Солнце палило так сильно, что от этого невыносимого зноя воздух нагрелся, отяжелел и с трудом пробивался в мои легкие, оставляя в носу неприятную сухость, от которой хотелось чихать и смеяться - до того было все так паршиво. На потрескавшуюся землю невозможно было ступить: ощущение, будто под ногами сплошная куча раскаленного угля. Так что при таком раскладе я даже не решался элементарно сходить за сигаретами, а курить, кстати, мне хотелось чертовски. Как назло мой кондиционер воздуха вышел из строя. Видимо, посчитал, что я и без его помощи переживу это царящее пекло, полагаясь на собственную сообразительность. Но в такой жаре мой мозг ни о чем конкретном думать не мог. Разве что только о прохладном душе, который я успел принять за это утро уже, наверно, раз двадцать. К вечеру, витавшая в атмосфере горячая пыль стала оседать. В открытое настежь окно легкими порывами врывался прохладный ветерок, пронизывая комнату приятным ароматом трав и прочей растительности. Дышать стало намного проще, свободней. Да и тело уже не так обильно покрывалось потом. Внезапно сзади раздалось еле уловимое слухом жужжание, и поток прохлады хлынул прямо мне в спину. От неожиданности я немного испугался, но это всего лишь заработал мой непредсказуемый вентилятор. Я почему-то усмехнулся, поймав себя на мысли о всяких полтергейстах. Разумеется, в такой обстановке, где каждая молекула находиться в состоянии повышенного напряжения и не такое может придти в голову, тем более, если в этой самой голове полно свободного места. От таких вот размышлений о паранормальных явлениях этого мира меня отвлек звонок телефона. Очнувшись и возвратившись в серую и скучную реальность, я с большим трудом поднял свое вымотанное зноем тело с дивана и понес его к аппарату. Звонил мой друг Николай с предложением отправиться на веселое мероприятие, что устраивал на своей даче его двоюродный брат Костик. Я, как любитель и неотъемлемая часть таких шумных вечеринок, сразу принял это предложение. И после того, как связь завершилась, я принялся томиться в ожидание появления Коляна. Тот должен был заехать за мной в ближайшее время на своем шикарном «мерсе» с помятым правым крылом. Первым человеком, которого, я увидел, когда оказался внутри просторного помещение, была девушка. У нее были потрясающие черные волосы цвета вороного крыла и большие карие глаза с загадочным блеском в глубине. Не могу объяснить почему, но она сразу показалась мне чем-то вроде воплощением неуловимой мечты. У меня даже сердце неестественно забилось в приятном ритме. Короче говоря, я твердо решил, что влюбился в нее с первого взгляда. Хотя никогда до этого момента ничего подобного за собой не замечал. --Ты чего к полу прирос?— Колька слегка подтолкнул меня вперед, -- Привидение увидел? Я как-то смущенно пожал плечами: -- Скорее всего. Не знаешь, кто она? -- Забудь.-- Посоветовал мой лучший друг, не желая, видимо, мне счастья. -- Почему? -- Ты слишком хорош для нее. Не к такой доле я тебя готовил. -- Ну, как звать-то, хотя бы? -- Стихи посвящать будешь?— Предположил Николай. -- Испишу ее именем все подъезды и собственные обои. А еще тату сделаю на интимном месте на вечную память. – Отшутился я. -- В общем, Кариной зовут. Очередная девица Кости. И, говоря по секрету, лично мне она не нравиться. Как личность не нравится. Даже пугает немного, но это между нами! Есть в ней что-то такое…Темное, вот! Да, именно темное.— Тут он резко посмотрел на меня. Я от неожиданности вздрогнул. -- А все равно. Хотя я не совсем понимаю, с чего ты взял такое сравнение. Страшных книжек начитался? -- Ничего ты не понимаешь.