На рыбалке я был два раза в жизни. Первый раз в детстве. Какие-то взрослые дали мне в руки удочку, нацепили на крючок извивающегося от боли червяка и велели забрасывать. Я размахнулся и забросил. Очень скоро поплавок запрыгал. - Вытаскивай, чего ждешь?! – закричали взрослые. Я дернул удочку на себя, и вскоре в моей ладони билась маленькая рыбешка. Крюк выломал ей челюсть, а на самом острие был наколот вырванный глаз. - С первым уловом! – поздравляли меня взрослые, - В первый раз, да? Ну, новичкам везет: не успел забросить, как она попалась! Молодец! А я с ужасом смотрел на изуродованную, еще живую рыбку и не понимал, за что меня хвалят? Хотелось вернуть все назад, и никогда больше не рыбачить, но случилось не так, как я хотел в детстве, и я попал на рыбалку еще раз. Второй раз я рыбачил в армии. Я уже был взрослый, а потому жалось и доброту считал недостатками и старался искоренять их как мог. Наверное, поэтому я и напросился с двумя сослуживцами на браконьерскую добычу красной икры. Меня, с увесистой дубиной, поставили вниз по течению широкого ручья, а сами взяли менее тяжелые палки и пошли вверх – выгонять из-под прибрежных коряг горбушу, вернувшуюся из океана на нерест. Когда я услышал: «Шайба, глуши!», то в тот же момент увидел огромную рыбину, несущуюся на меня. Я размахнулся и ударил дубиной по ее горбоносому черепу. Рыбина обмякла и уткнулась головой в мой сапог. Подбежавшие сослуживцы вынули труп из воды, разглядели в нем самца, выбросили в бамбуки и снова ушли вверх по течению. Вторую рыбину я убил с каким-то даже азартом, но и этот исполин оказался самцом. Лишь в третий раз я убил самку. Один из моих друзей вынул ее за жабры на сушу, другой полосонул лезвием от бритвы по животу, и красная икра ливанула в подставленное мной ведро. Сейчас я снова деградирую, впадаю в детство: когда один знакомый предложил мне составить ему компанию – съездить на войну, я отказался.