Необычно как-то… Дима не виделся со своими родственниками уже лет 12, все никак не хватало времени – учеба, потом работа… А сейчас решил съездить, навестить дядьку Вову и тётку Иру Варгошиных. Стоя на перроне, докуривая сигарету, Дима пытался вспомнить – какие они? Не внешность, а какие-то внутренние качества… характер… реакцию на тот или иной его поступок… Не вспоминалось. 12 лет назад, когда ему было 9 с половиной, они воспринимались как дружелюбные люди, всегда старавшиеся угодить племяшу, ведь своих детей у них не было – как позже узнал Дима, дяде Вове поставили диагноз «ленивый пловец», что фактически означало невозможность иметь собственных детей. Они взяли из детдома Верочку, но через два года, когда родители уехали в город, она осталась одна, что-то подогревала на газовой плитке, но забыла перекрыть вентиль и через три часа, когда машина Варгошиных уже подъезжала к дому, рванул газ и пол-стены дома просто вынесло на улицу. А через секунду обвалился и весь дом. Дядька Вова поседел за несколько минут, а тетка Ира три месяца провела в психоневрологическом диспансере. Как с ними общаться сейчас, когда он уже такой взрослый и когда цепочка трагических событий, словно тень, легла и застыла на их лицах, в их скованных болью взглядах… Ехать предстояло больше суток – из Вологды до Воронежской области, с остановкой на станции Подгорное, оттуда на такси мимо Павловска до поселка Ливенка. Он ехал в обычном плацкартном вагоне, не хотелось тратить деньги, да и к тому же было желание посмотреть на людей, ведь последние два года он провел практически не выходя из дома, зарабатывая торгами на Форексе. Когда провожающие Димы (родители и брат) сидели в купе, осматривая его место и советуя напоследок, как вести себя в поезде, с кем говорить, а с кем нет, ни в коем случае не употреблять алкоголь, как присматривать за вещами, - подошла девушка и положила сумку напротив Димы. Кровь прилила к его лицу, когда он разглядел, какая это красавица, но тут же отхлынула, едва он заметил ее друга – приземистого паренька-крепыша. -Пойдем, покурим? – предложил Дима брату. Они вышли из вагона, Дима нервно закурил помятую сигарету, затянулся и пустил облачко дыма в сторону окошка, которое он вынужден будет делить с этой парочкой неопределенное количество времени. -А ничего девочка, да? – натягивая на себя улыбку, спросил Дима. -Угу. У него и парень ничего, - ответил брат, - Выбирай, с кем тебе удобнее. Они одновременно рассмеялись, но минуту спустя уже стояли с хмурыми лицами, изредка поглядывая на часы. В половину седьмого из вагона вышла обсуждаемая ими девочка со своим приятелем, вслед за ней мама и отец. Дима ненавидел долго прощаться, эти сентиментальные мгновения способны были пробить его на слезы, поэтому он по-быстрому всех обнял, пожелал удачи, пообещал звонить каждый день и поспешил в поезд. Каково же было его удивление, когда девушка вернулась в купе одна, а за окном на перроне стоял тот самый паренек и, грустно улыбаясь, махал ей рукой. Чем отличается скорый поезд от обычного, пассажирского? Тем, что скорый не тормозит у каждого столба и перед каждым замеченным человеком. А вот Дима ехал именно в пассажирском. Через полчаса они уже выехали из Вологды. Через несколько минут первая остановка. Началось, блин… Было уже довольно темно на улице и Дима невольно произнес это вслух. Потом посмотрел на девушку напротив – та с интересом глядела на него. -Куда едем? – спросила она. -В Воронежскую область, - ответил Дима и протянул руку, - Дима. -Оля, - пожала она руку и добавила, - а я в Ростов. Они долго еще о чем-то болтали, пока проводница не стала разносить постельное белье и разговор прервался и не возобновлялся уже до следующего утра. Днем они так же разговаривали, пили чай, разгадывали сканворды, а ближе к вечеру Дима решил взять пивка. Предложил Ольге – она не отказалась. Что-то