1 Наверное, каждому из нас приходилось когда-нибудь возвращаться домой после долгой разлуки. Всегда, когда ждёшь момента встречи с родными и близкими начинаешь немного фантазировать и предвосхищать события, как откроется дверь, как они меня заметят, как начнут восклицать… Но самое сокровенное и желанное – плюхнуться поскорее в домашнюю уютную постель с хрустящим от чистоты бельём, погружаясь в счастливый и безмятежный мир снов. Часто, когда заходит речь о подобных приятных событиях, я вспоминаю своё возвращение с далёкой и провинциальной планеты, где мне довелось проходить срочную службу. День возвращения на родину был незабываем. Казалось, что тысячи оркестров одновременно играли гимн, приветствуя меня на величайшей из всех земель. В тот знаменательный день моё настроение было настолько праздничным, что исключительно все работники аэропорта шли мне навстречу, хотя я и бессовестно опаздывал к регистрации рейсов, забывал сдать в багаж ручную кладь, терял удостоверение личности и дважды непростительно забывал свою собственную фамилию. На последнем рубеже, когда работникам порта всё же удалось уладить формальности, несколько молодых людей пронеслись вместе со мной через всю взлётную полосу, чтобы оперативно забросить на уже набиравший высоту авиалайнер и совершенно искренне пожелать мне счастливого пути. После чего самолёт успешно доставил меня на космическую станцию, откуда я и вылетел к Терре, т.е. к Земле. Нет, определённо, когда человек счастлив, то неизбежно делает счастливыми и всех окружающих. Однако, в нынешней ситуации я был далёк от поэзии, которой чрезмерно одаривал случайных попутчиков, потому что уже битый час находился в тёмном и замкнутом пространстве. Стенки этой замысловатой колбы на ощупь напоминали пластиковое стекло, впрочем, и эта информация была весьма сомнительного свойства. Временами мне казалось, что где-то поблизости играет незатейливая инструментальная музыка, прерываемая звонким и пронзительным женским смехом. И всё же все эти отстранённые от реальности звуки, мало проясняли моё теперешнее положение. Приходилось признать, что оно было ужасным. А началось всё с того, как стервозная старуха, окрестившая меня «красавчиком» в космическом порту «последняя надежда», выдала мне отрывной посадочный талон на отходящий по полудню рейс в солнечную систему. Я как всегда заскочил перед самым стартом. Едва не сбив с ног изумлённую стюардессу, мне пришлось ещё с десяток раз извиниться за нерасторопность и неуклюжесть перед пассажирами. А один весьма и весьма респектабельный юноша, по всей видимости, будущий учёный, не сдержался и очень тактично развёл в стороны руки, после чего у него напрочь пропало всякое желание читать… Он изумлённо смотрел на меня своими чистыми глазами. Наконец до меня дошло, в чём всё дело, и я убрал свой космический ботинок с его ноги. Знаете, всё-таки электронные книги хороши тем, что имеют слегка навязчивый сервис и время от времени сами предлагают себя читателю. Вот почему будущий учёный, почувствовав облегчение, тотчас вернулся к литературе, и я сразу же осознал, что инцидент исчерпан, и можно наконец-то с достоинством погрузиться в мягкое кресло рядом с иллюминатором. Честно говоря, местная культура и обычаи этой части Вселенной мне сразу показались несколько вычурными, потому как ну нельзя же быть настолько терпеливыми и деликатными, чтобы не проронить ни одного грубого слова в мой адрес. Господи, как же им всем не повезло с воспитанием! И когда, спустя некоторое время, юный отрок виновато подошёл ко мне с тысячей извинений и вернул случайно обронённый мной посадочный талон, я уже нисколько не удивился. В конце концов, очень хорошо, что это молодое дарование будет заниматься наукой, а не воспитанием подрастающего поколения. …Вдруг мне показалось, как кто-то постучал с той стороны стеклянного колпака. Хотя я и не услышал никакого звука, а только почувствовал чуть заметную вибрацию, до меня, как и прежде, донёсся отдалённый женский смех, словно весеннее журчание ручейка. Впрочем, опять же всё это могло легко оказаться очередной моей фантазией, ведь последнее время я частенько ловил себя на мыслях о барышнях лёгкого поведения. Пребывание на чужбине неизменно сопровождается ностальгическими нотками и тоской по несбыточному, ибо какие в этой стране могли быть барышни… Так, смех один. Т.