Страшна была, когда пряла судьбу кому из шерсти, а кому льняную, к её подолу чьи-то звёзды льнули, и пряди вились у неё на лбу. Иным пряла из шёлка, только нить оборвалась на самом нежном месте, и нам отныне биться с бездной бестий, пока она – в поля любовь любить. А бестиарий – мрачен и велик, цветы и птицы выжжены на вёрсты, их белый свет распластан и расхлёстан, и перехожен сотнями калик. Кликуши накликают потный страх, юродивые мажут плотной сажей чела, тела, клобуки и плюмажи. Веретена наивноглазых прях не вертятся. Макошь уже в лесах. Не верится, что снова за пряденье возьмётся, возвратившись в запределье, где аннам не спастись от колеса, где ангелы взбесились и грешат, а мир искристых слов хрустит, расхристан, - как лодка, не вписавшаяся в пристань, моя Макошь была бы там смешна.