Наталка встала и с удовольствием потянулась, потому что твердить: «Боже-мой-боже-мой-боже-мой!» – ей уже несказанно надоело. Как впрочем, и упиваться очередной трагедией, так это ловко с режиссированной её безалаберной жизнью – снова турнули Наталку с работы. Хотя «турнули» – это не совсем верно. Всё было ясно-понятно с самого начала – если тебя за семьсот долларов нанимают бухгалтером прямо с улицы и при этом не обязуют оказывать сексуальные услуги, то жди, что через пару месяцев ты узнаешь о том, что крупно проворовалась, или, в лучшем случае, фирма просто испарится, а ты останешься с ключом от пустого сейфа и кучей неприятностей. Всё это Наталкой уже было пройдено. В наше смутное время Наталка предпочитала не быть безработной и не дёргаться в ожидании чисто символической зарплаты такой вожделенной (для некоторых) госслужбы – она кочевала с места на место по газетным и интрнет-объявлениям. Это было не так и сложно. Главное не нервничать и дышать носом. И ещё – вовремя делать заплаканные глаза. Однако это увольнение было новой ступенькой. Это – действительно было увольнение. Причем её попросили уйти по собственному желанию. Она, конечно, не согласилась и её под благовидным предлогом «ушли». «Ушли», потому что «подставлять» отчаялись. Ну а сейчас нужно было всё начинать сначала. Хотя в принципе начало Наталка организовала ещё до того, как ей сообщили, что срок её контракта истёк, и продлять его никто не собирается – она дала очередное объявление. Теперь шли звонки. Звонков было немного. В основном: «Девушку переводчицу ха-а-чу. Бухгалтер? Тоже подойдет!» Но ей-то не подходило! И вот наконец-то наклюнулось нечто стоящее: слащавый голос (мужской, конечно), какие-то бешеные деньги и ничего конкретно похабного – то есть, вроде как, по специальности. Надо было идти на «смотрины». Смотрины прошли «на десять». Наталку встретил хлопотливый шарик на ножках. «Шарик» вёл себя уважительно и был в полном восторге от того, что она блондинка. Глядя на его добрющую розовенькую физиономию, щёки которой незыблемо покоились на лацканах пиджака, Наталка, было, подумала, что нарвалась, если и не на порядочного человека, то на джентльмена. Ха! Пребывать в таком заблуждении обстоятельства позволили ей даже меньше недели. Потом новоиспечённый шеф оказался на пару минут с ней наедине, и выяснилось... А то, что выяснилось, давало фору самым фантастическим умоизвращениям. В общем, он был готов и жениться. Даже в самое ближайшее время. А вот пощупать Наталкину коленку ему необходимо было прямо сейчас и сию минуту. Наталка понимала, что у некоторых... м-м-мужчин бывают такие потребности. Особенно хорошо она это понимала, сидя вечерком у своего телевизора и потягивая что-нибудь горячительное (или горяченькое), в то время когда на экране «их» сексуально невоспитанные мужчины притесняли «их» материально зависимых очаровашек. Но вот так вот ощущать неумолимо ползущую тебе под юбку пухленькую волосатую лапку существа, которое ты никак не воспринимаешь или скорее – воспринимаешь никак – это с Наталкой было впервые. Она даже задохнулась от возмущения. «Шарик» от её прерывистого дыхания возбудился ещё больше, и её: «Уберите-свои-руки-что-вы-себе позволяете?» – он воспринял как «Ещё-ещё!» Поэтому увесистая пощёчина плохо вписалась в его реальность. Он обиделся. Наталка же пришла в отчаяние. Она была девушкой «книжной», натурой романтичной и весьма «вольнодумной» (раньше это называлось – девушкой строгих правил). Сексу в своей жизни она, конечно, отвела закуток. Но в этот закуток её сказочный принц ещё не заглядывал. Ещё в большее отчаяние она впала на следующий день – шеф предложил ей снять две комнаты в его трёхкомнатной квартире и при этом категорически отказывался выплачивать ей недельный заработок до того, как она «определится с жильём». Хватать ртом воздух от возмущения подолгу – не входило в число Наталкиных привычек. Она решила мстить. Следующий день к числу неотомщённого прибавил многозначительный шлепок пониже спины и весьма красноречивые взгляды сослуживиц. Наталка поняла, что долго выдерживать такой прессинг она не сможет, поэтому сроку себе отвела – месяц. Однако судьба оказалась к ней благосклонна, и вопреки проделкам свинской действительности всё закончилось гораздо раньше. Кроме всего прочего этот период принёс Наталке немалую пользу – она осознала, что для того, чтобы попасть в ад, грешить, а тем более умирать, вовсе не обязательно. В кипящей смоле, конечно, Наталке купаться не пришлось, но косые взгляды и шепоток ниоткуда обжигают и похлеще. В общем, неделя с хвостиком пролетела как в бреду. Всё это время Наталья Сергеевна смиренно смотрела