Мой сын живёт совсем не так, как я, он не поёт со мной печальных песен, мир образов ему не интересен, и слов его не манит полынья. Он по субботам курит свой кальян и слово «очень» заменил безликим «мега». Когда-то он любил конструктор «лего», а нынче – дам, хотя не донжуан. Он любит рассуждать и объяснять мне эту жизнь и все её законы. Я пью вино – он виски пьёт с лимоном. Мне ближе осень, а ему – весна. Бросает вещи, как всегда, везде. Бывает груб всерьёз или для виду. Но знаю, никому не даст в обиду и не оставит близкого в беде. Ему прощают всё и все кругом, а шутки повторяет вся округа. Он может быть поверенным и другом и под рукой согреть, как под крылом. Он смотрит эпатажное кино и носит элегантную одежду, но часто снится трогательно-прежним весёлым и смешным «веретеном». Он всё ещё улыбчив и открыт, с чувствительной, как в детстве, белой кожей, но мы теперь так мало с ним похожи, и он со мной так редко говорит… Мне кажется порой, что я ему не очень-то уже необходима, что взгляд его скользит всё чаще мимо, не потакая взгляду моему. Мой сын живёт совсем не так, как я. В своём упрямстве он почти несносен. Но, боже, дай ему счастливых вёсен и жизни – ярче, лучше, чем моя.