Глава 33. ПИРОЖКИ С КОТЯТАМИ Глубокой ночью колонна тяжелых «Супер-МАЗов» в сопровождении двух джипов стороной миновала Краевой центр и приближалась к конечному пункту своего маршрута – южному городу N. Головной джип неожиданно стал сбрасывать скорость, а потом и вовсе свернул с главного шоссе. Вся колонна кроме замыкающего джипа повторила этот маневр и вскоре остановилась на берегу небольшого пруда. Замыкающий джип занял позицию в густом кустарнике, откуда просматривалось часть трассы. Все попытки установить радиосвязь с «Легионом» ни к чему не привели – мешали горы. И не только горы. Мешал и телевизионный ретранслятор, забивающий сигнал радиоцентра «Легиона» побочными гармониками от работы своих мощных передатчиков. Он был слишком близко от стоянки каравана: его верхушка, угадываемая в темном небе по ярким красным фонарям, была отсюда хорошо видна. Вадим Свиридов нашел полузатопленный мостик и с видимым удовольствием умылся. Он пригладил пятерней мокрые волосы, надел рубашку и вернулся в штабной джип. Начальник службы безопасности «Легиона» редко сопровождал караваны с оружием лично. Люди, занятые в таких нелегальных операциях были хорошо подготовлены и имели достаточный опыт. Более десяти человек, входящих в состав вооруженной охраны, были в прошлом офицерами: десантных войск, спецназа, милиции и госбезопасности. Большинство из них имело не только боевой опыт, но и боевые награды за участие в Афганской и Чеченской войнах. Начальник колонны, Виктор Толстых, в прошлом профессиональный разведчик и майор КГБ, дело свое знал хорошо. В отношении этой нелегальной операции и у Свиридова, и у Толстых были сомнения. Причиной этих сомнений являлся секретный план ФСБ по перехвату нелегальных грузов. – Я всё же подозреваю, – продолжил Толстых прерванный разговор, когда Свиридов появился в штабном джипе, – что с этим планом перехвата не всё чисто. В двух предыдущих случаях они точно действовали по своему сценарию, и мы в те дни возили обычные коммерческие грузы. Но как они поведут себя дальше? Осталось всего две запланированные проверки. Где-то здесь следует ожидать от них сюрприза, каких-нибудь пирожков с котятами. Я знаю Мельникова – это кадровый разведчик, опытный и осторожный. Противник весьма опасный. – Но в операции с «Опелем» Ветвицкого мы всё же переиграли его… – Я не участвовал в том деле. Ну, пусть даже так... Это еще ни о чем не говорит: раз на раз не приходится. Недооценивать его – это ошибка, которая может обойтись слишком дорого. А если Мельникова оставили в дураках, то это для него дополнительный стимул взять реванш. Он честолюбив. Кроме того, подозреваю, что у него могли возникнуть проблемы с начальством. – Правильно, – подтвердил Свиридов. – По нашим оперативным данным, у него возникли серьезные трения с полковником Маркиным. – Тем более. Мое мнение: прежде чем соваться в город, нужно провести глубокую разведку. Береженого бог бережет. – А небереженого – конвой стережет… Согласен. Что ты предлагаешь? – Первое. Послать двух человек непосредственно к посту ГАИ, что на Волчьем перевале. Там самое удобное место для засады. Сейчас темно, и они смогут подойти вплотную. Пусть посмотрят, что там происходит. Если там западня, то они займут удобную позицию для наблюдения и будут держать нас в курсе оперативной обстановки. Для связи они будут использовать закрытый радиоканал. Здесь чуть более десяти километров, через полчаса мы уже будем знать точно: «встречают» нас или нет. Второе. Послать на разведку джип. Пусть проверят предыдущие съезды с шоссе. Вполне может оказаться, что мы проскочили их заслоны, которые отсиживались в засаде и ждали, когда пройдет наш караван. Если так, то теперь они должны занять свои позиции в непосредственной близости от трассы. В этом случае мобильная группа их обнаружит. Третье. Надо по возможности спутать