… ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ, ДЕВЯНОСТО ВОСЕМЬ … Парень лет около двадцати, с трудом подняв черноволосую голову с лежанки, прислушался, протёр глаза. Итак, что нам сегодня снится? В подземном бункере царил полумрак – свет пробивался только через две узкие щели крышки подъёмника в углу потолка. Включил светильник, сделанный из трёх автомобильных лампочек. Тусклый свет отразился в его зелёных глазах и припечатал к стене тень. Аккумуляторы пока ещё послужат, подзаряжаясь от ветряной динамомашины. Интересно, на сколько их хватит? Не хотелось бы опять заниматься раскопками. Сел на стул. Посмотрел в сооруженный из зеркал перископ. Посредине пустыря, метрах в сорока от бункера, находилось непонятно откуда появившееся сооружение высотой около полутора метров, похожее на сейф. Сверху пульсировала красная лампочка, увеличивая и уменьшая яркость в такт доносившемуся из сейфа голосу: … ДЕВЯНОСТО ПЯТЬ, ДЕВЯНОСТО ЧЕТЫРЕ, ДЕВЯНОСТО ТРИ … Ничего интересного. Обыкновенная автоматика. За пять лет было много случаев включения или выключения каких-либо устройств. Достававшая несколько дней система оповещения об эвакуации, взрыв трансформатора резервного питания в больнице, поливочная станция газонов парка отдыха, газетные автоматы. Как-то помнится даже заработал информационный стенд на центральной улице. Дурацкая штуковина с кучей данных никому не нужной справочной системы. Правда его хватило всего минуты на три, за которые он успел поведать расписание автобусов и прогноз погоды. Только автоматика не возникает из земли. Еще несколько часов назад на пустыре ничего не было. Что-то не так. Нужно сходить посмотреть, может быть внутри есть аккумуляторы. … ДЕВЯНОСТО ОДИН. СИСТЕМА САМОУНИЧТОЖЕНИЯ ГОРОДА ВКЛЮЧЕНА. ВЗРЫВ БУДЕТ ПРОИЗВЕДЕН ЧЕРЕЗ ВОСЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ СЕКУНД… Система самоуничтожения??!! Какая в дупель система самоуничтожения??!! Насколько было известно, в этом городишке никогда не было военных или стратегически важных объектов. Выбраться из бункера и осмотреть эту штуковину. Что это за хрень?! … ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ, ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ … Вскочил, одел сапоги, накинул куртку, рванул к подъемнику. Запнулся за канистру с водой. Долбаный подъёмник! Опять надо смазывать рычаг. Нет, ну это смешно – уничтожение никому не нужного города. К тому же итак полностью разрушенного землетрясениями. Чей-то розыгрыш? Оставшихся в живых отсюда немедленно эвакуировали. И никто не возвращался. Оно и понятно, кому понравиться жить на качающейся земле? С тех пор как здесь начались тряски по три-четыре раза в сутки, никто и не думал здесь оставаться. Они прекратились так же внезапно, как и начались, ровно два года назад. Хотя вчера мне показалось, что был небольшой толчок. Но мне такое мерещилось почти пол года после последнего землетрясения. Створки крышки подъёмника раздвинулись в стороны, пропуская пассажира. Свет проник в бункер и принялся играть с пролитой из канистры водой. Восходящее солнце окрасило тёмно-зеленый комбинезон в светло-зелёный, под цвет глаз хозяина. Ещё четыре нажатия на рычаг и створки снова соединились под ногами, пропустив в щели стойки платформы. … СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ, СЕМЬДЕСЯТ ТРИ, СЕМЬДЕСЯТ ДВА, СЕМЬДЕСЯТ ОДИН. СИСТЕМА САМОУНИЧТОЖЕНИЯ ГОРОДА ВКЛЮЧЕНА. ВЗРЫВ БУДЕТ ПРОИЗВЕДЁН ЧЕРЕЗ ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ СЕКУНД … Бегом к этому агрегату! Стараясь не запнуться за куски проволоки, торчащие из земли и обломки плит зданий, он побежал к блестящему на солнце ящику. Вот и он. Его сделали похоже очень давно – об этом свидетельствовала ржавчина и стёршиеся надписи изготовителя. Или его установили сразу после эвакуации? Провёл ладонью по поверхности. Сухая, росы нет, значит он только-только откуда-то прибыл. Минута. Даже если очень захотеть, не успею разобраться в этом ведре с заклепками. Стоп. А с чего взял, что это бомба? Сто пудов эта штука из парка аттракционов. Но как она тут очутилась? Хотя если честно, с трудом можно было определить после происшедшего здесь, где находился этот парк. В детстве как-то мама водила в эту