Глава 2. ДВОЙНАЯ СДАЧА В квартире раздался дребезжащий звонок и старый архивариус, отложив книгу в потертом кожаном переплете, пошел открывать дверь. На пороге стоял сосед по лестничной площадке, Яков Давиденко. Но не это удивило Донцова. Если раньше его сосед, невысокий лысоватый мужчина лет 35-ти, редко удостаивал его вниманием, то теперь он разительно переменился. Он интересовался его здоровьем и рассыпался в извинениях, что потревожил такого уважаемого и занятого человека. Несколько минут Донцов вообще не мог понять, чего от него хотят. Давиденко же тем временем проскользнул в квартиру, спиной закрыл дверь и продолжил более внятно: – Я вот почему побеспокоил вас, Петр Иванович. Последнее время я вижу, что вы стали с палочкой ходить… Донцов слушал с явным недоумением: какое дело высокомерному соседу до его здоровья? С палочкой он ходит или без? – Оно хоть и считается, что живем мы на четвертом этаже, но на самом деле это даже выше, чем на последнем этаже в обычной пятиэтажке. Потолки-то у нас – о-го-го! Четыре двадцать – теперь такие квартиры не строят. Вот я и подумал: чего вам мучаться? Лифта-то у нас нет… Я же вижу, как вам тяжело подниматься на четвертый этаж. Донцов хотел возразить, но Давиденко, доверительно обняв его за плечи, продолжал: – Один мой знакомый давно ищет вариант обмена. У него отличная квартира, тоже в «сталинском доме», рядом с нашим, и тоже трехкомнатная. Квартира на втором этаже, тихая – окна выходят в наш двор. Всё хорошо и только одно плохо… Старик с некоторым интересом посмотрел на соседа: что же может быть плохого, если квартира на втором этаже, а окна выходят в тихий, тенистый двор? – Да, Петр Иванович, одно плохо: он страдает аллергией на цветение акации. А весь наш двор как раз акациями и засажен, поэтому каждую весну он сильно мучается и страдает. Но и переезжать из этого района не хочет. По две недели бюллетенит, а не хочет. Сами понимаете: центр города, рядом пляж и два парка… Вот потому-то он давно подыскивает подходящий вариант обмена: на равноценную квартиру в этом же районе, можно даже выше этажом, только бы без акаций. Ваша квартира ему подойдет. – Что-то я не понял, Яков Ильич, – с некоторым недоумением возразил Донцов. Двор-то у нас общий. И в нем много акаций… – Ах, Петр Иванович, Петр Иванович, – вкрадчиво и мягко перебил Давиденко. – Вот не помню, кто сказал, что все ученые люди очень рассеяны, – он рукой показал на книги, которые попадались в гостиной повсюду, даже в самых неожиданных местах. – Это в окна его квартиры лезет запах от цветущих акаций, ваши-то окна выходят на улицу! А вы видели на нашей улице акации? – Затрудняюсь ответить, Яков Ильич, – растерянно сказал Донцов. – Не обращал внимания… – А вы выгляньте в окно, Петр Иванович, выгляньте! Донцову стало даже неудобно перед соседом: тот живет здесь всего полтора года, а знает где что растет. Сам же архивариус живет в этом доме уже шестнадцать лет. Сосед тем временем подошел к приоткрытому окну и распахнул его настежь: – Прошу, Петр Иванович! Хозяин квартиры выглянул наружу. Действительно, никаких акаций на улице не было, только вязы. – Вот видите, я же говорил, что ваша квартира ему подойдет. К тому же будете жить на втором этаже, окна – во двор… Лучше не придумать! Донцов начал проявлять интерес к предлагаемому варианту, но у него появились сомнения: – Второй этаж для меня, старика, конечно, лучше. Но ваш знакомый, наверное, попросит доплату… – Сказать вам, Петр Иванович, по секрету? Он на дорогие лекарства давно потратил больше, чем может получить в виде доплаты. У вас какая жилая площадь? – Донцов по инерции ответил. – Вот видите! – обрадовался он. – А у него на полтора метра меньше. – Так что можно договориться без всяких доплат. У него этаж лучше и окна во двор, а у вас площадь больше и акаций нет. Равноценный вариант! – Ну, может быть, – продолжал сомневаться Донцов. – Но знаете, Яков Ильич, обмен это очень хлопотное дело. Сколько бумаг надо собрать, сколько контор обойти… Везде очереди, везде нужно платить деньги. – Вам везет, уважаемый сосед. Везет необычайно! Тот мой знакомый в свое время оказал мне важную услугу, и я до сих пор его должник. И вот теперь я, наконец, верну ему долг. – Старик окончательно запутался и только хлопал глазами. – Вы знаете, где я работаю? – Нет, не знаю. – Я работаю в агентстве недвижимости! Поэтому