на себя глазами окружающих. И то, что она видела, ещё пару лет назад могло бы сильно повлиять на устойчивость её психики, но – не сейчас. А видела она вот что: молодая довольно привлекательная стервозина шатается по фирме без дела, непонятно в каком качестве, и потихоньку сводит с ума шефа, а за одно и весь мужской состав. Он, то есть они, дуреют от её «неблагодарности» и ещё туже завинчивают гайки, ограждая её от возможности заняться работой и усиливая концентрацию нескромных взглядов и недвусмысленных намёков – руки распускать вроде побаивались (или не было приказано). Потом зашипели женщины. В их шипении явно сквозила зависть. Наталка восприняла это как сигнал к действию. С утра пораньше она заявилась в кабинет к своему шефу и пустила в ход свои васильковые глазки. Потупив их и артистично изобразив крайнюю степень смущения, она, запинаясь, начала контратаку: – Михаил Виленович, мне надо с Вами поговорить... При виде Наталкиных глазок, затуманенных намёком на вот-вот хлынущие слёзы, щеки Михаила Виленовича запунцевели от удовольствия, а руки заговорщицки потёрлись друг о друга в предвкушении. – Наталья Серг-г-гевна! Вы же видите – у меня люди! – «люди» понимающе попятились к двери, чтобы наблюдать укрощение строптивой через замочную скважину. – У меня безвыходное положение... – последнего «понимающего» выдуло за дверь. Наталка удовлетворённо вздохнула и заговорила погромче – зачем заставлять напрягаться слушателей? – ... не могли бы Вы... – многозначительная пауза была воспринята не разумом, а плотью, и плоть, истолковав её по-своему задрожала в нетерпении. – ... помочь мне кое в чём разобраться, – обиженное недоумение разлилось по кабинету и, не встретив сопротивления, выплеснулось за его пределы, обволакивая «придверных» слушателей. – Я чувствую себя очень виноватой перед Вами... – шефовский нос ликующе хмыкнул. – ... и перед фирмой, – из-за двери начало прорываться озадаченное сопение. – Короче – я хочу уточнить мои обязанности и определиться с оплатой. Шефовские брови ласточкой взметнулись вверх и застыли там в бесплодной попытке оторваться ото лба. Лоб боднул воздух и глубокомысленно наморщился: – Вас не устраивает зарплата? – прошамкали губы. – Нет-нет! Меня всё устраивает... Только я никак не пойму в каком качестве, – Наталка мастерски тянула кота за хвост, – Вы меня держите. Мне стыдно, что от меня нет никакой отдачи. Мне стыдно-стыдно-стыдно! – Наталка искренне разрыдалась. Пионерско-комсомольский тон в сексуально накалённой атмосфере действовал всегда одинаково. Вот и сейчас у шефа «завис компьютер» – его шарики никак не могли договориться с роликами и придти к единому мнению относительно происходящего. А Наталка продолжала давить: – О-о-о... Я так больше не могу! – возопила она, как того требовал жанр авантюрного романа перед тем, как на сцене возникает главный положительный герой. – У меня совсем нет денег. Это невыносим-м-мо... – безысходно всхлипнула Наталка и сделала то, что со стороны выглядело как «обессиленная дама упала в вовремя пододвинутое кавалером кресло и забылась». В наши дни мало кто читает рыцарские романы, но память крови всегда срабатывает безотказно. Особенно тогда, когда пуговки блузки безвольно расстегиваются, а юбка уже не хранит тайну нижнего белья, ибо задрана волей обстоятельств. Эта самая память безапелляционно заявляет, что рациональнее не пользоваться моментом, идя на поводу звериных инстинктов, а лучше некоторое время побыть галантным кавалером, чтобы в последствии, в более интимной обстановке, основательно дать волю плоти. Всё было как по нотам. Душа мужчины взыграла – он кинулся к сейфу, но душа торгаша тут же дала себя знать, поэтому Михаил Виленович ограничился тем, что, порывшись в своём портмоне, скромно запихал месячный заработок Натальи Сергеевны в нагрудный карман её пиджака. Здесь резко проснулась душа ростовщика и дала команду пальцам конфисковать хотя бы одну бумажку, но дама пошевелилась – она начинала приходить в себя. – Ой! – сконфуженно пискнула Наталья Сергеевна и сделала слабую попытку привести свой туалет в порядок. Это удалось ей на диво быстро. – Я думаю, Вы слегка переутомились. Ступайте-ка домой, светик. Работа ведь не волк... Отдохните чуток... Нет, погодите! Я Вам лучше вызову машину. Всё как по нотам... Всё как по нотам... От этого было немножко грустно. Как грустно было и осознавать, что с каждым разом деньги (между прочим, честно заработанные) она выбивает всё более профессионально. Да, профессия деньго-выбивалы Наталке нравилась не очень. Ведь она была бухгалтером. И до сих пор, в мечтах, она сидела в тёплом закуточке за столом и сверяла циферки.