развлекаловку, но это было так давно. Чтобы знать наверняка, надо разобрать верхний слой обломков минимум метра на три. … ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЬ, ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ, ШЕСТЬДЕСЯТ ТРИ … Как же раньше не заметил? Шкаф стоит на металлической плите. Посредине шов. Один в один как у моего подъемника. Вот как он очутился тут. Значит вчера мне не почудилось - было небольшое колебание. Но этого видимо хватило, чтобы заработала эта фиговина. Почему у подъёмника нет рычага? Ну да, глупо было бы ставить на автомат то, что можно отменить вручную. Нужно вскрыть этот ящик. Корпус из очень толстого железа, хоть и местами ржавого – вскрыть не получится. А вдруг? Чтобы взять хоть какой-то инструмент – секунд сорок, а если что-то помассивнее - около минуты. И не факт, что от этого был бы толк. Как же мог забыть про пистолет? Всего три пули. Но если хоть одна из них пробьёт корпус, есть смысл притащить резак. Может быть успею вскрыть и отключить этот злосчастный прибор. Прицелился в ржавое пятно на правой стенке. Выстрел. Пуля отрикошетила, даже не оставив серьёзной вмятины. Прицелился поточнее. Второй выстрел. Сплющенный бесформенный блин, доли секунды назад бывший пулей, упал на землю, оставив на корпусе приличную вмятину. Осмотрел выемку. Она была хоть и глубокой, но небольшой, что говорило о приличной толщине стенки. … ПЯТЬДЕСЯТ ОДИН. СИСТЕМА САМОУНИЧТОЖЕНИЯ ГОРОДА ВКЛЮЧЕНА. ВЗРЫВ БУДЕТ ПРОИЗВЕДЁН ЧЕРЕЗ СОРОК ДЕВЯТЬ СЕКУНД… Меньше минуты. Из ящика послышался щелчок, донеслось тиканье. Нос уловил запах горящего пороха. Сомнения в назначении железного гроба, а также в возможности его вскрыть, отпали. Укрыться в бункере? Судя по объёму ящика, взрывчатого вещества в нём было более чем достаточно, чтобы превратить в искорёженные куски всё в радиусе километра. Стоп. Если броня такая толстая, то она сдержит взрыв и всё будет проще. Хотя если прикинуть силу взрыва, для создавшегося давления эта сталь не более, чем лист бумаги. Отбежать как можно дальше? Даже если бы была машина, за минуту по развалинам далеко не продвинешься. Почувствовал себя внутри стеклянного шара, из которого не было выхода. Ему вдруг стало как-то не по себе. Он сел спиной к ящику. Ветер нежно пошевелил волосы. Ему вспомнилась мама. Всё равно, что произойдёт. Ведь это всего лишь сон. Уже надоевший, хоть и жизненно необходимый. Где-то в глубине души он знал, что это не сон. Почему не ушел вместе со всеми? Он точно знал, почему. Мама погибла под обломками в первые три дня непрекращающихся кошмаров. Толчки шли один за другим, перекрывая друг друга. Всё началось около полудня, в середине июля, кажется. Он был в лагере для старшеклассников и участвовал в очередной предобеденной эстафете, которые почти каждый день устраивали воспитатели, даже не подозревая, насколько это скучно. Нагулять аппетит, порезвиться, поддержать себя в спортивной форме. Им, ему казалось, самим больше всего этого хотелось. Но они ведь взрослые, у них всё позади. А вот нам, молодым, нужно учиться всё правильно делать. Чтобы стать такими же занудами, как они. Он усмехнулся, представив себя на их месте. Эстафета закончилась, он отошел к лавкам и сел в тень каштана. Скоро обед, потом два часа отдыха. Можно будет уединиться и почитать. Воспитателям очень льстило, что он любил читать. Он опять улыбнулся – они ведь даже не представляли себе, что за полтора месяца лагеря он не прочитал ни строчки из тех дурацких книжек, которые аккуратно сложила мать в соответствии со списком для внеклассного чтения. Он немного скучал по матери – она никогда не учила его жизни, прощала все его пакости и умела печь восхитительное печенье с начинкой из абрикосового джема. Во рту появилась слюна, он представил себе вкус маминой выпечки. Как было бы здорово получить эту вкуснятину вместо столовского обеда. Он закрыл глаза, представил мать, свою комнату. Мама заходит и улыбается, сзади неё тут же возникает фигура отчима. Лицо парня исказила гримаса отвращения. Доброту мамы с лихвой компенсировали каждодневные нотации этого урода. Хоть он и был симпатичным на лицо, за что мама наверное его и любила. Иногда казалось, что кожа этого человека лопнет, и из-под