произошло… Какой-то полувзгляд, полуулыбка, но Дима не удержался и взял ее руку в свою, нежно погладил и поцеловал, глядя снизу вверх на ее реакцию. Оля улыбалась и тогда он приблизился к ней и губы их слились в поцелуе, от которого у Димы жарко заколотилось сердце. В последний раз он целовался с девушкой аж три года назад, после выпускного, когда они с одногрупниками пошли на набережную и он оказался единственным, кому удалось подцепить девчонку, привести ее домой и затащить в постель… В полвторого ночи поезд прибывал в Подгорное, где Дима вынужден был брать такси, так как никакие автобусы и маршрутки сейчас не ходили. Таксист оказался молчаливым и угрюмым, но он брал меньше всего денег, что и повлияло на выбор Димы. Весь путь до Ливенки Дима проспал, а когда водила толкнул его в бок, открыл глаза и увидел, что уже рассвело и они уже катятся по поселку. -Куда дальше? – спросил водила и Дима попытался восстановить в памяти дорогу к дому Варгошиных, но – не смог. Места здешние он помнил очень смутно, поэтому заплатил таксисту, забрал сумку и в нерешительности направился к первому попавшемуся дому. Подошел к забору, из-за которого заливистым лаем его появление огласила собака. Дверцу калитки приоткрыла бабуля, недоверчиво осмотрела его с головы до ног. -Чего надо? -Кхм, вы не подскажете, где находится дом Варгошиных? -Чегой? -ВАРГОШИНЫХ! – прокричал Дима. -Не ори, не глухая, - пробормотала бабка и ткнула куда-то пальцем, - вон видишь дом зеленый, за ним повернешь налево и до конца. Упрешься прямо в ихний дом. А ты хто, родственничек, штоль? -Спасибо, бабушка, - сказал Дима и направился по указанному маршруту. Дом показался ему совсем незнакомым… Ах ты, черт, ну конечно, ведь после взрыва новый отстроили… Он прошел во двор – благо, собаки здесь никакой не оказалось и постучал в дверь дома. Ждать пришлось недолго – открыл какой-то незнакомый мужик лет пятидесяти, явно с дикого похмелья, - и спросил: -Тебе кого, пацан? -Здрасьте. А Владимира или Ирину Варгошиных можно? -Ну я Владимир. У Димы отвисла челюсть – он не ожидал, что дядька Вова так сильно изменится. -Дядь Вов, - сказал он, - это я, Димка, ваш племянник из Вологды, сын Виктора. Варгошин в изумлении уставился на Диму, потом заулыбался и, схватив его за руку, буквально втащил Диму в дом. -Ира! – заорал он,- Димка приехал! Племяш! Сверху послышались быстрые шаги и со второго этажа спустилась тетка Ира – сильно постаревшая за все эти годы, но хотя бы вполне узнаваемая. Они обнялись, потом тетка усадила его за стол, налила борща, рядом сел дядька Вова, и, пока Дима ел, расспрашивали его о родителях, о брате, о Вологде… Дима отвечал, иногда невпопад добавляя что-то от себя, так как сам сильно волновался от этой встречи. Вот значит как… Они действительно много пережили, раз так изменились… Всё изменилось. Дима не мог четко формулировать свои мысли, но сейчас ему казалось, что он попал в какой-то другой и очень странный мир, вырванный с мясом и кровью из дивного прошлого и вдавленный в настоящее, такое жестокое и до боли знакомое… Соседями Варгошиных была семья Альсуфьевых – отец семейства Виктор, мать Людмила и 14-летний сын Андрюша. Дядька Вова рассказал, что на днях к ним приезжает дочка – 20-летняя Вероника. Она работает в Воронеже, продавщицей в каком-то бутике. Эта информация как-то проскочила мимо сознания Димы, его сейчас больше занимало другое – воздух. Как же легко здесь дышится! Боже мой! Воздух напоен чудесным ароматом каких-то цветов, трав, буйное сочетание грубого удовольствия и нежного восторга… Волшебство, воплощенное в запахе… Здесь весна уже властвовала над природой, а в Вологде еще только начинали подтаивать сугробы… В последний раз Дима так наслаждался запахом женского тела – той единственной и неповторимой первой любви, которая возникла у него в 15 лет и целых два месяца они