Константин Помренин Каждому сон свой снится. Животворящая сила Гелиосовой колесницы Солнце еще не разлила. Бьет ветка оливы поклон, Росу уронить не смея. Прекрасный бог Аполлон Ступил на грешную Гею. Ступил на нее едва ли Ногою Феб несравненный, Море, оливы и скалы - Все изменилось мгновенно. Скалы, оливы и море Стали, как день, радушны, Как будто не знало горе Этой земли воздушной. Море, скалы, оливы - Все изменилось сразу. Не то, чтобы стали красивы, Приятны тонкому глазу. Просто как будто кто-то, Великий и всемогущий, Изгнал из вещей пустоты, Оставив одну лишь сущность. Море полно прохлады, Туманом еще дымилось. Девушка из Эллады К морю с утра спустилась. Она миновала оливы, Росу по пути роняя. И было на редкость дивно Тихих ветвей шуршанье. Нога загорелая ловко По рыжим скользила скалам, Влажной касаясь бровки, Где берегом море стало. Когда по капризу Эола Черных кудрей соцветье Рассыпалось словно смолы По надрубленной ветви, Как только туника слетела, Наивно и неизбежно Открыв прекрасное тело Ласкам лучей небрежных, Как только море, сомкнувшись, Приняло в лоно фею, Бог Аполлон улыбнувшись Бросился следом за нею. Как две бесшумные тени Они по волнам летели. Руки их и колени Отдыха не хотели. Потом под тенью оливы Отдыхала она немного. Лились широко, игривы, Песни лукавого бога. Дивили людей случайных Чудные звуки свирели. Она то кричала отчаянно, То стоны ее смирели. Слушала бога влюбленно Прекрасная дочь Эллады. А он навевал сон ей И ночные услады. Девушка понимала. Девушка не боялась. Солнце ее ласкало, Море ей улыбалось. Вечер зажег сиянье Глаз, зачерпнувших светило. Словно слова прощанья Фея шептала: "Милый." Ночью ее по небу Носили крылья Амура. А утром она уснула, На колени склонившись к Фебу. И, как человек усталый, Бог, касаясь ее кудрей, Думал, что стал он старый, Или чуть-чуть мудрей. - 1983 -