им карты. Это оставит им меньше времени на оценку сложившейся обстановки. А значит, вероятность ошибок с их стороны возрастет. Поэтому часть сообщений по радио будет идти открытым текстом с использованием кодированных фраз. – Например? – Если ближайший от нас съезд с шоссе под контролем чекистов или ментов, то фраза будет звучать так: «Первый – да». Если свободен, то – «Первый – нет». – Разумно, – заметил Свиридов. – В целом, ситуация выглядит так. Если засада только на перевале, это плохо, но не смертельно… Мы сможем вернуться и поискать обходных путей, либо где-то отсидеться. Но если заслоны еще и позади нас – то это намного хуже: это западня. И ни отсидеться, ни уйти они нам не позволят. Плохо и то, что мы остались без связи с «Легионом». – Да, – согласился Толстых, – связи нет, хотя радист уже подключил выносную антенну. Можно еще попробовать связаться с базой, используя в качестве ретранслятора рацию первой разведгруппы. На Волчьем перевале они уже будут в зоне приема радиоцентра «Легиона». Если мы попали в западню, то нам придется несладко. Кроме того, нам сложно будет выпутаться самостоятельно, потребуется помощь «Легиона», чтобы замести следы и надежно укрыть груз. Тебе, Вадим, нужно будет покинуть нашу стоянку до начала заварухи. Не дело начальнику Службы безопасности участвовать в таких разборках. У нас достаточно подготовленных людей, которым уже приходилось участвовать в разных стычках. – Может быть, никакой западни и нет… – Всё может быть, – согласился начальник колонны. – Скоро узнаем… Вскоре из двух последних грузовиков выкатили по легкому мотоциклу «Ямаха». Молодые парни в черных кожаных куртках с пол-оборота завели их и исчезли в ночи. По виду они ничем не отличались от дорожных бродяг – рокеров. Замыкающий джип, стоящий у съезда с шоссе поменял номерные знаки, в значительной степени изменил цвет, тихо выехал на шоссе и направился в обратную от города сторону. Через четверть часа в штабной джип стали поступать первые доклады от разведгрупп. Наихудшие предположения Виктора Толстых подтвердились. – Грузовикам – изменить цвет, старшим машин – номерные знаки, документы и товарно-транспортные накладные. Конвою – обеспечить боевое охранение каравана на близких подступах. Добровольцев в группу боевого прикрытия – ко мне, – отдал приказы начальник колонны. Потом повернулся к Свиридову, сидящему за рулем мотоцикла: – Через пост ГАИ ехать не стоит. Они знают тебя в лицо. Лучше в объезд, Вадим! Здесь много тропинок… Это, конечно, не «Мерс», но для гор – вещь незаменимая. Через минуту всё пришло в движение: с боков фур уже отдирали широкие полосы липкой пленки – под ней оказались той же ширины ярко желтые или зеленые участки. Если раньше все рефрижераторы были серебристого цвета, то теперь преобладал желтый или зеленый цвет. Такие же метаморфозы произошли и с кабинами тягачей. Около штабного джипа начали собираться добровольцы в группу прикрытия. Задача этой боевой группы была наиболее трудной и опасной. Толстых лично отобрал шесть человек. Вскоре шесть отлично вооруженных, в полной экипировке спецназа, бойцов заняли свои места во втором джипе. В это время, на Волчьем перевале, недалеко от поста ГАИ, в окружении других машин стоял микроавтобус «УАЗ» защитного цвета. Внутри была оборудована станция радиоперехвата, и несколько человек в наушниках шарили в эфире в поисках возможных радиопереговоров. Несколько таких сообщений записали на пленку, но толку от этого не было никакого. Радиопередачи оказались шифрованными, и кроме какого-то бульканья ничего разобрать было нельзя. Кроме связистов, в том же штабном микроавтобусе сидел Мельников и мрачно посматривал на своего начальника, полковника Маркина. – Какого черта они свернули с дороги? – второй час донимал он Мельникова одними и теми же вопросами. – Чего они там забыли? – Трудно