гуляли, молчали, шептали друг другу ласковые слова, обнимались, ощущали близость, такую манящую и пугающую… Он мечтал, что именно эта девушка станет его первой в сексе, но реальность оказалась куда более жестокой, чем мечты. Она уехала… Улетела с родителями во Францию, а он остался один, терзаемый душевной болью, разбитыми на тысячи осколков желаний, и сердцем, словно осыпанной солью раной…. Однажды Варгошины уехали в город, а Дима бродил по дому, рассматривая обитель людей, прошедших через столькое… Проходя в очередной раз мимо огромного шкафа, чуть подлизанного огнем в некоторых местах (видимо, сохранился еще со старого дома – выжил, так сказать), Дима, осмотревшись по сторонам, словно боясь, что его могут застать врасплох за неприличным занятием, открыл мощные дверцы и осмотрел содержимое. Глубину шкаф имел потрясающую – едва ли не полтора-два метра. Дима обежал взглядом верхние полки – там были только старые тряпки и опустился на колени. Какая-то сила потянула его руки в глубину самой нижней полки, Дима хотел вырваться, но не смог. Что-то вполне материальное удерживало и затягивало внутрь. -Господи! - вскричал он, но тут же плюхнулся на живот и по пояс провалился в глубину шкафа. Руки его, словно два независимых существа, нащупали коробку в дальнем углу и потащили ее наружу. Дима рванулся назад и наконец нечто его отпустило, он вылетел из глубин шкафа и плюхнулся задом о пол. -Черт!- процедил он, вставая на ноги, - что за дьявольщина??? Прямо у его ног валялась коробка, содержимое которой высыпалось на пол. Что это… Фотографии…? Фотографии, сделанные «Полароидом», десятки фотографий. Дима наклонился, поднял одну из них и посмотрел. Дыхание его перехватило, шок парализовал его, а руки продолжали сжимать фото, на которой была изображена девушка. Да какая там девушка! Девочка-подросток, лет 13-ти, не больше, полностью обнаженная, похотливо улыбающаяся и раздвинувшая ноги перед камерой. Незнакомое лицо… Кто же это, Господи, как это попало сюда? Дима стал перебирать фотографии, и на всех – она, в той или иной позе, высвечивающей все интимные подробности ее тела… Вечером, за ужином, Дима сказал: -Вот я дурак-то! Забыл фотик взять! А так хотелось бы сфотографироваться с вами, потом родителям показать, сколько ж они вас не видели-то? -А в чем проблема? – хохотнул дядя Вова, - у нас есть фотоаппарат. Ты сегодня хочешь, или завтра, на природе? -Давайте сегодня. А завтра съезжу проявлю пленку и отдам на распечатку.- Дима осторожно посмотрел на Варгошиных. -Племяш, да там не надо ничего проявлять! – дядька Вова вытер руки о скатерть, чем явно вызвал недовольство тети Иры. - Мы же люди современные, у нас и фотоаппарат такой, который сразу всё проявляет и печатает. «Полароид», знаешь? -Знаю, - ответил Дима, уставившись в одну точку. -Ну так что, нести, или как? -Не надо, - промямлил Дима, - не надо нести. Давайте завтра. – Он встал из-за стола, ноги его были ватными и плохо слушались, - можно я пойду спать? Что-то устал сегодня… Гулял много… -Ты, когда нас нет, далеко гулять не ходи, - сказала ему вслед тетя Ира, - а то ворья сейчас развелось… а у нас даже собаки нет, сам знаешь… Дима, ничего не ответив, поплёлся в отведенную ему комнатушку. Этой ночью он долго не смог заснуть. Кто эта девочка? Кто ее фотографировал? Какой ублюдок заставил ее так позировать перед камерой? Что он ей внушил, этот извращенец, какие грязные слова говорил, какую наглую ложь он нёс, чтобы она сама захотела всё это сделать?... А может, снимки – не просто фотоколлекция педофила, может это лишь дверь, заглянув в замочную скважину которой можно увидеть и не такие чудовищные вещи… Если она так смело разделась, если она так явно наслаждалась демонстрацией своего тела, наслаждалась прямо, без намеков, без обдумывания возможных причин, по которым фотограф попросил ее так сделать.. Она знала. И