурный! Немедленно ко мне!.. Незадолго до окончания смены, прапорщик Дадыкин сидел в дежурке, нетерпеливо посматривал на часы и вполголоса матерился: - Ну, холера меня возьми! Досталось мне дежурство! За пять лет такого не было, что за сутки случилось. Два грандиозных разноса, шизанутые кошаки, козлиные морды, летающие гробы, полный разгром в прокуратуре и даже дерьмо какого-то Рекса. Наверное, тоже шизанутого… Нормальный пёс не наложит кучу на Уголовный кодекс. Тьфу! Оно, конечно, пёс он и есть пес - ни разу не грамотный. С него не сильно спросишь… А сержант куда смотрел? Дадыкин осуждающе покачал головой и продолжил: - Впрочем, чему ж тут удивляться? Каков начальник Управления, таковы у него и сержанты с офицерами. И собаки ничуть не лучше. Такие же наглые! Подчиненные с кого должны брать пример? С начальника. Вот они и берут пример. ВМЕСТО ЭПИЛОГА Мэр города N, Владимир Иванович Сухарев стоял у открытого окна в своем кабинете и с раздражением посматривал на беззаботную публику, дефилирующую по главной улице города. В начале сентября стояла великолепная погода и множество людей сидело под пестрыми зонтами летних кафе. Он тяжело вздохнул: «Мне бы их заботы! Ходят себе по улицам или сидят в кафе - и голова у них ни о чем не болит. А тут не знаешь, куда деться от забот и проблем. Сколько потрачено денег, сил и нервов, а этому хитрецу всё нипочем. Как с гуся вода! Набрался наглости и в отпуск укатил. Теперь Семенов его на планерках замещает… Ну что за наказание? Год не могу от этого беспредельщика избавиться. Две комиссии ухитрился пережить… Да какие комиссии! Любому другому и одной бы за глаза хватило. А этот отбился… Мало того, что отбился, так начал и на нас комиссии натравливать. Быстро он учится, на лету схватывает… Сукин сын! И теперь как ни крути, а получается, что таким способом его из Управления не вышибить». Мэр снова вздохнул, прикрыл окно и вернулся за свой стол: - Ну, что скажешь, прокурор? - Что ж тут можно сказать? - Лесневский горестно вздохнул. - Дьявол, а не человек… Мало того, что выкрутился, так и нас всех дерьмом обделал. Год теперь отмываться будем. - Это я уже слышал, - устало отмахнулся хозяин кабинета. - Как дальше жить будем? И как будем бороться с этой хитрой сволочью? Прокурор неопределенно пожал плечами: - С ним сложно бороться, Владимир Иваныч. Он считает, что может отбиваться любыми способами. Вот и отбивается. - Так что же получается? - недовольно поморщился мэр. - А, Ефим? Нет у нас против этого хитреца никакого средства? - Не знаю, Владимир Иваныч, − осторожно ответил Лесневский. − Вроде, всё уже на нем перепробовали, но каждый раз он выкручивается и всех оставляет в дураках. - Как же ему удаются такие фокусы? - Кто его знает, Владимир Иваныч, - нехотя ответил Лесневский. - Если он умудрился скинуть гроб на крышу Военной прокуратуры, то всё, что он творил раньше, для него не фокусы, а так, ерунда на постном масле. «Хороша ерунда! - зло заметил про себя Сухарев. - Но я не Шестопал... Меня на испуг не возьмешь, и я найду управу на окончательно отбившегося от рук беспредельщика. Найду! И мы еще посчитаемся, кто кому больше должен…» Виктор Аннинский, 2007 - 2009 гг. P.S. В новеллу «Невиданное свинство» с незначительными сокращениями вошли некоторые главы из приключенческого детектива «Тени исчезают в полночь», которые были адаптированы под соответствующий формат. В. А.