— Досадно вздохнул тот и куда-то удалился. Я продолжал глазеть на брюнетку. На какую-то долю секунды мне показалось, что она улыбнулась, поймав мой взгляд. Нет, подумал я, Колян чего-то напутал. Не может быть в такой лучистой улыбке чего-то темного и пугающего. Зазвучала ритмичная музыка. Откуда-то стали выползать остальные, заполняя центральную площадку своими телами. Приняв немереное количество алкоголя (судя по их нескоординированным движениям рук и ног), они теперь вот изворачивались ужами в замысловатом танце, закрывая собой ту, что так отчаянно вкрадывалась в мое пустующее сердце еле уловимой мелодией вечного наслаждения. Наблюдая за всем происходящем в этом зале, я на некоторое время потерял Карину из виду, заполнив этот интервал времени тем, что накачивал свой желудок пивом. Наконец, девушка выплыла из мутной темноты и незаметно для всех (кроме меня, разумеется) скользнула за дверь, ведущую на веранду. Набравшись смелости, я последовал за прекрасной нимфой из сказочного сна: туда, где были ночь, звезды и Луна-повелительница тьмы. Карина стояла на крыльце ко мне спиной. Ее размытый сумраком силуэт был окутан легкой дымкой ночи и струями серебристой пыли. А таинственный взор был устремлен в бесконечное небо, словно она там хотела прочесть что-то такое, чего не дано прочесть простым смертным. Волосы девушки легко развивались на ветру, и она изящным движением руки поправляла непослушные локоны. Я встал к ней рядом так, что даже чувствовал тепло ее тела, хотя оно меня даже не касалось. Любуясь чертами ее лица как завороженный, я боялся вымолвить любое слово. В тот момент я не понимал, что со мной происходило. Какое-то опьяняющее чувство окутывало мой разум, заставляя забываться в этом мире и растворяться в ином, где все невозможное становилось досягаемым и вечным… Без слов мы стояли так, наверное, довольно долго. И это продлилось бы еще дольше, если б сзади не раздался голос Кости. Я молчал и не шевелился, понимая, что все прекрасное разрушается, и я не могу этот процесс остановить. Чувство досады заполняло душу, я стал раскисать. Костя уводил Карину за руку обратно в дом, в котором все до мелочей было пропитано сигаретным дымом и запахом спиртного. Отвратительно. А мне все же удалось поймать ее мимолетный взгляд, в котором читалось разочарование вперемешку с надеждой на еще одну встречу. Оставшись один, я крепко сжал кулаки и вслух (будто обращался к высшим силам, правителям судеб) поклялся, что эта девушка будет моей. Моя мечта сбылась. Спустя две мучительные недели, Карина сама нашла меня. Я отчетливо помню, как в те минуты почва полностью ушла у меня из-под ног. Казалось, что за моей спиной выросли крылья, и моя жизнь обрела новый смысл, новое дыханье. Я уже смотрел на мир совершенно иными глазами. Мы повсюду были вместе, абсолютно неразлучны. Я полностью посвятил себя ей, наплевав на многое и многих; отказался от всего того, что не нравилось, в первую очередь, Карине. Она могла с легкостью манипулировать мною и моим разумом; я исполнял каждое ее желание, каждый каприз. От того, что я доставлял ей хоть малую радость, я уже был несказанно счастлив. Взамен же ничего не требовал. Мне достаточно было лишь ее улыбки, от которой душа цвела и пела. Да, Карине я позволял практически все, чего никогда не допускал в отношениях с другими девушками, до нее. Она, конечно, много раз причиняла мне боль, но я… Я прощал, незадумываясь, а почему я это, собственно, делаю? Зачем позволяю себя унижать по всякому? Ну, и влип. А я довольно прочно влюбился! Вполне серьезно надеялся, что в дальнейшем у нас с ней будет чудная семья; мы проживем до глубокой старости; будем радоваться детям и внукам; и, конечно же, умрем в один день, крепко держась за руки… Чушь! Только потом дойдет до моего сознания, насколько глубоко ошибался, доверяя Карине свою душу, сердце и, главное, жизнь. Николай и его двоюродный брат были не в восторге за такой предательский поступок по отношению к ним. Они не ожидали, что я смогу наплевать на нашу давнюю дружбу, вычеркнуть ее из памяти и растоптать. Но того хотела Карина, и я не виню ее за это, а должен был. И пусть многие отвернулись от меня, не желая водиться с таким, по их мнению, подкаблучником и занудой. Для меня все это стало второстепенным. Я постоянно терялся, путался в лабиринтах мыслей, подсознательно еще понимая, насколько глубоко сам под себя копаю. И ничего не мог с этим поделать, что больше всего меня и пугало. И вот пришел такой момент, когда мне расхотелось жить. Однажды Карина заявила, что хочет уйти. Навсегда