ее взгляд на фотографиях, ее улыбки, всё говорило о том, что она прекрасно осознавала, что и для чего она делает…Господи Боже мой, «Полароид» принадлежал Варгошиным, но кто воспользовался им для таких мерзких целей… Дядька Вова… Нет, не может быть. Этот мужик был, конечно, не святым, но чтоб сотворить такое с ребёнком… Нет… Нет…НЕТ!!! Это не мог быть Варгошин. Дима провалился в сон, когда на улице уже начинало светать… На следующий день он проснулся поздно, часов в 12 дня, его разбудила какая-то возня и громкие голоса на улице. Дима выглянул в окно и увидел чету Алсуфьевых в сопровождении какой-то девушки. Он умылся, выпил чашку крепкого кофе и тихонько выбрался на улицу. -О, племяш, иди знакомься с Вероникой! – прокричал дядька Вова, заприметив смущенно стоявшего в сторонке Диму, - тут к нам гости! Когда Дима подошел ближе и посмотрел на девушку, стоявшую рядом с тетей Ирой и что-то ей рассказывавшей вполголоса, ноги его подкосились и он потерял сознание. Он всегда отличался чрезмерной впечатлительностью, а этого шока он вынести просто не смог – мозг отключился, отказываясь принять очевидное – Вероника, дочь Алсуфьевых, и была той самой девочкой с фотографий из шкафа… -Племяш! Димка! Очнись! – Дима вскочил от резкого запаха нашатырного спирта, пропитавшего ватку, которую тыкал дядя Вова ему под нос. - Что с тобой? Температуры нет – мы с Ирой проверяли, ты это… не эпилептик случаем? -Нет, - Дима отодвинул от себя руку с ваткой и встал на ноги, - Это была Вероника? -Да…- задумчиво ответил дядька, - И что? Влюбился что ли? – он засмеялся, - Стрела Амура попала тебе чётко в лоб, и ты бахнулся в обморок, да? А, племяш? Дима натянуто улыбнулся и, подойдя чуть ближе к дядьке, полушепотом спросил: -Дядь Вов, у тебя есть чё выпить? -Понял, - подмигнул тот ему и быстро куда-то умчался. Вернулся с ополовиненной бутылкой самогона. Налил себе и Диме по полстакана и со словами: -Ну, за любовь! – вплеснул всё это в себя. Дима попытался проделать такой же трюк, но от неожиданно противного запаха и еще более омерзительного вкуса, закашлялся и, подбежав к мусорному ведру, опорожнил содержимое желудка. -Слабенький ты, племяш, - с улыбкой молвил дядька, - небось, окромя пива ничего и не пил никогда? -Почему, пил, - поднялся с колен Дима и вернулся к столу, - Водку пил, но такого гов…такого еще не пил. Он налил себе четверть стакана, бахнул, запил водой и достал сигареты. -Ну вот, пошла вроде, а? – дядька продолжал подкалывать племянника, а тот молча курил, глядя куда-то вдаль. -Ну, рассказывай, чё это там случилось-то? – разливая по новой, правда в этот раз Диме уже в 2 раза меньше, спросил Варгошин. Дима внимательно посмотрел на дядьку. Теперь точно. Это не дядя Вова. -Да не знаю, может, свежий воздух на меня так подействовал… - пробормотал он. – А может, инсульт? -Ты давай не болтай, - дядька хлопнул дозу и взглядом показал на стакан Димы. Тот поспешил опорожнить стакан и спросил: -Дядь Вов, а ты Алсуфьевым когда-нибудь свой фотоаппарат давал? -Да было дело.. Давно уж, Витька просил че-та, не знаю, - и вдруг он замер, медленно перевел взгляд с пустого стакана на Диму и пытливо начал вглядываться ему в лицо. -Че, племяш, говори, раз знаешь что-то… Дима так же прямо, не мигая, смотрел на дядьку. -Я нашел коробку с фотографиями. – процедил он сквозь зубы. -Да вижу, что нашел, - дядька помолчал секунду, потом стукнул кулаком о столешницу, что та аж покачнулась, - Не учили тебя родители по чужим шкафам не лазить, а? Не учили?!! Потом он весь как-то сник, налил полный стакан самогонки и залпом его выдул. -Не нужно тебе ничего знать, Дима, поверь старому дураку, залезешь в эти дебри – хрен выберешься, еще и по голове настучат.