Двое идут, как по тонкому льду, Лезвию бритвы – в семейном быту, Кончились розы, обрезан их куст, Жизнь началась – слышишь косточек хруст? Мельница жизни… Ее жернова Мелят желания, чувства, слова, Мелят жестоко в тончайшую пыль, Ложь и тоска превращаются в быль. Чуть не носил он ее на руках, Думал о ней, засыпая в мечтах, Как он хозяйкой введет ее в дом, Будет у них все с любовью, ладом. Ну, а она? Им лишь грезила, им, Ласковым, добрым, родным и смешным, День не увидит и вечер в тоске, Душит любовь, словно птицу в силке. Разве могли они быть не вдвоем, Вот при таком притяженье своем? Время пришло, и повел под венец, Плакала мать ее, строг был отец. Сельская свадьба гуляла три дня, Сколько в ней было задора, огня, Солнцем светилась невеста на ней, Тень под глазами от жарких ночей. Горько кричали, чтоб слаще жилось… Переборщили. Теперь они врозь. Вроде совместные кров и еда, Только не будет уже, как тогда. Чудом не будет родной уголок, Сказкой – ее озорной голосок, Очарованье растаяло вдруг, В прикосновении губ ее, рук. Кто нагадал, или порчу навел? Он и не помнит, с каких это пор Стал равнодушен он к ласкам ее, Кружит над гнездышком их воронье. Может молва бурю чувств подняла? С кем-то, когда-то до дома дошла, Будто бы слышали радостный смех, Кто-нибудь рядом всегда, как на грех. Так неужели любовь так хрупка, Коль спасовала пред ржой языка? Если какой-то дешевый навет Выбил из памяти солнечный свет?