и подальше. После всего, что мы (или я один?) пережили! Она решила меня бросить на произвол судьбы! Вот так просто… Я был шокирован и чуть не сошел с ума. Все казалось лишь страшным сном, только он никак, почему-то, все не кончался. А она и в самом деле ведь ушла. Я просил, умолял, настаивал и даже требовал, чтоб она осталась, но ей было все равно. Карина никогда никого не слушала. И, скорее всего, никогда никого не любила. Вот и вся правда. Ей просто доставляло удовольствие править людьми, дергать за их веревочки, как марионеток, выпивая всю кровь до последней капли, и после хладнокровно оставлять своих жертв, как надоевшие игрушки. И при этом ей удавалось оставаться святой! Я понял все слишком поздно. Вместе с уходом Карины ушло и все самое прекрасное и светлое. Мне хотелось реветь и рвать на себе волосы от того, что я смог так обмануться и поверить в то, чего никогда не было. Мое «Я» было растоптано и брошено куда-то в пустоту, где любит бывать порою наша грусть. Я очень сильно переживал: переживания вылились потоками эмоций на все, что попадалось под руку. Я перебил практически всю посуду; стены исписал ее именем; двери стали для меня чем-то вроде боксерской груши. Да и вообще тогда в квартире творилось черт знает что. Хорошо, мама не видела этого хаоса, иначе бы сидел уже в притоне для психов. Через четыре дня после ухода Карины, я предпринял попытку ее вернуть. А она в ответ лишь рассмеялась мне в лицо и сказала: --Прости, но ты для меня ничего уже не значишь. Вроде как пустого места, понимаешь? Мне хотелось разнообразия и я его получила. Все. Ты был очень веселым, забавным, непредсказуемым,…в общем, с милыми странностями. Мне было хорошо. А теперь уходи и перестань меня преследовать. Мне невынасимо больно видеть, как ты превращаешься в тряпку… Вот прямо так и звучали ее слова. После такого унизительного разговора я, ничего не ответив, удалился. В тот же вечер жутко напился. Впервые за всю свою жизнь так сильно. Ведь мой мир рушился на моих глазах с катастрофической скоростью. Но, как в последствии оказалось, это было только начало. Самое страшное тихо ждало меня впереди, прячась за потрепанным углом моего серого дома и посмеиваясь хриплым голосом. Возвращаясь домой с очередной пьянки, я натолкнулся у самого подъезда на местного нарика со стажем в шесть лет. И как тот до сих пор существовал на земле? Просто удивительно. Его глаза возбужденно мигали тусклым огоньком; руки покрывались мелкой дрожью и шныряли по карманам, не имея возможности найти себе места. Цвет его лица напоминал засохшие листья (траву), только с добавлением в эту палитру серого оттенка. Сам взгляд выражал боль, страх, пустоту,… На него противно было смотреть. Он походил на большой гниющий кусок мяса. Но я все таки заговорил с этим человеком. Мне просто необходимо было хоть кому-либо выплакаться в жилетку. Без разницы, кому именно, лишь бы на душе полегчало. Его бессвязную речь я еле разбирал, улавливая только часть всех слов. Он говорил о своей жизни, своих проблемах и прочее. Все равно его, практически, я не слушал толком. Зачем? У меня самого все наперекосяк, а тут еще этот. Я просто радовался, что не я один остался без смысла жизни, вот и все. То ли в порыве сочувствия, жалости, а может по своей дурости, тот предложил прекрасное, на его взгляд, лекарство от мук сердечных. Я, ничего толком не осознавая, согласился. Спустившись в подвал, мы вместе вкололи себе по порции героина. Нарик утверждал, что он отличного качества и вреда не будет. Почти. Я, естественно, не поверил. В общем, мой новоиспеченный знакомый припал к шприцу по привычке и по необходимости, ну а я же желал забыться в дурмане новых впечатлений. Первые ощущения… хм, неописуемы! Настолько, что смогли подавить саму любовь. Мне стало так хорошо, как никогда за всю жизнь. Не верилось сперва, что такое возможно. Я летал в пространстве, где не было ничего: ни боли, ни страданий, ни лжи. Пропало само чувство реальности, только сладкая эйфория. Я находился в настоящем раю! ... Очнувшись, я вновь оказался в настоящем. Все стало возвращаться