- Чай, кофе, виски? - Воду. - О'кей! Слышно отдаленное журчание. - Мышьяк, цианистый калий? - Сахар. Рафинад. - О'кей! Слышен короткий всплеск. Взяв стакан со стойки, сажусь за пустынный столик возле окна. За окнами завихряется вьюга. Вспарывая белые круговороты огнями фар, неторопливо проплывают автобусы, голубовато-серые силуэты прохожих стелятся по стеклу персонажами театра теней. Сушу стакан. Кладу на столик фальшивый дукат и выхожу на улицу. Впереди сквозь пургу маячат две нелепые фигуры. Ночная стража. Поравнявшись, спрашивают: - Ваши документы? Показываю удостоверение сантехника арбузной мастерской. - Где это? - кутаясь в тулуп, спрашивает стражник. - Возле деревянного камня. Вопросов больше нет. Вокруг, гудя, летают снежные башни и обрывки прохожих. Автобусы со скрежетом расползаются, вываливая пассажиров на дорогу. С деревьев слетают стаи контролеров. Щелкают клювы, красные от пассажирской крови. Огни фар кромсают снежные колонны. Дома, переливаясь огнями окон, качаются в такт ветру. Ветер бьет окна, срывает листы кровельного железа, и они, громыхая, летают в мутном небе. Белые волны катят по улицам, размазывая прохожих по льду тротуаров, выдавливая глаза домов и вдребезги разнося киоски "Роспечати". "Зима", - подумал я и помер.