е. если такая и сделает что-то действительно непристойное, то обязательно доконает бесконечными извинениями и рефлексиями о содеянном. К тому же, разве можно сравнить своих родных, проверенных с инопланетными? Ни в коем случае! Кстати, раз уж речь зашла о женщинах, то мне хотелось бы поделиться своим неприглядным положением не только с точки зрения неопределённости, но и позы, в коей я находился с того самого момента как попал в это место. Она была удивительна! Я и сам не имел о ней полного представления, но каким-то шестым чувством понимал всю её нелепость и многогранность. А ещё говорят, что у нас есть выбор. Интересно было бы узнать, в чём именно он заключался для меня в данную конкретную минуту? Я настолько был сжат силовыми полями, что не просто не мог пошевелить пальцами, но даже в процессе мышления испытывал неимоверные трудности. И не нужно улыбаться, у меня достаточно высокий айкью. Просто в данном конкретном уголке Вселенной, в котором я был заперт, время имело какие-то замысловатые свойства, протекая неравномерно и непоследовательно. Вот почему мне сразу вспомнился наш недавний визит с моим иноземным коллегой. Мы были в гостях у нашей общей знакомой. Хозяйка радушно угощала нас всевозможными яствами. Мой приятель, исключительно на морально-волевых, ел пересоленный и переперчённый суп сердобольной хозяйки, от которого горело во рту, а по щекам текли слёзы. Однако, он мило улыбался и то и дело, нахваливая, просил добавки. Вот такие формы приличия: «сам погибай, а хозяйку выручай»! Я тоже не стал портить вечер собравшимся и весьма предусмотрительно отказался от еды, сославшись на отсутствие аппетита. Ну и какой у культурного и образованного человека может быть выбор в данной конкретной ситуации? Это я о своём коллеге. И не надо рассказывать, что истина дороже. На самом деле она до поры до времени вообще никому не нужна. Сейчас во Вселенной модно рассуждать об альтернативности истории, о точках, якобы разветвления, где происходит некое решающее событие, определяющее последующую ветвь развития. Т.е. мне тоже было бы неплохо порассуждать, а что было бы если бы я не купил этот чёртов посадочный талон, если бы очкарик не нашёл его у себя под креслом, если бы я не вылетел сегодня с Альпеи и не попал под этот чёртов колпак, то возможно сидел бы сейчас где-нибудь в более людном месте, отпивая мелкими глотками холодное пиво. Что ж, в альтернативной истории есть своя прелесть. Однако, природа поступает иначе. Т.е. не то, чтобы вопреки, но именно так, как считает нужным. Мало ли какие мы испытываем иллюзии на свой счёт. Мы творим историю, а история творит нас. И ещё неизвестно кто кого больше. Стюардесса склонилась ко мне так низко, что слегка приоткрылись самые наипрелестнейшие перспективы. Её бездонный и волнующий взгляд вызывал в моих запутанных мыслях настоящее стихийное бедствие. – Вам чай или кофе? – поинтересовалось небесное создание, виновато опуская глаза. – Кофе, – я думал настолько долго, чтобы успеть разглядеть всё, впрочем, мне теперь в моём положении не хотелось бы вдаваться в подробный анализ того, что могло случиться, если бы я решил ограничиться чаем. – Одну минуточку, – вежливо обрадовалась моему выбору стюардесса и заспешила в свою подсобку для приготовления напитка. Не знаю, почему, но стюардесса мне нравилась. Да, скорее всего, она была такой же занудой, как и все местные жители, но два великолепных холма не выходили у меня из головы. Они начали заполнять всё мыслимое и немыслимое пространство. Мне даже пришлось на некоторое время заговорить с очкариком, чтобы хоть как-то обуздать вышедшие из под контроля флюиды. Однако, надолго меня не хватило и я с тоской вернулся к изучению иллюминаторов, пока меня не окликнул приятный женский голос: – Ваш напиток, сэр, прошу вас, – девушка протянула мне одноразовый стаканчик с кофе и, вежливо поклонившись, заспешила к другому пассажиру. Мне сразу же стало неприятно, что она ухаживает за кем-то ещё, кроме меня. Извечный собственнический инстинкт, попутно сопровождающий все наши даже самые светлые чувства, сработал, и я резко повернул голову, чтобы посмотреть, к