на места, только в двойном количестве, почему-то. Вроде, ничего не изменилось (почти), а ведь мной уже был сделан первый шаг к пропасти. Как говорят в народе, если был первый раз, обязательно последует и второй, третий,…, десятый. Верно, таким образом, я забывал на время обо всех земных тяготениях. Вступая на этот путь, я не вспомнил о самом главном: я с него не смогу уже сойти. Если даже и попытаться, если все же получится, все равно вновь да и возьмешься за старое. Сила воли ломается после первого раза, а выработать новую сложно. Практически невозможно, верите? Плохое затерялось где-то позади… да только потребность в это верить росла все больше. Я не мог затормозить и сказать себе «стоп!». Ломки усиливались, становились невыносимей. Каждый раз, когда это начиналось, мне хотелось умереть, либо сжечь себя живьем. Только бы не испытывать того, с чем приходилось сталкиваться ежедневно. Все, что у меня было или еще оставалось, растаяло туманом. Я перестал видеть в жизни цветные картинки; радоваться даже самой незначительной радости; надеяться на светлое будущее. От меня все-все отвернулись, отказались понимать причину, по которой из человека я превратился в такую скотину без моральных ценностей и жизненных принципов. Я стол бесформенным существом с стеклянными глазами, трясущимися руками и ногами. Сам не мог поверить в то, что видел в отражениях зеркал, которых с ужасом стал бояться и избегать. Не осталось ничего, что могло бы вырвать мое подчиненное сознание героину из цепких лап этой дряни. Окружающие уже успели похоронить меня, хотя я еще дышал и отчаянно хватался обессиленными пальцами за каждую возможность убить в себе то, что так ловко ускользало из под самого носа. Как-то раз Коля решил навести меня, своего бывшего лучшего друга. Хм… Он сначала был жутко шокирован тем, что я так сильно опустился. Затем это чувство сменилось бешеной яростью, которая дико вырвалась наружу его криками, даже воплями. Он, кстати, пару раз заехал мне по лицу, но я почти не ощутил. Еще Николай что-то говорил, но слова так и остались висеть в воздухе, пропитанном терпким, противным и неразличимым запахом. Колян простил все, но только не это. Он пытался образумить меня, говорил о различных клиниках, о новой жизни… дурак. Мне ведь было уже на все наплевать. Слишком поздно. Я довольно крепко погряз в своей расхлебанности. Героин не отпускал, выпивая с каждым разом больше и больше моей жизни; с каждой последующей каплей крови меня становилось меньше. Так вот напрасно потратив на меня время и нервы, Николай ушел, хлопнув дверью. Сказал напоследок, что я его несказанно разочаровал и предал самым извращенным образом, променяв нашу дружбу на дружбу с иглой. Нет, я не виню его за то, что он быстро сдался, желая поставить на ноги своего бывшего, но друга. Я вообще никогда никого не винил за что-либо. Я все сам. Если бы я мог, то вернулся назад и исправил. Но я уже почти горел в аду и медленно распадался на молекулы в небытие, в которое погружался чаще. Меня как будто бы не было больше. Так, существовал лишь на словах и только. Жизнь проходила мимо цветным кинофильмом. Страшно. Я всерьез боялся. В один «прекрасный» момент я взглянул на себя со стороны, и от такой впечатляющей картины меня вырвало. Сам себе стал противен. Я ненавидел то, что от меня осталось. А как думают другие, скользя по мне мимолетным взглядом, полным презрения? Представляют ли они себя на моем месте? Испытывают ли при этом сострадание? Я решил положить всему конец. Надоело каждую минуту думать, где бы еще достать дозу и на какие деньги. Устал терпеть страшные муки, что словно электрическим током под 3000 вольт пронзают мое тело. А эти кровоточащие нарывы на спине…невозможно дотронуться – невольно порой вскрикиваю от боли. Да, я уже начал гнить. Это похлеще, чем голливудские страшилки. Болит все без исключения; каждая клеточка полуживого тела состоит из мерзкого страха, что героин полностью сотрет меня с лица земли. Я каждый час борюсь за еще один день жизни. Мой разум подводил. Я почему-то больше стал смотреть на все и всех