- Он молча встал и, слегка пошатываясь, направился к себе в комнату. -Не лезь в это дело, Дима, я тебя как дядька родной прошу, не лезь. Это было давно, все забыли уж, а как известно, кто старое помянет – тому бока точно намнут… И он ушел. Дима допил остатки самогона, зажег сигарету и вышел на улицу. Алсуфьевых, как и тетки Иры, там не было. Не лезь в это дело…Как это не лезь? Какая-то мразь испоганила Веронике мировоззрение, заставила желать того, в чём юный организм еще только начинал пробуждаться… Витька попросил…Витька… А может, действительно, не лезть? Зачем это ему нужно? Виктор Алсуфьев – мужик здоровый, тот точно ему рожу набьет при одном намёке… Но если это был он, неужели ушел безнаказанным? Об этом знали явно несколько человек – «ВСЕ забыли уж» - а нравы здесь строгие… Дима вернулся в дом, поднялся на второй этаж, включил свет в комнате, где спал дядька Вова и потряс его за плечо: -Дядька! Дядя Вова! -Мммм.. чего? – недовольно пробормотал тот. -Кто это сделал? Просто скажи мне, кто это сделал и наказали его или нет? Просто скажи и всё. Я больше не буду допытываться. -Витька. Витька это сделал. Но он не виноват. Не за что его наказывать было. Всё, Димка, иди и никогда больше…Слышишь? Никогда больше не спрашивай об этом… Дима уже вышел из комнаты, не различая последних слов Варгошина и решил наведаться в гости к Алсуфьевым. Дверь открыли не сразу – какое-то копошение внутри и вопрос: -Кто там? -Это Дима. Племянник Варгошиных. Дверь распахнулась. Там стояла Людмила – жена Виктора Алсуфьева, изрядно поддатая. -А, заходи. Он прошел в дом и сразу увидел её – Веронику, она сидела за большим столом, на котором было выставлено несколько бутылок спиртного, множество разнообразных салатов и других яств, но не это привлекло внимание Димы – Вероника сидела рядом с отцом, мило ему улыбалась и рассказывала что-то забавное, так как он периодически посмеивался. -Здравствуйте, - объявил своё появление Дима, - Извините, что сегодня днем я так… наверно, просто перенервничал, ведь столько не виделся с дядей и тетей, а тут как раз подкатило и я… хм… Он замолчал, внимательно глядя на Веронику. Та смотрела на него. Пронзительный взгляд, словно читающий все его мысли и желания, ни капли удивления или хотя бы ощущения неожиданности в его приходе. -А ты че стоишь, присаживайся, - дружелюбно махнул рукой на свободный стул Виктор. Дима подошел к столу, присел, потянул руку к свободной рюмке и поставил ее перед собой. -Вот мужик настоящий, - улыбаясь, сказал Виктор жене, - без лишних разговоров, первым делом – выпить, а всё остальное – опосля. Он налил Диме рюмку, тот выпил (слава Богу, нормальная водка), не закусывая и, привстав, слегка поклонился Веронике, - Мадемуазель, позвольте представиться. Дима. Она усмехнулась, бросила взгляд на отца, и протянула руку Диме. -Вероника. Тот галантно поцеловал ее и уселся на место. -Ну вот и познакомились, - Виктор ухмыльнулся и разлил еще по одной. -Вероника, позвольте с вами выпить, - приподнял рюмку Дима, - За любовь… то есть, за дам, конечно, за прекрасных дам, - он обвел взглядом всех присутствующих, задержался на тетке Ире – у той почему-то было очень грустное лицо. Ах да, забыл совсем, чертяка, ведь у них нет своих детей, а тут Вероника своим приездом еще раз напомнила им об этом… о Верочке, сгоревшей заживо при взрыве… Дима перевел дыхание и хотел уже выпить, но его остановила рука Виктора. -Погоди, погоди, Димка. За дам пьют стоя. Они встали, хлопнули по рюмке и присели. Дима уже был сильно навеселе, к распитому дома самогону добавлялись новые партии водки, и он начинал плохо соображать. Он отлично помнил, как они разговаривали, смеялись над чем-то, как Вероника то и дело проникновенно вглядывалась ему в глаза, словно пытаясь загипнотизировать, но вот дальше…. Что было дальше, Дима помнил не очень хорошо. Может быть, ему что-то привиделось по пьяне, но вдруг он осознал, что смотрит, как целуются взасос Вероника и Виктор, вскочил, сказал что-то вроде: -Ну это уже ни в