ПИШИТЕ, НЕГРЫ, ПИШИТЕ… Памфлет Знаменитый французский романист Дюма-отец написал очень много известных книг, и кроме всего прочего считается одним из самых плодовитых авторов в мире. Правда, специалисты до сих пор не могут сойтись в общей цифре: сколько же произведений в действительности принадлежит его перу? Видимо, поэтому Дюма часто обвиняют в том, что он использовал труд литературных поденщиков или «негров», которые писали за него, но, как сейчас сказали бы, под его «раскрученным брендом». Использовал он «рабский труд» или нет - не столь важно. Важно другое: Александр Дюма до сих пор остается одним из самых читаемых и любимых авторов, а его книги по-прежнему расходятся по всему миру на многих языках. Как ни странно, но они расходятся такими тиражами, что современные российские авторы продолжают ему завидовать и ревновать к собственному творчеству. Да и как тут не ревновать, если некоторые из них написали по сотне романов, а многие вплотную подобрались к «юбилейному рубежу»? Такого рекорда даже у Дюма не было, не смотря на его необычайную плодовитость. Что же до читательской любви, то современные российские авторы знают лучше других, как она прихотлива и недолговечна. Не дай бог, не выпустить в очередном квартале очередной бестселлер - и рейтинги продаж неотвратимо поползут вниз. Если же пропустить год или два, то и вообще придется начинать с нуля - вот такие у нас неблагодарные читатели. Да и что с них взять, если выросли они уже на макулатурных романах? На них где залезешь, там и слезешь: последние 20 лет они ничего другого не читают. Соответственно, их невзыскательность также беспардонна, как и их пофигизм: в метро или электричке сойдет любое чтиво - лишь бы время убить. Одно спасает: наши издатели не лаптем щи хлебают и свое дело знают на «ять». И потому «шоу должно продолжаться». Без каких-либо перерывов и спадов: редакции уже запустили в работу тысячи новых текстов, сами издательства уже включили грядущие повести и романы в графики печати, отделы сбыта уже готовят разнарядки по отгрузке книг по городам и весям, а сами издательства и типографии уже прикидывают планы на следующий квартал… Другими словами, всё это сильно смахивает на хорошо отрегулированный конвейер, где тираж зависит не от мощности производства, а только от емкости литературного рынка. В противном случае - завалили бы книжные магазины под потолки. Именно ограничения спроса и тормозят универсальные линии по производству литературы. И кстати сказать, это последнее ограничение, которое не удалось устранить ушлым топ-менеджерам» издательств. С двумя другими они справились успешно. Первое препятствие заключалось в разборчивости российского читателя, воспитанного на отечественной и зарубежной классике. Вспомните, наш народ не зря считался самым читающим в мире. И даже при диком дефиците, непонятно для чего создаваемым тогдашними чиновниками от литературы, люди всё равно добывали интересные книги, обменивались ими, брали на одну ночь, зачитывали до дыр и даже вручную перепечатывали на обычных пишущих машинках… Так велика была тяга к шедеврам художественной литературы. Да и книги были в хорошей цене: за томик Ремарка, Булгакова или Высоцкого почитатели их яркого таланта готовы были заложить последнюю рубаху. Второе серьезное препятствие, вставшее на пути издателей, был острый дефицит самих писателей. Даже в застойные времена, на всю огромную страну было всего около 10 тысяч потенциальных писателей, поэтов и драматургов. Во всяком случае, столько их числилось в Союзе писателей. Хотя по-настоящему талантливых там вряд ли набиралось и тысяча. Ну да бог с ними, с цифрами: настоящие писатели и поэты были в России всегда. Как же эту проблему удалось решить российским издательствам? Нельзя сказать, что просто, но весьма дальновидно. Писатели, художники или композиторы вообще очень плохо вписываются в условия рынка: по большому счету, это «штучный товар», рынок же заинтересован в товаре массовом. Видимо, это одна из причин, почему издатели стали играть «на понижение», примерно так же, как на товарных или фондовых биржах спекулянты играют на понижении курсов котировок. То есть, их стратегия заключалась в постоянном снижении требований к самой художественной литературе. Главное при таких играх это правильно выбрать подходящий момент, запастись выдержкой и молить бога, чтоб хватило денег на всю игру. Высоки были и ставки в той игре. После обвала рынка победителю достанется всё: и недоумевающие читатели, и простаивающие типографии, и сам рынок художественной литературы, на котором они смогут теперь установить собственные правила. Денег хватило, поэтому и литература превратилась в неприглядный ширпотреб, в своей массе - серый и убогий. Что в какой-то мере компенсируется яркими обложками: рынок предъявляет к упаковке весьма высокие требования - иначе не продать. Что же до писателей или поэтов, то здесь как нельзя лучше подошел известный тезис: «Спасение утопающих - дело рук самих утопающих!» Кто сказал, что Россия оскудела талантами? Да только на одном из литературных серверов этих авторов как грязи - более 60-ти тысяч! Вот пусть и спасают. Однако очередь тех спасителей придет нескоро, если вообще придет: это всего лишь невостребованный «резерв литературного фронта», состоящий в основном из необученных и элементарно безграмотных графоманов. В самих же издательствах давно сформированы «ударные полки и батальоны» из бесталанных, но уже «обстрелянных» - то есть натасканных авторов. В крупнейших издательствах число «штатных» авторов, зачисленных «на котловое довольствие», доходит до 7-ми тысяч «штыков»! А это уже не полк, это уже «дивизия»... Да и вообще, куда теперь читателю деться, если конвейер художественной литературы запущен? Нравится это ему или не нравится, но покупать