сказать, товарищ полковник. Может, дело у них там какое... – Какое дело? Что они забыли в лесу, да еще ночью? – Может быть, серьезная неисправность с тягачом, вот они и сошли с трассы... – Если бы неисправность, то они бы стали на обочине! – Можно и так, но часто съезжают с трассы, чтобы не привлекать к себе внимания. А излишнее внимание им не к чему, – более-менее правдоподобно объяснил Мельников. Полковник Маркин в который раз рассматривал подробную карту, водил по ней карандашом и думал: «В том месте, где они сошли с трассы, за лесом, станица, а дальше – урочище и тупик. Джипы, те и по горным тропам смогут уйти, но груженые «МАЗы» не пройдут. Такой номер у вас, ребята, не прорежет. По данным проверки ваших товарно-транспортных документов гаишниками соседнего района, вы везете мороженых кур. А по нашим оперативным данным, этих самых кур вы загрузили всего двадцать восемь тонн. Однако машины загружены под завязку. И совместная операция по перехвату нелегальных грузов силами милиции и ФСБ намечена на послезавтра, а не на сегодня – об этом вам тоже хорошо известно. Спрашивается: что же в действительности вы везете? Правильный ответ: более пятидесяти тонн оружия и боеприпасов! Вот потому мы не позволили тем гаишникам устроить вам доскональный шмон – слишком жирный кусок им обломится от чужого пирога. А хлопнем мы ваш караван сами и на своей территории, чтобы ни с кем не делиться захваченной добычей». Начальник Управления надменно поморщился: «Правда, кое-что придется засветить и официально оформить – иначе подозрений и скандалов не оберешься – но то мелочь. В итоге все будут довольны: и менты, и Прокуратура, и мэр, и генерал. Себя я тоже не обижу… Шувалову это будет дорого стоить. Считай уже, накрылся твой караван! И как бы твои подельники не крутили со своими маршрутами, но заслоны им не обойти. Долго отсидеться там тоже не удастся: с рассветом, подниму в воздух вертолет… Но почему они сошли с трассы? Так все хорошо шло, и – на тебе!» – Напланировал, сукин сын! – Маркин бросил карандаш на стол. – Если бы всё хорошо было спланировано, то они давно бы попались в мышеловку, а не отсиживались в лесочке. Значит, они что-то почувствовали... Ты же сам говорил, что они там не в меру хитрые. Говорил или нет? – Говорил, товарищ полковник: очень умный и осторожный противник. – Что-то я не припомню, чтобы кто-то из этих головорезов учились со мной в Высшей школе ФСБ. Вот там, действительно, умные люди учатся, настоящие профессионалы своего дела. «Сам себя не похвалишь, кто ж тебя похвалит? – неприязненно заметил про себя подполковник Мельников. – Карандашиком по карте водить – это ты умеешь, этому тебя в Высшей школе научили. Сам и разрабатывал бы операцию, если такой ученый! А я в «академиях» не учился, до всего доходил своим умом… И Толстых там не учился – это верно. Но он опытный и грамотный офицер, хотя и бывший. Впрочем, бывший – это по отношению к ФСБ. А по отношению к «Легиону» – настоящий… А куда теперь относить Свиридова? В нашей системе он дослужился до капитана, а в их – он занимает ключевую должность…» – Но вслух сказал: – Деться им, товарищ полковник, некуда, с рассветом у них вообще шансов не будет. Может, перекрыть на всякий случай и дальние съезды с шоссе? – Ага, – презрительно бросил Маркин, – может, они как раз и ждут, когда мы растянемся на полсотни километров. Ближайшие съезды блокированы, и распылять силы я не буду. Радист передал ему бумажку, и полковник изменился в лице. Он бросил ее на стол и взорвался: – А что ты на это скажешь? А? Я тебя спрашиваю! На листке было всего два слова: «Первый – да». – Похоже на кодовую фразу, – спокойно ответил Мельников. – Это я и без дураков знаю! Ты скажи, что она означает? – Не могу знать, товарищ полковник! – А что ты вообще знаешь? – зло спросил Маркин. – Что не спрошу – всё не