какие ворота… Потом он на несколько секунд отрубился, когда очнулся, чьи-то руки мягко вели его наверх, в спальню… А голос, такой манящий, притягательный, наполненный пылающей страстью животных инстинктов, шептал ему на ухо: -Димочка… тебе надо поспать… Вероника тебе поможет раздеться… И сама разденется…Димочка – маленький, добрый, но глупый мальчик… Ничего Димочка не понимает… Вероника всё объяснит Димочке… В сознании, которое заволокла дымка пьяного угара, проносились вялые мысли, никак не связанные с тем, что происходит. Дима вспоминал свою первую любовь, и жар, такой сладкий и такой томительно-болезненный, вновь наполнял всё его существо… И одна лишь мысль, мгновением проскочившая в его голове о том, что он вновь ее потеряет, вызвала череду новых страданий и снова сердце, словно осыпанная солью рана… -Не отпущу…В этот раз не отпущу тебя, солнышко моё… На этот раз ты останешься со мной… -Конечно, мой милый. Я и не собираюсь никуда уходить. Я навеки останусь в твоем сердце…Только как Вероника… Как твоя первая любовь… -Мою первую любовь звали не Вероника, - запротестовал Дима, вырываясь из ее рук и сознание его на миг прояснилось - Ее звали Настя. Настя, а ты… кто ты? На этих фотографиях… Но тут Вероника повела рукой и он снова впал в дрёму, такую сладкую, что вырваться ни сил, ни желания у него не было… Пусть будет так. Пусть Вероника будет Настей, а Настя – Вероникой… Какая, вообще, разница, кого любить… Лишь бы было кого… Ведь это так прекрасно… Любить… Потом в его грёзы вторгнулось что-то мягкое, нежное, обнимающее и целующее его, аккуратно стягивающее с него одежду и обволакивающее его тело своим, таким желанным и таким любимым… Настя… - последнее, что пронеслось у него в голове, - Мои мечты сбылись. Рядом с тобой. Навеки. Навсегда. Дима очнулся дома, в своей кровати. На улице еще было темно. Ему очень хотелось пить. Чудовищная жажда потянула его вниз, к холодильнику, где всегда была в запасе минералка для страдающего гастритом дядьки Вовы. Выжрав литр воды, Дима вытер губы и уселся на пол прямо рядом с холодильником. Тяжело дыша, он пытался вспомнить, что произошло в доме Алсуфьевых. Неужели он переспал с Вероникой? Или это был только сон? Скорее всего, сон, иначе как можно было бы объяснить его присутствие здесь, дома, а не постели на втором этаже у Алсуфьевых… Он еще попил воды, потом подошел к столу, закурил и вдруг чётко осознал, что любит её. Кого? Странно, он не мог понять. Веронику? Да, скорее всего…Или Настю, неужели вновь вспыхнувшее чувство? Конечно Вероника…Вероника… Само имя ласкало ему язык, когда он шептал его в ночи, вглядываясь в кромешную тьму за окном… Утром он пошел за пивом в магазин. Взял три полторашки, и, по дороге домой, вдруг услышал чей-то скрипучий голосок: -Явилась… ведьма… И тебя уже околдовала. Дима обернулся на голос и увидел, сидевшую на скамеечке у забора старушку. Ей было лет 90, не меньше, и, когда она говорила, было такое ощущение, что она совсем не раскрывает рта, окруженного сетью морщин. -Что? Что вы сказали? – Дима подошел к ней ближе и присел рядышком, - Вы про Веронику? Что вы о ней знаете? -Да что тут знать… И мать ее была ведьмой, и бабка… Сейчас об этом забыли уж все… Это она полдеревни очаровала… Память отняла… Но у меня, старой травницы, никаким чародейством память не затмишь… -О чем вы? – не понимал Дима, ощущая, как холодок ужаса пробегает по его позвоночнику, - Людмила – ведьма? -Та не мать она ее, удочерила на свою голову девочку, - старушка повернулась к Диме,- Ты ж племяш Варгошиных? -Ну я, да. А что? -Ох и не вовремя ты приехал, Димитрий, ох и не вовремя. Дима сглотнул ком в горле и прошептал: -Откуда вы знаете моё имя? -Уезжай, внучёк, уезжай, пока не поздно… Вижу, ты еще можешь от чар ее освободиться. Вижу. Дима вскочил со скамейки и рысью помчался домой, обливаясь холодным потом. Ворвавшись