Лет пятнадцать назад у меня появилась возможность начать карьеру в порно-индустрии. И я ею не воспользовался, выбрав тяжелую писательскую стезю. Черствый хлебушек литературы я предпочел кокаиновым дорожкам на капотах плейбойских авто. Начало 90-х. Вы ведь помните, насколько трудно было в то время «копеечку с земли подымать», как выражался мой ротный командир, капитан Белокопытько. А я только-только демобилизовался из Красной Армии, и у меня еще ни образования, ни денежной профессии не было. Дал объявление в газету: «Ищу любую работу. Секс и “Гербалайф” не предлагать!” Мне позвонили и назначили встречу на 22. 00. в Межапарке. Мой собеседник упорно не желал раскрывать сущность предлагаемой работы, обещав рассказать все при личной встрече. Подозрительно! Но мое любопытство оказалось сильнее осторожности. Вряд ли мне предложат поработать киллером или ограбить за компанию парочку банков, рассудил я. В худшем случае, это какой-нибудь проходимец, которому не дают покоя лавры Остапа Бендера. В означенном месте меня ждал молодой мужчина с кислой физиономией. Он представился Павлом, оглядел меня критически, но, кажется, остался доволен. Я полагал, что мы отправимся в какой-нибудь офис, но вместо этого Павел стал углубляться в парк, совершенно безлюдный, а я вслед за ним. Тем временем уже стемнело. “Может, он маньяк?” — я уже жалел, что связался с этим типом. Вспомнились рассказы и о бандитах, которые вырезают у людей внутренние органы для пересадки их богатым пациентам. Павел осмотрелся по сторонам и присел на скамью, предложив и мне последовать его примеру. Я сел чуть боком, прикинув, как бы половчее звездануть его по голове ботинком, если что! Павел не производил впечатление хорошо тренированного человека, напротив, его вялая походка свидетельствовала о том, что он даже зарядки по утрам не делает. Но вдруг у него при себе балончик с газом или шприц со снотворным?! Павел полез в свою сумку. Я напрягся. Он достал из сумки две банки пива и одну из них протянул мне. — Выпить было не с кем, что ли? — съязвил я. — Так, случайно остались... со вчерашнего... Ну, за знакомство?! Теперь объясняю вам суть дела: я фотограф, работаю на западные иллюстрированные журналы: немецкие, французские и т. д. Схема достаточно проста: я арендую студию, делаю снимки и затем продаю их издателям... — Круто! — ... Мне нужны модели. Вы бы подошли. За снимок будете получать от двадцати баксов ... и выше... Все зависит от конкретного издания, ваших способностей и степени откровенности. — Откровенности чего? — Снимков, разумеется! — Павел выудил из сумки пачку глянцевых журналов. Журналы оказались порнографическими — как для гетеросексуалов, так и для геев. Мне стало смешно. Павел ткнул пальцем в один из снимков и с нескрываемой профессиональной гордостью произнес: “Это вот — моя работа!” На снимке двое крепких юношей с рабоче-крестьянскими физиономиями держали друг друга в объятиях, улегшись на красном знамени с длинной золотой бахромой по краям. Подле них валялись, брошенные ими, очевидно, в пылу страсти, их рабочие инструменты: блестящий серп и тяжелый кузнечный молот. Павел стал мне любопытен: я представлял себе деятелей порно-бизнеса, как ярких, модных, развратных типов, напичканных под завязку наркотиками, и с неизгладимой печатью порока на лице. Лицо Павла не было порочным, оно было усталым и равнодушным: обычный, рядовой, замученный жизнью профи, который всего лишь делает тот продукт, который в данный момент пользуется спросом на рынке. — В моем объявлении ведь ясно сказано, что секс не предлагать! — А я вам его и не предлагаю! У меня жена и двое детей… — Нет, спасибо, мне такая работа не подходит… — и я отдал ему журналы. — Зря! Это перспективно... в смысле заработка... если раскрутиться... Вот моя визитка... Если передумаете, звоните... Но не раньше, чем через месяц: я на днях уезжаю в Берлин... по работе... — он сделал ударение на слове “Берлин”, желая, видимо, произвести на меня впечатление. — Нет, и думать даже не буду... потому что... Потому что не хочу, и все тут! — Странно... — Странно другое. — Что же? — Как это вы не боитесь? — И чего же мне бояться? — Того, что однажды нарветесь на человека, у которого будут не столь широкие взгляды, как у меня. — И что? — А то, что запросто можете отхватить крепких пенделей! Взгляд его в это момент сделался грустным-прегрустным...