Когда я в школьной стенгазете Стишок свой первый поместил, Я был счастливей всех на свете, Себя поэтом возомнив… Тогда я в радости не видел, Совсем слепой от счастья бы Что стих кого-то там обидел, Что я кому-то насолил. Пришло прозренье очень скоро, Осталось болью многих лет… Остановили у забора Короткой фразой: «Эй, поэт!» И били трое в переулке, А тот, кому я насолил, Не бил, держал в карманах руки И только изредка цедил: «Поддать!» И снова начинали, На землю, сбив ударом в пах, Мне поддавали, поддавали Ногами в грязных сапогах… И шли прохожие в сторонке И было им не до того, Что бьют лежачего подонки Ногами, трое одного… Я вскоре боли не услышал И в чёрной туче грозовой, Я улетал всё выше, выше, Над грязью, подлостью людской… Потом лежал в постели долго, Горел и всё просил попить… И ненависть моя, как Волга, Не знала, как себя излить! Не осуждаю время это, Понять мне не хватало сил… В те дни я признан был поэтом, Народ талант мой оценил! 1970г.