в дом, он застал дядю и тетю – они сидели за столом с каменными лицами и молчали. -Что здесь творится-то, Господи Боже?! – прокричал Дима, подскакивая к столу и вглядываясь в лица Варгошиных. -Не верь старой, - произнес дядька Вова, - С головой у нее не в порядке. Маразм. – Пиво принес? Они словно очнулись от наваждения. Дима начал выкладывать на стол одну полторашку за другой, дядька принес стаканы, они опохмелились и, когда тетя Ира ушла – дела по хозяйству – Дядька внимательно посмотрел на Диму и спросил: -Я же говорил тебе, зря ты всё это… - он махнул рукой, потом закурил и продолжил, - не возвращайся туда больше. К ней. Пока можешь. Пока силы еще остались. -А говоришь, у бабки маразм, - усмехнулся Дима, - так что, получается, она – ведьма? -Ее бабку на костре сожгли, а мать ее силы от бабки приняла и никто уж ее не тронул. А тем более Веронику. У них с каждой новой девочкой в роду силы удваиваются. Дима сидел, словно примерзший к стулу, его мысли никак не желали сосредотачиваться на одном: Вероника – ведьма. Необычайной силы. Ложь! Ложь!!! Ведь он так любит её… Как можно влюбиться в ведьму?! А как можно влюбиться в обычную девушку за один вечер??? А ведь и вправду… Тем временем дядька Вова одним махом высосал литровую кружку пива, перевел дух, потом неожиданно схватил Димку за рубашку, притянул к себе, и глядя на него страшными глазами, зашептал: -Ты можешь. Можешь убить её. Можешь, ведь? Ее ребенок.. Ее дочка… станет еще сильней, и тогда все мы пропадём. Понимаешь? Убей ее! – уже не шептал, а орал Варгошин, - Димка! Заклинаю тебя! Только ты сможешь это сделать!!! Только ты!!! Дима вырвался из рук дяди Вовы, споткнулся, упал на пол и в это же мгновение на него обрушился поток жутких видений… Трупы, трупы повсюду… И вороньё, кружащее над падалью… И посреди трупов она – дьяволица с личиком ангела, несущая в себе бремя смерти, оплот тьмы, длань Сатаны…Но… Но Вероника… Такая милая девочка… Нельзя ее убивать… Она любит его, а он – ее… Это тоже самое, что убить Настю… Мысли о Насте отрезвили его помутневшее сознание. Он чувствовал её силу. Даже здесь она могла достать его, заставить любить её, отбросить все мысли о колдовстве, скорее убить самого себя, чем её… -Димка!!! – орал, пав перед ним на колени дядька, - Димка!!! Она отнимает у меня силы… Димка, убей ее… Варгошин упал без сознания, а Дима прорычал в безумной вспышке гнева, вскочил на ноги, нашел здоровенный нож и, словно пробираясь по зыбучим пескам – каждое движение давалось ему с трудом – направился к дому Алсуфьевых. Идти ему пришлось недолго. Она ждала его у крыльца, глаза ее были наполнены ужасом, а руки чертили какие-то знаки в воздухе… Дима почувствовал дикую боль, словно на руки его полили раскаленным свинцом… Он выронил нож и упал на колени… Невозможно идти дальше… Конечно, милый добрый мальчик Дима… Ты не сделаешь этого… Ведь ты любишь Веронику…Свою нежную девочку… -Да будь ты проклята! – простонал он, - Настя! Я люблю Настю, а не тебя, чертово ведьмино отродье… Из дома выскочил Виктор и загородил собой Веронику. -Не смей!!! – закричал он, - не дам!!! -Нет! – заголосила Вероника, - убирайся! – Но Виктор, принявший на себя весь удар, который Вероника направляла на Диму, весь как-то согнулся, выдохнул, мягко опустился на землю и больше не вставал. Диме стало значительно легче, он ухмыльнулся, поднял нож, и, в отчаянном прыжке, всего лишь одним молниеносным движением резанул её по горлу. Вероника схватилась за шею, потом пала на колени, силясь что-то сказать вслед уходящего Димы, но не смогла и, дернувшись в последний раз, рухнула на землю. Дима вошел в дом Варгошиных, пнул ногой что-то бормочущего себе под нос дядьку, потом нацедил себе кружку пива, вышел на улицу и стал с явным удовольствием разглядывать окружающий мир. -Как-то непривычно, - сказал он, - Непривычно быть в теле мужчины….