никуда вам бегать не надо, в очередях стоять – тем более. Я всё оформлю! И даже бесплатно: ничего не возьму за хлопоты ни с вас, Петр Иванович, ни с моего знакомого Березина. Вы должны дать только согласие, если вам понравится его квартира, и подписать бумаги у нотариуса. Обмен оформим за три дня. И всё! Можете переезжать… Заметив, что хозяин квартиры всё еще колеблется, Давиденко добавил: – И с переездом поможем. Дома-то в одном дворе – одной «бригадой» грузчиков обойдемся. Ну, дадите им на водку, и все дела! Вариант был крайне соблазнительный, но Донцов сказал: – Может быть, всё так и будет, как вы говорите, Яков Ильич, но я не видел квартиры вашего знакомого… э… Березина. Может, она требует ремонта или еще что-нибудь… – Ах, Петр Иванович, дорогой вы наш! За кого ж вы меня принимаете? Квартира после ремонта, в хорошем состоянии. А если хотите взглянуть, то в любое время: он живет в соседнем доме. После ухода соседа Донцов задумался: «Второй этаж, конечно, лучше, чем четвертый. Ноги уже давно не те… И окна во двор – это замечательно! Мне акации нравятся, а Сана вообще любит растения… Вот приедет на каникулы, а я ей сюрприз! Пожалуйте в новую квартиру, с цветущей акацией под окном. Ей понравится. Надо бы спросить и ее мнение – все же это и ее квартира, но если всё так, как говорит сосед, то она возражать не станет». В эту квартиру Донцов въехал тоже в результате обмена. Шестнадцать лет назад у него была другая, обычная двухкомнатная, и не в центре. А его сын, военный летчик, зарабатывал в те годы очень хорошо. Даже слишком. Правда, дома бывал редко, всё больше в командировках. Служил несколько лет и за границей: на Кубе, в Анголе – обучал тамошних летчиков летать на боевых «МиГах». Сначала у сына была тесная однокомнатная квартира, а когда родилась Оксана, он с доплатой обменял ее на двухкомнатную. Это была его идея: обменять две обычных двухкомнатных квартиры на одну большую в самом лучшем районе. Он постоянно бывал в отъездах, малышка часто болела, и жене трудно было одной без помощи стариков. Сын и нашел эту трехкомнатную квартиру, в которой сейчас жил Донцов. И всё было хорошо: большая и дружная семья отлично уживалась, но дальше пошла полоса несчастий. Сначала от рака умерла жена архивариуса, а спустя год, при родах умирает сноха, совсем еще молодая женщина. Ребенка тоже не удалось спасти. Так в квартире осталось всего трое жильцов: старик Донцов, его сын и внучка. Две смерти подряд подкосили мужчин: Донцов-старший замкнулся в себе, а младший начал прикладываться к рюмке. Потом вроде бы жизнь стала налаживаться, но началась война в Афганистане. Сын погиб в бою, сгорел в самолете, осталось несколько альбомов с его фотографиями да множество боевых наград. И Оксана – его единственная дочь. Сейчас Оксана училась в Ростовском университете и каждый год приезжала на каникулы к деду, в их старую квартиру. Впрочем, другой квартиры она не помнила – во время последнего переезда ей было всего четыре года. На следующий день Донцов отправился смотреть квартиру Березина. И она ему понравилась. Были, правда, кое-какие несуразности, но Давиденко развеял его сомнения и толково пояснил, как это можно исправить. Проблема заключалась в том, что две из трех комнат оказались проходными. – Петр Иванович, дорогой, – объяснял Давиденко, в то время как хозяин квартиры больше молчал и кивал головой, – разве это проблема? Вот идите сюда, – он распахнул перед ним дверь кладовки. – Видите, какая большая? Если ее убрать, то можно легко прорубить во вторую комнату новый вход. И тогда две комнаты станут изолированными, как и в вашей квартире. К тому же, здесь есть еще одна кладовка, поменьше. Донцов внимательно осмотрел обе кладовки, кухню, ванную, туалет, прихожую, балкон и комнаты: всё было так, как и говорил его сосед. Он долго ходил по квартире, в которой было много старой мебели, заглядывал во все углы и всё трогал руками. Известно ведь, старый человек пока не пощупает всё своими руками – будет сомневаться. Давиденко, видя его колебания, заливался соловьем и расписывал преимущества предлагаемого обмена. Для убедительности притащил рулетку и замерил высоту потолков – она оказалась такой же, как и в квартире Донцова. Пожалуй, единственный серьезный недостаток, если не считать грядущей эпопеи с прорубанием новой двери, заключался в том, что в двух комнатах