придется. А там пусть даже не читает, если, к примеру, не нравится супербестселлер второй, девятой или двадцатой недели текущего года. Там их еще 50, так как количество недель в году известно заранее и, естественно, учтено в планах издательств. Что же всё-таки произошло с литературой? А то, что и должно произойти, если во главу угла ставить исключительно шкурные интересы издателей. Их психология примитивна и неотличима от психологии торговцев любыми другими товарами массового спроса: от контрафактных видеодисков, продуктов питания сомнительного происхождения или бракованной обуви, признанной таковой еще на фабрике-изготовителе, и до опасных для здоровья детей игрушек или просроченных медикаментов, несущих серьезную угрозу уже не только здоровью, но, порой, и самой жизни покупателей. Для них это непринципиально, для них важно только одно - чтобы такая коммерция приносила прибыль. Остальное их не касается. Справедливости ради, следует всё же сказать, что выходят и хорошие книги. Однако и тут не обошлось без ложки дегтя: если у привередливых читателей есть много свободного времени, то пусть себе роются в магазинах, на развалах или в Интернете хоть сутками - это их проблемы. Для издательств они составляют очень незначительную долю на рынке, и в общем-то, не для них запускался грандиозный книжный конвейер… История повторилась и, как водится, в виде фарса: книжный рынок вновь завален макулатурой, однако на этот раз более высокого полиграфического уровня. Если раньше магазины нагоняли тоску своими стеллажами, забитыми невзрачными томами посредственных писателей, которые годами не могли продать даже по субсидированным ценам, то сейчас полки магазинов радуют глаз читателей книгами в ярких обложках, нередко - на хорошей бумаге или в хорошей полиграфии. Вот, в общем-то, и вся разница. А то, что даже у авторов, распиаренных в пух и прах, тиражи невысоки и вызывают снисходительную усмешку у наших классиков, взирающих с высоты своих гранитных постаментов на все эти игрища, это ничего не меняет. Авторы доберут тиражи на новых «шедеврах», которые, словно кирпичи, уже ползут по конвейерам «производственно-литературных» комбинатов. И потому у них тоже есть повод для злорадства: хорошо смеется тот, кто смеется последним! Для сравнения: книжка «Японских сказок», на газетной бумаге и в непритязательной мягкой обложке, была выпущенная в 1992 г. тиражом… в 200 тыс. экземпляров! Кто из современных авторов может похвастать такими тиражами? Если даже для самых распиаренных борзописцев тираж в 100 тысяч является пределом мечтаний? Остальные вполне довольствуются и в десять раз меньшими цифрами. Эти нагонят на другом: за год они успеют накропать еще с полдюжины своих «нетленных шедевров», а также по второму, третьему или восьмому кругу «задвинут» читателям свои старые опусы, которые успели накропать раньше. На хлеб с черной икрой, может, и не хватит, но и от голода пухнуть тоже не будут. Этого издательства допустить не могут: возиться с новыми графоманами они не любят - у них хватает заморочек и со своими собственными. Что же до читателей, то они должны, наконец, уразуметь, что на книги, как и на любую другую продукцию массового производства, есть жесткие технические стандарты, определяемые технологией производства. Вот потому они так похожи друг на друга, и потому выпускаются в узком жанровом ассортименте: боевик, детектив, женский роман… Впрочем, есть одно исключение: для самых продвинутых читателей трудится еще «дикая дивизия» авторов, вдоль и поперек перепахивающих поле под аморфным названием «фэнтези». Не путать с научной фантастикой! С ненаучной - тоже. Любопытно, но элементарное незнание даже школьной программы физики им нисколько не мешает в их неуемном стремлении изнасиловать здравый смысл самым извращенным способом. Это самая буйная категория: то, что они придумывают в своих «шедеврах», не снится даже параноикам во время обострения их душевной болезни. В этом отношении, сентиментальный бред «сивой кобылы», из числа, например, авторов, подвизающихся на ниве так называемого женского романа, выглядит лепетом ребенка, с младенчества страдающего детским церебральным параличом. Беспомощно выглядят на фоне «дикой дивизии» и авторы, измышляющие боевики или детективы. И хотя издательства не вмешиваются в творческий процесс и не ограничивают их в таких важнейших показателях, как «плотность трупов, приходящуюся на одну главу» или «число дебильных совпадений на одной странице», однако по количеству всевозможных «ляпов» эти авторы выглядят полными бездарями по сравнению с оголтелыми «фэнтезирами». За исключением буйно-художественной галиматьи фэнтезийного цеха, продукция современного кирпичного завода выглядит более разнообразной и привлекательной, чем товарная продукция «литературно-промышленных комбинатов». Что до предприятий, выпускающих кафельную плитку или обои, то о таком богатстве красок или текстур поднаторевшие технологи издательств художественной литературы не смеют и мечтать. Но не зря говорится, что нет худа без добра: кое в чем мы всё же обскакали надменную Европу. Сегодня и по количеству выпускаемых книг, и по количеству авторов, причастных к этому мутному процессу, мы дадим фору не только Дюма-отцу, но и всей французской литературе. В России Дюма отдыхает: ибо такого количества графоманов, поденщиков и раскрученных бездарей ему не могло привидится даже в самом кошмарном сне. Александр Дюма не был критиком, но и он бы поставил нам удручающий «диагноз»: когда у графоманов появляются плагиаторы – это кризис литературы. И видимо - системный... Се ля ви... Остается пожелать российским авторам новых успехов на их неблагодарном поприще: «Пашите, негры, пашите - солнце еще высоко!» Ибо ничто так не требует признания, как бездарность. Виктор Аннинский, 2009 г.