После нескольких лет безумия я все-таки остановил себя отрезвившими меня словами – простые, легкие фразы, для восприятия окружающего мира – это все, что мне было нужно, чтобы отвлечь свое сознание от темной пелены сладострастного ожидания… Она была одной из тех, кого иные ждут в течении всей своей жизни, она была так маняще притягательна для меня, как никакая другая, кого я знал до этого, многие скажут, что это чувство называется любовью, успешные бизнесмены скажут, что это желание обладать вожделенной игрушкой, а остальные пройдут мимо, даже не заметив ее. Может это и была любовь, как привычно нам прикрываться от тайной бездонной глубины чувств, я не знаю, и сейчас, сидя у камина, я просто смотрю на языки пламени, прокручивая в голове основной сюжет своей жизни, и какая-то отдаленная часть моего сознания понимает, что, несмотря на ничтожность отмеренного нам отрезка времени – мы как два светлячка вспыхнули на фоне ночного света уличного фонаря. Краткий и блистательный брачный полет, перед падением в ничто, в зыбкую тень псевдо вечности, вот и ушла песком сквозь пальцы жизнь… Я помню ее бархатные на ощупь и такие мягкие, ореолом ниспадавшие на плечи волосы, я помню из запах, тонкий аромат весны, мимолетную улыбку ее алых губ, и тени длинных ресниц, ложащиеся на ямочки щек на фоне заката, я помню ее всю, и почти ничего не помню о ней, она была для меня бездонным колодцем, на самой глубине которого журчит прохладная, вожделенная влага, для уставшего путника, сошедшего с бесконечной тропы жизни на небольшой двор, в маленький мир обитателей края пустоши. Моя жизнь – это длинная дорога боли и страданий, и только несколько остановок назад, на едущем в вечность обозе я видел мельком тонкий луч счастья, оно коснулось меня только на один краткий миг, и я понял, что ради этого стоит пройти через любые муки и через любые преграды, это высшая награда, но не для победителя, а для побежденного, эта награда не мистификация счастья, это истинная его квинтэссенция, доза которого настолько мала, что превысь ее хоть на миллиграмм и умрешь в пароксизме вечного наслаждения. Мы просто дети, стоящие по обочинам вечности, и вечность изредка, с усмешкой или улыбкой дарит нам игрушки, дарит нам опасные и чрезвычайно бесполезные вещи, а потом отходит в сторону, наблюдая за свалкой десятков пылающих завистью и ненавистью лиц. Я был там, и видел вечность таковой, какая она есть на самом деле, и дым легких наркотиков, равно как и пыль, более сильных из них – не дает возможности снять капюшон с тонкой сгорбленной ее фигуры. Если ты хочешь познать счастье, стань им, если ты хочешь познать боль – стань ею, но жизнь познать нельзя, жизнь это длинная полоса препятствий, финишная прямая которой сплошь и рядом заминирована и обтянута проволокой с острыми, отравленными смертельным ядом, щипами. У нас была жизнь длинною в ничто, ведь если высшая мера близко, то время ускоряется, а жизнь за пределами хрупкой оболочки нирваны просто останавливает свое течение, и ты как летчик испытатель, выжимаешь все что только можно из своего летного симулятора, чтобы испытать чувство, сопоставимое с тем, что чувствовал Бог, создавая мир. И вот проходит миг, другой, у твоих ног весь мир, он застыл в ожидании, а вечность, усмехаясь, грозит тебе пальцем, и мир вдруг начинает набирать высоту, стремясь догнать тебя там, где ты так наивно пытался уйти от него, и может через несколько секунд, может через минуту, ты понимаешь – мир остался прежним, а ты начал падать, под вой отказавших приборов. Так случилось с каждым, я не знаю людей, которые дожили до старости и готовы спокойно уйти дальше по дороге вечности, они, почему-то спотыкаясь, оглядываются назад, утирая рукой слезы и сдерживая рыдания – жизнь это самое тяжелое испытание для нас, и с тем это самый сильный наркотик, от которого невозможно отказаться ни за какие материальные и духовные богатства. Я помню сладкий вкус ее губ, помню мягкий поцелуй в полутьме длинного коридора в никуда, мы стояли под проливным дождем, у самой кромки спасительного навеса и смеялись от чувств, переполнявших нас, мы радовались дождю как дети, как радуются ему истощенные засухой всходы посевов, мы были счастливы в каждый миг из сотен мгновений нашей жизни. Я помню ее теплые руки, которые так любили обнимать меня в непогоду, я помню, как она сжимала кулачки, когда ее что-то сердило или как она говорила на языке жестов, в те моменты, когда слов и языка поцелуев не хватало. Наша первая ночь с ней останется со мной навсегда, и сейчас, стоя на тонкой черте, отделяющей жизнь от смерти, я не переступил ее лишь потому, что меня удерживает на плаву воспоминания о ней, ее бархатная кожа, ее тихий стон, и томный взгляд из-под полуопущенных век, я прожил достаточно и видел практически все, в своей долгой и бесполезной жизни, но я не могу с ней расстаться, потому что есть краткий миг, миллиметр вечности, который является соломинкой для утопающего, так для меня сильны впечатления о нашем времени. Природа в нашей части света всегда потрясающе красива, снежные шапки высоких гор на дальней стороне горизонта, прохладный ветер, и шелест вечнозеленых лугов – вот подарок на ее день рождения, ее последний день рождения, какой я запомнил. Мы были на самом верху счастья, так высоко над уровнем моря, что кислород здесь приходилось буквально отфильтровывать от остального, сильно разреженного воздуха. Часами, держась за руки, мы бродили по этому красочному, словно сошедшему с детских картинок, миру, мы предавались любви на склонах самого чистого уголка земного шара, и тогда мы свято и с тем наивно верили, что жизнь это долгий путь, в котором каждый из нас уже нашел свое место. Лето здесь пестрело всеми цветами зелени и синевы, глубокое бездонное небо, клочья кучевых облаков, разметанные на нем как на блюде перед грандиозным пиршеством некоего всемогущего властелина, и мягкий трепет ветра в кронах деревьев. Жизнь здесь била ключом и как будто застыла на месте, некий замерший фонтан с миллиардом жемчужных брызг, проекция вечности на живое, но вечность была уже близко, и загадочно улыбалась, кивая нам темным капюшоном. Она была для меня всем, она была для меня сущностью жизни, чашей Грааля, она была апокрифом: сошедшая со страниц сказок фея, несущая жизнь, и я был всецело предан ей, и не искал легких путей. *** Память подводит меня, и сейчас, смотря на игру языков пламени в камине, я уже не могу вспомнить ее имени, я уже не могу вернуться к ней в своих воспоминаниях и подарить поцелуй, сейчас я готов уйти на покой, но вечность сидит рядом и с усмешкой смотрит на меня… Любовь бессмертного и смертной – наказание и цена за вечную жизнь, за жизнь вне границ времени и пространства, за бесконечные знания и опыт, за чувства земной любви – несколько миллиметров вечности.