Наш Бегемот был не совсем обычным бегемотом, в отличие от своих собратьев. Он был ярко белого цвета, по природе своей очень добрый, никогда никому не отказывал в просьбе, и безропотным зеванием привносил умиление всем окружающим. Он очень любил зевать и делал это так часто, как только возможно и так широко, насколько ему позволяла его огромная пасть. Нет, он зевал не оттого что хотел спать, а просто так, для удовольствия. А еще он был очень-очень большой. День-деньской Бегемот нежился в тени, тихо похрюкивая, иногда выползая к воде, чтобы кто-нибудь почистил его, у него ведь такие короткие лапки, что и почесаться даже не получается. Все вокруг очень любили Бегемота, похлопывали его по брюху, частенько принося ему всякие вкусности. С радостью принимал он эти подарки, ведь бегемоты такие неуклюжие, при таком то весе непросто раздобыть себе пропитание. Но так как это был очень добрый бегемот, он всегда готов был поделиться с кем-нибудь, отдать самое вкусное. А то, что у него оставалось, он всегда прятал в холодок, «про запас», он ведь был еще и очень умным бегемотом. Ему нравилась роль щедрого кладовщика, готового в любую минуту поделиться с нуждающимся всем своим добром совершенно безвозмездно. Однажды к Бегемоту пришел Медведь и предложил ему свою дружбу. Бегемот охотно согласился, да почему бы и нет, ведь это был не совсем обычный бегемот, а значит, он мог дружить с кем пожелает, будь то медведь, паучок или даже рыбка. Все вокруг удивлялись такому необычному знакомству. Медведь слыл в округе грубияном и страшным неряхой. Косматый, взъерошенный он бродил по окрестностям в поисках полакомиться чем-нибудь съедобным. Он был ужасно всеяден – все, что попадалось в его огромные когтистые лапы, обязательно становилось заложником его мохнатого живота. Другие старались не появляться с ним рядом, боясь быть съеденными или обиженными. Разоренные ульи, разбросанные ветви, взрытые ямы, разломанные гнезда – медвежий след был повсюду. Единственной отрадой для всех было то, что Медведь очень любил спать. Когда он спал, вокруг царило спокойствие и умиротворение. Но нашему доброму толстяку было все равно. Друзья встречались по вечерам и проводили бок о бок много времени. Бегемот был искренне рад тому обстоятельству, что у него появился, наконец, друг. Он прямо светился от счастья и зевал еще чаще, чем раньше. Бегемот угощал его своими самыми изысканными запасами, радовался каждому его приходу, тихо похрюкивая от удовольствия. Медведь же в свою очередь был всегда угрюм как туча, молчалив, только изредка отпускал немногословные фразы, расцененные Бегемотом как «спасибо». Медведь вообще не умел ничему радоваться, он не умел смеяться, не любил солнышко, не любил небо, ничего ровным счетом, ни-че-го. Он грубо бурчал себе под нос, топал огромными лапами и извлекал из пасти странные трубные звуки, которые его забавляли. Однако одна страсть ему все же была присуща - он обожал плескаться в воде. Бегемот даже немного завидовал ему белой завистью, так как сам он поплескаться не мог, слишком уж он был неуклюжий. Медведь изредка дарил Бегемоту сладости, иногда отдавал их просто припрятать. Тому очень нравилось быть востребованным, нужным. Вскоре Бегемот стал замечать, что день ото дня потребности его друга неуклонно растут, если раньше он приходил к Бегемоту полакомиться, то теперь он настойчиво требует съесть все, до последней крохи. «Ну, ничего, наверное, он устал за день, наверное бывают в жизни обстоятельства», - подумал Бегемот. Он даже ради дружбы откладывал ему свою порцию, но иногда и этого не хватало. Теперь уже Медведь чаще бывал с ним днем, лежа на боку или на спине почесывал свои мохнатые бока и сосал лапу. Иногда он подшучивал над Бегемотом - когда тому вздумывалось зевнуть, Медведь толкал его лапой, и зевать уже не хотелось. И спал…он все время спал…Бегемот плохо знал отчего это, он думал, может, все медведи такие сонливые. Вскоре Медведь стал уже таким большим, что им едва-едва хватало места под тем чудным лопухом, который раньше укрывал Бегемота от жаркого солнышка. А меж тем Медведь все ел и ел, с нескончаемым аппетитом, и иногда Бегемот с тревогой поглядывал на свое тучное брюхо, как бы сравнивая, куда у его друга может вмещаться вся та еда, которую он ест. Однажды Медведь принес с собой бочонок меда (тот имел какой-то странный пьянящий запах), и с радостью стал угощать Бегемота. «Б-р-р-р, вкус не менее странный, чем запах, отчего бы это?», - подумал Бегемот, но мысли его уже поплыли в другом направлении и стали перепрыгивать и наскакивать одна на другую. Ему стало как-то необычайно тепло и уютно, но одновременно с тем и тревожно. Зевание становилось все чаще и уже не поддавалось контролю… А потом все стихло. Была уже глубокая ночь. Друг его утерся лапой, наскоро уничтожил так любимые Бегемотом бархатные груши и побрел, пошатываясь, во тьму… Странное чувство охватило тогда Бегемота – как вдруг ушел его товарищ, неизвестно куда, да и за чем, в такую темную ночь, что с ним стряслось, и нет ли тут какой то серьезной причины… да еще этот странный мед… Но друг не пропал, он снова появился на следующий день с приходом сумерек. На этот раз он почти прошел мимо, рявкнув что-то непонятное и толкнув Бегемота плечом.… Тот обиженно заурчал, и что-то тогда содрогнулось внутри него… Так пролетали день за днем, Бегемот уже не чувствовал той привязанности к своему другу как раньше, скорее некоторую неприязнь, вынужденную потребность общаться со своим былым приятелем. А тот только и делал, что ел. Он уже почти не разговаривал, а все больше молчал, и хмуро, исподлобья глядел в пустоту. Как-то раз Медведь пришел раньше обычного. Был солнечный, жаркий день. Пот струился по белому бегемотову телу, и даже лопух уже не спасал его от зноя и палящего солнца. Насекомые атаковали его со всех сторон, облепили, ползали, и не было сил отмахиваться от них. Его друга, как ни странно, это нисколько не смущало, он так был поглощен своей трапезой, что совсем не замечал ни жары, ни его, Бегемота. Насытившись, он пошел плескаться в воду, даже не предложив Бегемоту пойти с ним, к прохладному, утоляющему жажду водоему… Он еле передвигался, медленно грузно, волоча свое огромное чрево по земле, как вдруг.… Вдруг, когда оставалось до воды каких-то сто метров, он странно повалился на бок и обхватил брюхо своими лохматыми лапами.…Испустив тихий протяжный стон он больше не шевелился…Что же это? Почему он не встает? Не двигается с места? Ему надо помочь, скорее! Бегемот сделал было движение встать, побежать, но не мог, он изнемогал от жары и силы покинули его…Что-то застучало внутри, раздаваясь глухими ударами по всему телу.…Тух-Тух, Тух-Тух… Свет медленно гас в его очах. Голова уплывала в густой едкий туман…Бегемот погрузился во тьму… Тяжелая отдышка вернула его в чувство. Медведь с трудом поднялся на лапы и побрел обратно, в спасительную тень. Взглянув на Бегемота, он презрительно обнюхал его, шаркнул по нему когтистой лапой и не дожидаясь ответа побрел прочь…