знаешь! Как операции проваливать, это ты знаешь. Но только заруби себе на носу, – прошипел он, – провалится эта операция, тебе конец! Подполковник покосился на связистов: слышали они последнюю фразу или нет? Скорее всего, нет: они в наушниках, а сказал начальник негромко. Мельников продолжал отвечать на всё новые и новые вопросы полковника, иногда невпопад. Но думал уже о другом: «Как же мне надоел этот спесивый ублюдок! Остается надеяться, что мне не так долго ждать, когда представится случай… Тем более, приговор себе ты уже подписал!» Всего лишь неделю назад Мельников не был так уверен в своих выводах. Круг подозреваемых в предательстве неумолимо сужался, но в дьявольской головоломке было еще много неясных моментов. И только три дня назад его тайное расследование привело к убедительным фактам причастности начальника Управления к преступлению на Старом Кодорском перевале. Группа капитана Хопрова смогла установить банк, который выдал Маркину первую часть ссуды в размере 30 тысяч долларов на строительство особняка. Однако общая сумма кредита составляла 100 тысяч долларов. Как и следовало ожидать, банк предоставил частному лицу такой крупный кредит не за красивые глаза, а под обеспечение в 100 тысяч долларов, внесенной другой частной компанией… Ну, а та компания расщедрилась потому, что эту сумму ей передал… сам Маркин. Проще говоря, вся эта несложная схема отмывания денег потребовалась для того, чтобы не привлекать к новому застройщику ненужного внимания. Никакого наследства или иных солидных легальных источников доходов начальник УФСБ не получал и не имел. Время также совпадало: кредит был предоставлен через три недели после акции на Кодорском перевале. Чтобы получить такую ценную информацию, Мельникову пришлось подключить к расследованию всех своих надежных людей и все свои скромные резервы. Несколько месяцев его группа распутывала это непростое дело. Один раз его людям даже пришлось тайно забраться в архив Военной прокуратуры г. Армавира. И вовсе не потому, что Мельников не мог направить им официальный запрос. Он не знал внутреннего расклада ни в Военной прокуратуре, ни в Управлении ФСБ по г. Армавиру. Если там окажется хотя бы один человек, который проинформирует об этом запросе Маркина – а ведь у него остались там старые сослуживцы, то и сам Мельников, и все его люди, участвующие в тайном расследовании – стопроцентные покойники. Полковник Маркин сразу поймет, чем это ему грозит. И у него останется только одна возможность избежать разоблачения: физически уничтожить чекистов, проникших в его секреты. Ситуация осложнялась также тем, что остальных предателей установить пока не удалось. А это давало им дополнительные преимущества. Риск оправдал ожидания: стволы и затворы, найденные в ущелье, полностью соответствовали номерам списанных автоматов, хранившихся на складе одной войсковой части, дислоцированной в том же Армавире. Этот металлический хлам после пресса должен пойти в переплавку. Однако полгода назад, при так до конца и не выясненных обстоятельствах, списанное оружие было со склада похищено. Уголовное дело о хищении оружия впоследствии было прекращено, так как и по документам, и фактически оружием это уже не являлось. Начальник склада был наказан административно и материально – ему пришлось возместить стоимость металлолома, но должность свою сохранил. Любопытно, но начальник того склада оказался давним знакомым полковника Маркина. 