был паркет, а в впервой почему-то – линолеум. И это тем более бросалось в глаза, так как комнаты были смежными. – Петр Иванович, дорогой вы наш, – умасливал его Давиденко, – не бывает квартир без недостатков. Поверьте мне, я на этом собаку съел! Думаете, в вашей квартире нет недостатков? Ничего подобного! Надо быть реалистом… – Позвольте спросить, уважаемый Яков Ильич, – обиделся Донцов, – какие же недостатки есть в моей квартире? – Поверьте мне, они есть всегда. В вашей квартире, например, вода не идет днем и ночью, как здесь, и согласитесь, это довольно существенный недостаток. Довод оказался веским, и старик признал справедливость замечания по поводу недостатков. Давиденко отвел старика в сторонку, чтобы не слышал Березин, и негромко сказал: – В принципе, вы правы, Петр Иванович: замена полов – удовольствие не из дешевых. Поэтому я поговорю с Березиным, думаю, что он вам доплатит за хлопоты с ремонтом плюс стоимость паркета и работ. Такая доверительность несколько удивила Донцова: ведь Давиденко знакомый Березина, к тому же чем-то ему обязанный. Но спорить не стал. В конце концов, с него ничего не требуют доплату, наоборот – предлагают деньги. Два дня Донцов пребывал в нерешительности и сомнениях. Как-никак, а в своей квартире он прожил шестнадцать лет. За это время он привык к ней, всё казалось ему родным и близким. Но четвертый этаж… На третий день он решился. Советоваться с внучкой не стал: сюрприз – значит, сюрприз! В таких сложных вещах, как обмен жилья, старик разбирался слабо, чего нельзя было сказать о его соседе. Два дня Давиденко возил Донцова на своей «Мазде» по разным конторам и учреждениям и нигде, ни разу они не стояли в очередях. Всюду, где они появлялись, Якова Давиденко хорошо знали, здоровались за руку и тут же давали нужные справки, ставили визы, печати и подписи. Всё оказалось в точности так, как и обещал Давиденко: никаких проблем и никаких очередей, нервотрепок и обивания порогов. Всё оказалось настолько легко и просто, что Донцов даже усмехнулся в душе, вспоминая рассказы своих знакомых о мытарствах, связанных с обменом: «Просто надо знать с какого края заходить. Вот и все хитрости…» Перед последним и самым важным шагом – подписанием документов у нотариуса – старик изъявил желание еще раз осмотреть квартиру Березина. Яков Давиденко этого не ожидал и на секунду растерялся. Он вытащил носовой платок, промокнул бисеринки пота, выступившие на лбу, и что-то пробормотал по поводу слишком теплого мая в этом году. – Петр Иванович, – отговаривал он Донцова, с трудом сохраняя прежнюю доброжелательность, – вы же всё видели своими глазами. Мы обо всем договорились. Зачем же беспокоить человека лишний раз? Никуда та квартира от вас не денется: потолок в ней не рухнет, полы не провалятся. У Березина сейчас хлопот полон рот. Надо паковать вещи, готовить мебель к переезду. И вам нужно собираться – грузчики ждать не будут. Но старик проявил непонятное упрямство и Давиденко, плюнув, сказал: – Ну, хорошо. Будь по-вашему! Я сейчас позвоню ему на работу, и предупрежу о нашем визите. А вечером сходим вместе, раз уж вам так хочется еще раз посмотреть квартиру. С этими словами Давиденко зашел в свою квартиру и закрыл за собой дверь. Он схватил телефон и зашептал в трубку, словно сосед мог его услышать через стену: – Лёва, этот старый осел хочет еще раз взглянуть на твою квартиру! – На том конце провода наступило полное замешательство. – Да не дрейфь ты! Я знаю, что делать. – Может, пока не поздно, дать задний ход, – трусливо предложил Березин. – Как бы нам не сгореть на этом деле. – Не гони волну, всё под контролем. Ты думал, жилплощадь с неба упадет? Придется еще попыхтеть… Черт бы побрал этого старого идиота! Не может денек потерпеть. – Но что делать, Яша? Что? Это катастрофа! Если его впустить в квартиру – нам конец! – Чего ты паникуешь? «Конец! Катастрофа!» Ни черта он не поймет. Короче, Лёва, я сейчас приду, и за час мы устроим новые декорации. Вечером Донцов в сопровождении своего бессменного гида позвонил в квартиру Березина. Тот открыл с недовольным видом. Внутри был невообразимый беспорядок: в кухне было полно ящиков и коробок, в которые хозяин паковал кухонную утварь и посуду. Первая комната под потолок была забита мебелью. – Вот видите, Петр Иванович, – с легким упреком сказал Давиденко, – человек занят делом, готовится к