кому именно направилась моя героиня, опрокинув на себя стакан. Кофе оказалось очень горячим. От неожиданности я вскрикнул и непроизвольно ударил кулаком по какой-то аварийной кнопке, сбив предварительно предохранитель. Сработала сирена, в салоне тут же начался переполох. Пассажиры начали суетиться, размахивать руками. Куда, интересно, сразу подевалось их спокойствие и культура? Впрочем, я тоже немного волновался и даже попытался вернуть на место предохранитель. Однако, в скором времени, после нескольких безутешных попыток, отвалилась и красная сигнальная кнопка. Экипаж самолёта, доставляющего нас к звездолёту, объявил о необходимости сделать аварийную посадку на соседней орбитальной станции. Таким образом, мой кофе вылился в несколько часов потерянного времени, ведь рейс на солнечную систему также пришлось задержать. Недаром говорят, что кофе – вредный напиток. Пейте чай, и не доставляйте хлопот своим близким. 2 Скажу вам начистоту, как-то недолюбливаю я эти аварийные посадки: стюардесс с каменными лицами и абсолютно механической улыбкой, нервных и недоверчивых пассажиров, истеричных красавиц, разрезающих своим криком любую даже самую закалённую душу. Нет, мне нравятся рядовые, спокойные поездки, без приключений. Можете считать меня занудой, но это так. В конце концов, ощущение вечности впереди ещё не покинуло меня, и я не готов вот так ни с того ни с сего умирать. А любая даже самая незначительная аварийная посадка напоминает о бренности жизни и неотвратимости судьбы. Это навевает печаль, и портит настроение на многие дни, а то и месяцы. Некоторые любители психологии называют подобные состояния депрессиями. Словом, аварийные посадки не привносят в жизнь должного оптимизма, это факт. С посадкой на орбитальную станцию сразу как-то не задалось. Наш авиалайнер долгое время не мог войти в предназначающийся ему ангар. У оператора на станции кончилось всякое терпение, пока наш главный пилот всё-таки нашёл лазейку в узком пространстве и с горем пополам протиснулся в неё, где и был зафиксирован специальными креплениями. Пассажиры выдохнули с облегчением. Никто и не заметил, как у нас во время стыковки отвалился хвост. Чтобы не нервировать и без того взвинченных пассажиров, сотрудники быстренько пересадили нас в какой-то резервный модуль, дали бесплатных согревающих (чуть не сказал горячительных) напитков и заверили, что буквально через несколько часов мы будем доставлены на посадку. А ведь у меня тогда мелькнула светлая мысль, вернуться на Альпею. К тому же такая возможность реально существовала. На станции был транспорт, и наверняка существовала возможность, договориться с кем следует о возвращении на материк. Но почему-то мой внутренний голос не настоял, может быть, потому что я опять увидел ту самую стюардессу, а может быть решил, что времени потеряно достаточно. Мне ведь действительно хотелось поскорее попасть домой в объятья любимой планеты. На протяжении всего времени пребывания в этом совершенно безынтересном месте, меня не покидало ощущение, что за мной кто-то следит. Видимо именно поэтому я испытывал постоянное беспокойство. То и дело мне приходилось возвращаться назад в попытках осознать, где и как я совершил эту нелепую ошибку. Я – стрелянный межпланетник, прошедший огонь, воду и самые настоящие трубы, т.е. ситуации, когда становилось абсолютно ясно, что дело – труба, теперь выглядел абсолютно смешным и комичным созданием, зависшим невесть где и потерявшим какую бы то ни было ориентацию в пространстве. А вдруг это переэкзаменовка? Мне живо преставилось, как шеф с ребятами сидят сейчас где-нибудь на объекте и посмеиваются надо мной, наблюдая через мониторы. Да уж, только мне потом будет не до смеха, когда наставник влепит мне неуд и отправит на переэкзаменовку. Вот чёрт, неужели это и вправду хохма нашего неугомонного старика? Значит всё подстроено? Стюардесса, этот учёный очкарик, аварийная посадка, задержка рейса… Однако, как только я начинал об этом думать, сразу же понимал всю нелепость подобного развития событий. Слишком уж масштабно и правдоподобно. По крайней мере, раньше мне всегда удавалось заметить подвох. Но теперь… Стюардесса и вправду была ничего. Я успел её как следует разглядеть, пока нас мариновали в