8 лет назад они служили в одном Управлении ФСБ... Радист передал новую бумажку. – «Первый – да, а второй – нет!» – взорвался Маркин. – Что всё это значит?! Я тебя спрашиваю, сукин ты сын! – его «красноречия» хватило всего на пару минут. Дальше он начал повторяться, чего с ним ранее никогда не случалось. – Думаю, они собираются принять какое-то решение. Скоро узнаем, какое именно, – как можно спокойнее ответил подполковник на вопрос, который прозвучал несколько минут назад. – А почему я не знаю, что они там собираются делать? – брызгал слюной полковник. – Операцию он готовил! Завтра я поручу тебе единственную операцию, которую ты не сможешь провалить – операцию по уборке территории Управления! – злорадно пообещал Маркин и стал по рации запрашивать обстановку на других постах и заслонах. Пока все было тихо, и полковник несколько успокоился. – Разрешите отлучиться на несколько минут? – тут же воспользовался Мельников переменой в настроении шефа. – Что, понос перед боем? – не забыл поинтересоваться Маркин. – Сходи-сходи, может, полегчает... Мельников вышел из штабного микроавтобуса, прикурил и жадно затянулся. «Не знаю, что они там придумали, но, по идее, должна последовать какая-то развязка. До рассвета менее трех часов и они этого не могут не понимать. Нужно быть готовым ко всяким неожиданностям... – думал он, пуская дым. – Хорошо бы выяснить у связистов пеленги этих двух открытых радиопередач, может, это что и прояснило бы. Возможно, передачи шли с разных точек. Но сейчас это все равно, что махать красной тряпкой перед мордой едва успокоившегося быка – снова начнется «коррида». А мне порядком осточертела роль безоружного тореадора...» Мельников подошел к «УАЗу», порылся в машине и нашел свою старую сумку. Из нее он вытащил бинокль, индивидуальную аптечку и хорошо пристрелянный наган. После того, как его команда сумела найти неопровержимые доказательства причастности полковника Маркина к уничтожению партии оружия и гибели чекистов на Кодорском перевале, Мельников с наганом не расставался. Приговор полковнику был вынесен, нужно было дождаться только удобного случая для приведения его в исполнение. Впрочем, никто из его команды не знал, как решил поступить их шеф. Ситуация оставалась по-прежнему опасной и непредсказуемой, а риск – чрезмерно велик. Были и другие причины, по которым подполковник предпочитал рассчитаться с предателем в одиночку… «От шуваловских орлов всего можно ожидать, – обеспокоено думал Мельников, рассовывая вещи по карманам. – Всё-то у них не по-людски, без финтов не могут. Насмотрелся я уже на ваши свинские фокусы. Но и о твоих фокусах, Маркин, я тоже знаю не понаслышке. Только уж слишком они подлые, с души воротит. Убивать из-за денег это самое последнее дело… Индюк самодовольный: на боевую операцию вырядился, словно на штабные учения, – припомнил он начальнику и этот мелкий «грех», который его сильно раздражал. – Полевой формой побрезговал и на «Волге» прикатил…» Он вернулся к машине и выбрал для себя бронежилет, каску, сумку с противогазом и автомат АКМ калибра 7,62. Прибавил к снаряжению подсумок с тремя магазинами и нашел, что экипирован достаточно хорошо. «Не знаю, полковник, почему ты так уверен, что твоему беспредельному хамству предела нет и не будет. Не думаю, что этому тебя научили в «академии». Это вряд ли: там учат куда более нужным вещам. Например, таким: не ищи себе врагов – их и без того много. Не испытывай их терпение – это опасно. Даже если они не знают о твоих подлостях. Но я-то знаю… А потому считал и считаю: за предательство, смерть чекистов и за оскорбления ты ответишь. Будет тебе предел, обещаю: теперь это для меня не только долг или необходимость, но и дело чести. Чести в моем понимании, которая не измеряется деньгами. Ну, а пока момент расплаты не настал, придется сносить твое хамство и издевательства. Достал ты меня, начальник, ох, достал! А насколько я себя знаю, это чревато последствиями…» Обычная выдержка изменила Мельникову всего лишь на секунду. Но за этот краткий миг тщательно скрываемые страсти столь ясно отразились на лице, что любой человек поразился бы опасности, исходившей от него. На волевом лице мелькнула непреклонная решительность, в обжигающем взгляде – смертельная угроза.