взглядом взбесившегося волка, готового любому перегрызть глотку. Вытирая чуть розоватую пену в уголках вялых губ, я готовлюсь к новым пыткам. Через пару секунд я содрогнусь в вулканической агонии. Это уже происходит. Страшно. Я обессилено распластался на грязном полу. Следом, почувствовав, горький комок в горле, я выпорожнил из себя коричневую жижу. Руки дрожали и стучали костяшками о пол. В глазах все плыло: какие-то размытые фигуры; злые искривленные усмешки тех, которые раньше звались товарищами; еще всякие цветные кружочки, линии и прочие загогулины. Ощущение, будто душа пытается пробиться сквозь все это наружу, освободиться от тисков-оков и улететь. Еле как я воткнул иглу шприца в первую попавшуюся вену. Проделывал на ощупь и, видимо, попал. Тепло стало разливаться по телу. Боль уходила и я улыбался, как чеширский кот. Но через некоторое время пытки стали возобновляться. Я тяжело выдохнул, воздух вылетел свистящим хрипением, я немного задыхался. Собравшись с силами, я впрыснул еще смертельной жидкости в кровь. А шприц был почти что полон. Теперь я ничего уже не чувствовал, а лишь смотрел на танцующие зигзаги в глазах. Хотелось смеяться сильнее, но не получалось. Закрыв свинцовые веки, я стал погружаться в нирвану, полностью теряя почву под ногами и испаряясь тонкой струйкой пыли в мир иной. Стало совершенно тепло, легко и спокойно. Вот на секунду все погрузилось в темноту и я испугался. Только через мгновение вновь появился свет, и был он теперь слишком живой, не как до этого раньше. Сквозь дымчатую пелену этого света я разглядел знакомую квартиру, повсюду мусор в ней: бутылки, окурки сигарет, иглы.… А вот и я сам. Лежу неподвижно, уже не дрыгаюсь; руки раскинуты в стороны, в одной из них торчит невытащенный из кожи шприц; серое лицо выглядело так, словно на него прыснули какой-то кислотой; кровь на полу грязно-бурого цвета.… Все это я наблюдал с высоты. Наверное, я просто умер и теперь в амплуа своей души лицезрел такие вот ужасы. Еще я видел после собственные похороны. Были единицы людей. А самое удивительное, среди их числа я разглядел Ее. Показалось? Нет, это действительно была Карина. Коля не явился(!), а она пришла, стоит и провожает меня в последний путь. Девушка моей мечты как всегда прекрасна, как Луна-повелительница тьмы. Да, я помнил все до мелочей. Но почему она здесь? Что ей нужно? Она отобрала у меня даже больше, чем просто жизнь. Неужели, этого мало? Не понимаю. А, может, она все же меня немного любила? Мысли стаями кружились в голове, и я не мог найти объяснения ее поступку. Вот так порой земная любовь может стать причиной смерти. И я не верю, что это чувство способно приносить лишь радость, толкая людей на подвиги. Преувеличение. Я сейчас все понял. Для меня любовь уже не являлась чем-то вроде новым смыслом в жизни. Любовь, по-моему, тоже в каком-то роде одно из проявлений Зла. Смотря, кому как повезет. Вот мне не повезло. А вдруг мы сами делаем ее злой? Что, если мы собственноручно выбираем, какой ей быть в дальнейшем? Возможно, кто-нибудь не согласится со мной, примет за чистый бред конченного наркомана. Но ведь я уже не наркоман, потому что телесно умер. Сейчас я нечто, состоящее из воздуха. Без плоти. Странное чувство, признаюсь. Сам не могу описать. Никогда не думал, что такое может быть. А не сплю ли я? Ущипните, кто-нибудь, а? Я ведь не готов умереть сейчас. Мне только двадцать два, вся жизнь же впереди! Как же так…. Я хочу жить, черт побери! Меня кто-либо слышит, нет? Я все понял! Нет, не сон. Ну что ж…. остается простить всех, попрощаться и уйти. Куда? Хм, пока не знаю. Быть может туда, где звезды. Грустно, правда, что умер в позоре; с хорошей стороны никто и не вспомнит. Сам виноват. В последний раз я смотрю на Карину. Она стоит в стороне от всех, скупые прозрачные слезы стекают по ее красивому лицу, она действительно плакала. Удивительно. Никогда не видел, чтоб эта холодная девушка так плакала. А, знаете, в эту минуту я был по-настоящему очень счастлив!! Ведь это лучшее, что могла когда-либо подарить мне Карина — скупые, но искренние слезы…