неё вылезет какой-нибудь монстр. Хоть он никогда и не позволял себе рукоприкладства, зато умел довести до психоза за считанные секунды. Его карие глаза казались черными и неживыми. После очередной ссоры с отчимом он даже собрался убежать из дома, выскочил на улицу, держа в голове только одну мысль – никогда больше не возвращаться. Он пробежал целый квартал не оглядываясь, потом остановился отдышаться. Свобода и неизвестность опьянили голову, смешавшись с горечью и обидой, любовью к матери и ненавистью к отчиму в бурлящий коктейль чувств. И тут он заметил, что на него смотрит девушка. Её лицо показалось ему очень знакомым. И очень красивым. Длинные темно-каштановые волосы – чёлка едва не закрывала глаза почти черного цвета, отчего-то очень широко раскрытые. Точно, они учились в одной школе, вот только припомнить из какого она класса и как её зовут, он не мог. Она продолжала смотреть на него. Вдруг у него всё закружилось перед глазами от проехавшего совсем рядом автомобиля. Как показалось, где-то далеко прозвучал визг тормозов второго. Тут он понял, что стоит на перекрестке. Вместо того, чтобы повернуться на звук машины, он почему-то продолжал смотрел на девушку. И вдруг увидел себя её глазами, заметил приближающийся сзади грузовик, начал оборачиваться. Дальше всё было как в тумане. Водитель грузовика успел немного отвернуть в сторону, борт машины врезался в плечо, закрутил и отбросил тело на асфальт. Парень покатился по дороге, как сучковатое бревно. Лёжа на спине и не чувствуя боли, он ощутил теплую влагу на руках, ногах, щеке. И тут перед ним возникло лицо той девушки. Она была бледной, как мел, приоткрыла губы, пытаясь что-то сказать, но не смогла. Присела на одно колено, несмело положила левую ладонь ему на голову, а правую – на его правую щеку, большой палец прикоснулся к уголкам губ. Он испытал эйфорию и потерял сознание. Через неделю отчим прикатил на авто забрать меня из больницы. Поговорил с врачом – как оказалось, серьёзных последствий не было. Попытался возразить, когда увидел ужас в моих глазах при виде машины, но потом молча пошел рядом. Прохромав два километра, зашёл в дом. Мама так и не вышла меня встретить. После того случая мы мало с ней общались, чему отчим наверное был несказанно рад. Раньше он всегда старался не оставлять нас с мамой наедине, злился и ревновал, когда заставал вместе. Особенно когда мама обнимала меня за голову, прижимала к себе. Это осталось в прошлом. Теперь у меня была куча поблажек и перерывы в поучениях, даже отпустили на всё лето в лагерь, находившийся хоть и на краю города, зато в самом престижном районе с самым высоким в городе домом. Но это приятное мамино тепло осталось самым ярким воспоминанием. Солнце коснулось лица, тень каштана отступила. Он открыл глаза, посмотрел на часы. Ё! Прошло целых двадцать минут. Он вскочил и побежал в сторону столовой по игровому полю. Внезапно земля под ногами ушла влево, ноги запутались друг за друга. Он упал на траву. Недоумевая о том, что происходит, поднялся на четвереньки. От следующего толчка он упал и перекатился в сторону. Земля задрожала, как будто под её поверхностью запустили гигантский двигатель. Послышался гул, затем снова сильнейший толчок. Посмотрев в сторону города в ужасе увидел, как единственный в городе десятиэтажный дом накренился и рухнул, сложившись, этаж за этажом. Он не верил своим глазам. Из столовой, запинаясь, выбегали ученики и воспитатели, толкая друг друга, падая и вопя. Началась паника, срочная эвакуация, круговерть, которая не имела ничего общего с действительностью. Это был сон. Воспоминания пронеслись в памяти за несколько секунд. … ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ, ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ, ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ … Почему ты не ушел вместе со всеми?! Ведь отчим приходил за тобой в лагерь, когда подземный двигатель остановился на двое суток после пятидневной почти беспрерывной работы. Он увидел отчима, разговаривавшего с воспитателями, в проём борта эстафетного поля и тут же спрятался за ограждением. Не слышал, как он говорил о смерти мамы, как кричал его имя у разрушенных корпусов лагеря. Ему и не нужно было слышать - он точно знал, не понимая откуда, что случилось - но не верил в это. Мама просто не могла умереть. Ему казалось, что отчим отчасти был причиной того, что произошло. Он прополз вдоль борта, чтобы его не увидели, потом в заросли акации и опрометью побежал прочь. Для него произошедшее стало сном, самым длинным в жизни кошмаром, от которого он так и не смог очнуться. Город так и остался в его памяти неразрушенным. Потом, спустя три года, он так и будет бродить по улицам, представляя всё на своих местах. Для него город остался невредимым. И девушка - ради которой он записался в лагерь, уговорил маму с отчимом – она осталась в этом городе. Её не эвакуировали вместе со всеми, и тем более она не погибла под обрушившимися зданиями. Он откуда-то знал, что она в безопасности. Они так и не смогли познакомиться. В лагерь, как оказалось, девушка так и не приехала. Зато за день до отправки он успел купить у своего одноклассника её снимок, который каким-то чудом у него оказался, от радости забыв спросить имя. Её фотокарточка полтора месяца кочевала закладкой со страницы на страницу, из книги в книгу – по списку внеклассного чтения. Он открывал новую страницу, перекладывал туда фотографию, и принимался рассматривать, как будто видел её впервые в жизни. Когда казалось, что знает всё досконально, перелистывал страницу. … ТРИНАДЦАТЬ … Он открыл глаза. В лучах солнца казалось, что они светились сами по себе, словно зелёные лампочки робота. Ноздри жадно хватали утренний влажный воздух, по щекам текли слёзы, которых он не замечал. Спину бил озноб, она почти окоченела от находящегося за спиной металла. Он положил руку с пистолетом на колени. … ДЕВЯТЬ, ВОСЕМЬ, СЕМЬ … Из левого нагрудного кармана достал фотографию девушки. Внимательно посмотрел на неё. Лицо казалось настолько знакомым, будто они близнецы. Он хочет что-то сказать и не может – губы дрожат и не слушаются. На другом материке ей снился красивый цветной сон. Она в парке аттракционов, все улыбаются, смеются. Катаются на каруселях, едят сладкую вату, воздушную кукурузу, мороженое. Солнце заливает всё вокруг. Цветные плакаты рекламы, названия развлечений, украшенные деревья. Мимо пролетает разноцветная бабочка. И вдруг всё замирает. Она в недоумении оглядывается по сторонам и видит знакомого парня. Тот, которого на её глазах сбила машина. Тогда ей на секунду показалось, будто машина сбила её, а не его. Парень берёт в руки свою голову, которая превращается в воздушный шарик. Она видит, что все вокруг начинают делать то же самое. Теперь толпа обезглавленных стоит с шариками в руках. Её охватывает ужас. Она пытается пошевелиться или крикнуть. Разноцветные шары быстро поднимаются вверх на несколько метров, будто конфетти, вылетевшее из новогодней хлопушки. Они лопаются и падают на землю десятками голов. Одна из них подкатывается к её ногам. Голова парня, попавшего в аварию. Его глаза смотрят на неё так же, как тогда. Он пытается что-то сказать, но только шевелит губами. Она приседает на одно колено, кладёт левую ладонь ему на голову, а правую – на щеку. Большим пальцем касается его губ. Он закрывает глаза, затем открывает снова и произносит: – Извини, я не знаю твоё имя. Я буду ждать тебя в нашем городе. Прощай. Тут земля начинает содрогаться от землетрясения. Она в ужасе кричит, пытается проснуться. В комнату входит её мама. - Дорогая, тебе приснился кошмар? Сквозь ещё не прошедший сон она вдруг увидела себя, смотрящую на свою же фотографию. Услышала, как чей-то монотонный голос произносит отсчёт. … ПЯТЬ, ЧЕТЫРЕ, ТРИ, ДВА, ОДИН … Вдруг ей показалось, что она видит город, из которого их эвакуировали. Он стоит залитый солнцем, в зелени деревьев. Ни следа разрушений, все здания стоят как новенькие, даже десятиэтажка. Город настоящий! Она начинает верить в то, что ужас землетрясений, эвакуация, перелёт на другой материк – всё это сон. …НОЛЬ. Она вздрогнула, услышав звук выстрела. Крышка железного ящика, окрасившаяся тёплыми красными пятнами, открылась. Послышался щелчок. В воздух выбросилось облако пыли, бывшее когда-то разноцветным конфетти и остатки еще дымящегося шнура с кусками истлевшего фейерверка. - САМОУНИЧТОЖЕНИЕ ВЫПОЛНЕНО. – голос замолчал. На этот раз навсегда.