(продолжение рассказа «Это был не папарацци») Бизнесмен Сава позвонил Матери Ежихе дня через три после их первой встречи. Предложил покататься на катере по заливу. Мать Ежиха отказалась, сказав, что у нее морская болезнь. Тогда Сава предложил ей полетать на вертолете. Мать Ежиха отказалась, так как боится высоты. Сава надолго затих, видимо, соображая, куда бы пригласить свою новую пассию, чтоб ей было и не скучно, и не страшно, и не противно. Мать Ежиха сама прервала молчание, предложив: - Давай на велосипедах покатаемся! - На чем? – опешил Сава. - На велосипедах. Это такие металлические штуки… ну, у них два колеса, рама, руль – как у мотоцикла. Но мотора нет, и чтобы они ехали, надо педали крутить. - Спасибо, я не идиот! А какие лучше купить, спортивные или прогулочные? - Не надо ничего покупать! У меня на даче хранятся два велика – мой и брата. Субботним утром они подъехали к даче, которую Мать Ежиха получила по наследству от тетушки. Заборчик покосился, сарайчик развалился, домишко облупился. На веранде нежились дикие кошки разного возраста, но одинакового окраса, которые тут же бросились врассыпную, как только машина притормозила у калитки. Мать Ежиха распахнула дверь сарая, и дверь, сорвавшись с петель, упала на гравий. - Вон, видишь, велики старые?.. – показала она в угол сарая. – Их надо почистить, починить и смазать! Вот инструменты и материалы, вот фартук и рукавицы, а я пока позабочусь о завтраке. И она ушла в дом, а Сава удивленно смотрел на старые ржавые велосипеды, потом вздохнул, переоделся и принялся за работу. Через пару часов все было готово: велосипеды сияли, как новенькие, а на веранде был накрыт стол, украшенный вазой с красными хризантемами. - Молодец, справился! – похвалила Саву Мать Ежиха. - У меня вообще-то инженерное образование! – гордо сказал он. - Ну, вот оно тебе и пригодилось… - съязвила Мать Ежиха. Отведав глазуньи, оладий и овощного салата, любовники отправились на велосипедную прогулку. Петляя по лесной тропинке меж корабельных сосен, они приблизились к морскому побережью. Уже издалека послышался шум прибоя, ветер дул в лицо, море волновалось. Велосипедные колеса вязли в песке и пришлось идти пешком, волоча транспорт за собой. Мать Ежиха расстелила одеяло подле дюны, заросшей кустарником, и стала беззастенчиво переодеваться, ибо дикий пляж был пустынен. Сава невольно залюбовался этой картиной, ведь Мать Ежиха переодевалась нарочито медленно и довольно театрально. Сава достал из сумки фотокамеру: - Ты не возражаешь, если я сделаю серию фотоснимков в жанре ню? – предложил он. Вместо ответа Мать Ежиха начала умело и с удовольствием позировать. Магическое воздействие фото- , видео-, и кинокамер на женский пол еще, наверное, ждет своего исследователя. Ведь даже самые скромные и застенчивые девственницы и недотроги под «дулом» объектива начинают вести себя, как многоопытные гейши. Мать Ежиха, полностью обнаженная, сначала вытянулась в полный рост, встала на носочки, раскинула руки в стороны и подставила лицо солнечным лучам, прикрыв глаза. Сава присел на корточки и покрутил камерой туда-сюда, выбирая интересный ракурс. Затем Мать Ежиха легла на песок, положила одну ногу на другую, выгнула спину и закинула голову назад. Сава, вооруженный фотоаппаратом, навис над ней, как коршун над голубкой, и сделал несколько снимков сверху. Затем фотомодель решила вспомнить юность и встала в гимнастический мостик. Поза ей вполне удалась, и фотохудожник пришел в восторг. Мать Ежиха забежала в воду по пояс, нырнула и вынырнула, а Сава успел снять ее мокрое белое тело, окруженное брызгами. - Экспрессионизм! – прокомментировал он эту картину. Неподалеку валялась огромная живописная коряга темно-серого цвета, выброшенная на берег морскими волнами и высушенная ветром и солнцем. Мать Ежиха забралась на эту корягу и обвилась вокруг нее, как кобра. Сава воскликнул: - О, великолепно, так и держись! – и, вдохновенный, забегал вокруг этой художественной композиции. - Ну, все, я устала позировать! – сказала Мать Ежиха, слезая с коряги и отряхивая песчинки с кожи. – Давай, я тебя тоже сфотографирую! Раздевайся! - Нет! – ответил Сава. – Фотографы почему-то не любят, когда их снимают… - Но ты хотя бы разденешься? Без рубашки – ближе к телу! – как говаривал один мой дальний родственник, капитан Белокопытько. Сава скинул с себя не только рубашку, но и брюки с трусами, и любовники рухнули на подстилку, сжав друг друга в крепких объятиях. И, увлеченные друг другом, они не заметили маленького неприметного человечка в серой куртке, который, прячась за дюнами, внимательно наблюдал за ними с самых первых минут их появления на пляже. Нет, он не был обычным вуайеристом-мастурбатором, удовлетворяющим свой тайный порок, и картины, представившиеся его взору, не взволновали его как мужчину. Он был профессионалом и всего лишь выполнял свою работу, когда снимал резвящуюся парочку, используя длиннофокусный объектив... (окончание - в рассказе «Красивая женщина с голоду не помрет»)