Письмо на Большую Землю Пишу тебе, дорогая моя Наталья Матвеевна; тороплюсь обрадовать вас, что всё у нас по прежнему хорошо, что живы все и премного здоровы! И прошу ещё вас, самую малость терпения, что б не скучали вы там и не терзались напрасными страхами, а дожидались нашего возвращения, потому как не пройдёт ещё и полгода, и мы снова вернёмся на Землю. Живём мы дружно, в уютной обстановке, в небольшом вагончике три на шесть метров. Пятеро. Зато очень тепло, и буржуйка никогда не остывает. Правда американцы, орлы, разморозили свою станцию, и теперь вот вынужденно поселились у нас, в нашей бытовке. Все сорок человек. А куда деваться, не выгонишь ведь их на улицу. А морозы здесь по ночам сама знаешь. Вот и крутимся. Это Боб, американский орнитолог, нас этому научил. Говорит что пингвины так всегда в лютые морозы делают. Те что с краю, по очереди отмёрзнув своё, потом постепенно продвигаются к центру своей отары. И так всю ночь. Стены нашего переполненного балка, после того как затоптали буржуйку, стали очень холодными и покрылись льдом. Поэтому наши люди, те что какое то время были прижаты к ним, через определённое время продвигаются внутрь и там успевают как следует прогреться. И весь этот стройный ритуал проходит строго по графику. Его Боб на потолке нарисовал. А в остальном, дорогая Наталья Матвеевна, всё у нас очень прекрасно. Джек, штатовский вулканолог, говорит, что сейчас не стабильная ледовая обстановка, и их спасут только весной. Только тогда их корабль сможет безопасно пристать к берегу. Но мы подождём. У них на базе достаточный запас продуктов, и мы ходим туда выкапывать его из под снега. Это его взрывом так раскидало. Сейчас там много всякого собралось. Пингвины даже не довольны бывают когда мы тоже приходим, гвалт поднимают. А так как разогревать негде, буржуйку то не сохранили, вот американский орнитолог и тут нас выручил. Научил банки с консервами между ног подвешивать. Одну с переду, а другую на заду вывешивать, и пока ходим они быстро подогреваются. За ночь так разогреются, что к завтраку аж с паром есть начинаем. Так что, дорогая моя Наталья Матвеевна, ни за что за нас не беспокойтесь. Всё у нас просто класс! Ребята из штатов весёлые, быстро всему учатся. Правда, когда нас было всего пятеро, углы успевало занести свежим снегом, а теперь не успевает. Единственно договорились, это опять орнитолог их подсказал, что бы только на тропинку не ходили, и что бы она всегда чистой оставалась. Поэтому с этим у нас настоящий, санитарный порядок. И говорить они сразу по нашему стали. А что, наш язык элементарно учится. И легко выговаривается. Мы им говорим, что в русском языке ещё много слов имеется, но они и этим довольны. Говорят, зачем лишнее, когда и так всё понятно. А орнитолог Боб, видать тонкий знаток, даже сказал, что если вернётся домой, то первым делом своих детей нашему языку научит. Прощаясь, дорогая моя Наталья Матвеевна, хочу чистосердечно заверить вас, что мысленно я всегда бываю только с вами, и никогда эту мысль не позволяю себе потерять. А вот и наши полярники уже возвращаются. Слышу как у них банки мерно перестукиваются. При каждом их шаге. За сто метров, в любую погоду слышно. Орнитолог научил.