карантине. Знаете, у неё просто восхитительная улыбка, и совершенно бесподобная манера улыбаться. Нет, всё-таки есть в ней что-то особенное, настоящее, неподдельное, земное. Всякий раз, поймав себя на пороге очередной влюблённости, когда краски оживают с какой-то неповторимой и обескураживающей быстротой, стараюсь сказать себе постой, остановись, ведь ты совершенно точно знаешь, во что это выльется. Но тщетно. Чувства повелевают разумом. Как ни крути, судьба имеет над нами власть. И если хорошо оглядеться вокруг, то становится ясно, что нет никаких развилок и потайных троп. Есть один путь, отмеченный на карте бытия особенной пунктирной линией, которую ты ощущаешь всей кожей, и ничего не можешь поделать с собой, и ничего не в силах изменить. Течение увлекает, бросая в круговорот событий. Там – берег, там – водопад, и вроде бы совершенно ясно, к чему стремиться, и в какую сторону грести, но со временем всё чаще начинаешь ощущать, что выбор уже сделан за нас, и остаётся только принять его как дар. Самое неприятное в моём положении заключалось в том, что я никак не мог вспомнить, что было после того, как я занял своё посадочное место в звездолёте. Просто как провал. Никаких воспоминаний и полунамёков. Помню, как думал о стюардессе, показывал свои сопроводительные документы и посадочный талон, как проходил спецконтроль. Но дальше простиралась тьма вплоть до этого каменного мешка. Ведь неспроста ко мне закралась шальная мысль о розыгрыше со стороны сослуживцев или очередной проверке. Возможно, я как всегда должен найти выход из безвыходной ситуации. Да, это в духе моего начальства. Однако, что-то здесь не клеилось и сходилось. Ну не их это почерк. И потом, судя по времени, я уже провалил все мыслимые и немыслимые сроки. Давным-давно должен был раздаться заветный сигнал и стук карандаша в стекло кабины, сопровождаемый механическим дискантом: – Межпланетник Макс Веллер, ваше время истекло. Общая оценка: неудовлетворительно. О времени переэкзаменовки вам будет сообщено дополнительно. Всего доброго. И всё-таки я никак не мог избавиться от мысли о причастности стюардессы к моему теперешнему положению. В конце концов, все нити сходятся на ней. На альпеянку она непохожа. Аварию на посадочном рейсе тоже вполне могла спровоцировать. Это же надо так расположить меня к себе! Чёрт знает что, жил себе нормальной жизнью, а тут на тебе… И куда только деются все наши профессиональные качества, после встречи с подобными небесными созданиями? Видимо, если уж кто-то и может управлять судьбой, так это они, женщины. Самые настоящие исчадия ада! Помяните моё слово. Вдруг совершенно внезапно что-то изменилось. Прямо надо мной возник свет. Очень яркий, почти дневной. Мужчина в униформе склонился надо мной со словами: – Анна Владимировна, получите и распишитесь. Можете убедиться, как новенький. – Никак не возьму в толк, каким образом он к вам попал? – улыбнулась симпатичная женщина в чёрном костюме. – В наше заведение все попадают известным способом… – Накануне он дал мне радиограмму, что возвращается с Альпеи. Должен был прилететь ещё утром, а вместо этого звонок из вашего ведомства. Я уже начала волноваться… – Всякое может случиться в дороге, – смутился человек средних лет. – Будем считать, что ваш муж не рассчитал свои силы. – Господи, да Веллер вообще не пьёт! – воскликнула Анна и посмотрела на меня своими хитрыми глазами. – Макс, придётся оплатить чек. Тебя доставили как багаж. Кстати, с прибытием! – Из вытрезвителя? – беззвучным голосом спросил я, стараясь не смотреть прямо в глаза. Человек в униформе захлопнул дверцу камеры, в которой я только что находился и, пожав мне на прощание руку, сказал: – Повезло тебе, старик, с женой. Я молча кивнул, почувствовав, как ладонь обжёг переданный служивым жетон. Словно молния пронзила меня в самое сердце... На нём значились инициалы А.В. и галактический мобильный номер. Я почувствовал лёгкое прикосновение её руки: – Позвонишь? – Постой, ты хочешь сказать, что… Анна приставила палец к моим губам, смахнув какую-то невидимую паутинку, вконец развеяв мои сомненья. И в эту же саму минуту в мир ворвался самый настоящий солнечный ветер, распахнув все окна и двери навстречу первому весеннему дню. Апрель. 2009г.