ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. Замок на лужайке – просто замок; снаружи – избушка избушкой, а внутри – одна нечисть. [:style=font-family:Garamond; font-weight:bold; font-size:300%; color:red; float:left; :]А[:/style:]ндрей Сигизмундович был маминым сыном всегда. Папа это понял в первый же день и быстренько завел любовницу. С тех пор он появлялся в доме исключительно на цыпочках. И, в основном, только для того, чтобы вручить маме конвертик. Потом, сделав Андрею Сигизмундовичу «ути-пуси», он чинно отобедывал или отужинывал в теплом семейном кругу и деловито исчезал за «выходной» дверью, обитой по-старинке натуральной кожей. Время шло, Андрей Сигизмундович подрастал. Видоизменялось «ути-пуси», но покупательная способность содержимого конвертика оставалась неизменной. Так Андрей Сигизмундович осознал, что такое постоянство и приобщился к вечности. К пониманию женщины Андрей Сигизмундович пришел еще в ранние школьные годы. За это он был благодарен не только маме, но и одноклассницам. Поэтому ко дню получения своей первой награды за умение не показывать глубину своих знаний он был твердо убежден: женщина – существо во сто крат более могущественное и непобедимое, чем мужчина. В студенческие годы Андрея Сигизмундовича занимала проблема совместимости знаний с их носителями. Уже к концу первого курса он был абсолютно уверен, что знания – это постыдный дорогостоящий порок, жестко бьющий по репутации и по материальному благополучию. Когда Андрею Сигизмундовичу вручали красный диплом, он знал наверняка, что лучший выход из любого положения это – пустота. И был настолько мудр, что родил сам себя – маленькую серую мышку, потому что это был единственный доступный ему способ получить качественный живой материал для своих опытов. Тем более, что папа приносить конвертики уж полгода как перестал – мама побаивалась привидений больше, чем необеспеченной старости. Сама она спокойно отошла в мир иной день в день в годовщину успешной защиты Андреем Сигизмундовичем докторской диссертации по выбранной ею теме. Ее смерть сгустила пустоту еще больше, и Андрей Сигизмундович начал ощущать себя надежно зацементированным в вакууме. Такой микроклимат устраивал его. Тем более что в его экспериментальной клетке не было ни одной входной двери. И желающие попасть внутрь могли махать по этому поводу кулаками, сколько им было угодно. Но от этого ничего не менялось – он всегда был хозяином положения. Замок на лужайке Андрей Сигизмундович открыл для себя в тот день, когда целиком и полностью осознал, что же такое мышь. Нельзя сказать, что администрация Замка обрадовалась этому событию. Но пришлось подчиниться традициям и устроить торжественный ужин в честь незваного гостя, который без особых мук совести разгуливал там, где ему хочется. Мелкая нечисть была просто в восторге от его способности постоянно иметь под рукой запасной выход, единственный ключ от которого хранился только в его голове. Представители среднего руководящего звена Замка поговаривали, что Андреем Сигизмундовичем благосклонно заинтересовались вышестоящие инстанции, и что на него уже пришли аттестационные документы, и что ему вот-вот будет присвоена квалификация выходящего человека. Это сулило Андрею Сигизмундовичу массу преимуществ, так как за ним признавали привилегию пользоваться правом выхода из любого замкнутого пространства. Получалось, что отныне для него не существовало границ. Он стал любимцем привидений, которые при его появлении в Замке явно воспряли духом и, уже не таясь, собирались под потолком конференц-зала и целыми сутками дискутировали о био-материализации. К своей популярности Андрей Сигизмундович относился с легкой зевотой и уже начинал подумывать о выходе и из этого положения. Так наука в человеческом обличье, бессовестно наплевав на законы реального и потустороннего миров, прокладывала себе дорогу в бесконечность.