переезду. А мы только мешаем… Вы сами-то уже собрались? Пристыженный старик замялся. Потом извинился и ретировался. «Действительно, – подумал он, – надо вещи паковать, а не по гостям ходить. Ну что там могло случиться за неделю? Ничего. Ну, может, обои где ободрали, пока мебель стаскивали в первую комнату. Так их всё равно переклеивать придется – Сана забракует те, что есть… Она прошлый раз меня замучила, пока выбирала. Я не такой привередливый: обои они и есть обои. Главное, чтоб не ободранные и без пятен…» На следующий день Яков Давиденко зашел в кабинет нотариуса, которого давно знал, и предупредил: – Через два часа я приеду со своими клиентами. Жора, я тебя умоляю! Не вникай в эти дела. Оно тебе надо? Твое дело сторона: владелец большей квартиры переезжает в меньшую, при этом получает доплату. Пусть хоть на комнату в коммуналке меняется – это его право. – Но подпись-то моя будет стоять. Я нотариус, а не ты. – Правильно, ты нотариус. Но что ты заверяешь? Сделку по обмену недвижимости. Причем оформляешь грамотно, по закону. Всё, что от тебя требуется – это отвернуться на пять секунд. – Умный ты, Яша! А куда твой лох побежит на следующий день? Сюда, ко мне и прибежит. Устроит тут такую истерику – хоть контору закрывай! – Знаешь, Жора, если бы мне за полчаса истерики платили такие деньги – я бы к тебе помощником пошел. Да пусть орет, сколько влезет. Смотреть надо, что подписываешь! Вот твоя доля… Как и обещал Давиденко, нотариус их принял без очереди. И Донцов даже с каким-то несвойственным ему чувством превосходства проследовал в кабинет мимо небольшой очереди, томившейся под дверью. Важный нотариус внимательно проверил паспорта Донцова и Березина, потом сказал: – Надеюсь, что все здесь присутствующие понимают, что сделки такого рода влекут за собой гражданские последствия в отношении недвижимости каждой из сторон… Он еще какое-то время говорил общие фразы, а затем перешел к делу: проверил правильность оформления документов, пробубнил адреса, по которым расположены квартиры и что-то еще – с того места, где сидел Донцов, он не всё разобрал. Потом сказал: – Прошу внимательно прочесть документы. Донцов самым внимательным образом прочитал все экземпляры. Всё было правильно и точно. Березин быстро пробежал их глазами, пролистал и вернул нотариусу. Тот еще раз их бегло просмотрел и положил на стол, как раз посредине между собой и Давиденко, сидевшим напротив него. – В договоре указана сумма доплаты, – напомнил нотариус. – Пожалуйста, произведите в моем присутствии все денежные расчеты. На этом пункте настаивал сам Донцов. Давиденко же его охотно поддержал, похвалив за предусмотрительность. Поэтому сейчас Березин отсчитал указанную в договоре сумму и передал Донцову. Тот не хотел пересчитывать деньги, тем более, что Березин считал их у него на глазах. Но вмешался Давиденко: – Нет, уважаемый Петр Иванович, деньги счет любят. Пересчитайте! Пока Донцов пересчитывал мелкие купюры, а Березин, облокотившись на стол с тревогой в глазах смотрел на него, Давиденко, незаметно поменял одни документы на другие. Нотариус в этот момент был занят тем, что поднимал с пола упавшую со стола ручку. Спрятав первый вариант договора в свою папку, Давиденко обменялся с хозяином кабинета красноречивым взглядом. Когда денежные расчеты были закончены, нотариус передвинул по столу документы и сказал: – А теперь поставьте свои подписи… Первый подписал Березин и теперь показывал Донцову, где нужно поставить подписи. При этом он быстро переворачивал листы, не давая тому сосредоточиться. Когда бумаги вновь оказались в руках у нотариуса, он принялся ставить на них необходимые штампы, печати и подписи. Делал он это уверенно, не торопясь, как и подобает нотариусу. Донцов внимательно наблюдал за всеми его действиями и удовлетворенно думал: «Ну, вот и всё. Три дня на сборы и переезжаю на второй этаж…» Когда все формальности были улажены и все трое находилась на улице, Давиденко предложил отпраздновать это важное событие. Старик сначала отказывался, но они его уговорили и вскоре сидели в каком-то кафе. – Нельзя же так, – укорял Давиденко. – Такое дело сделали – грех не пропустить по рюмочке. Если вас, Петр Иванович, беспокоят новые расходы, то напрасно. Я готовил этот обмен, я и угощаю! На следующее утро Донцов чувствовал себя отвратительно: он давно не пил, да еще в таком количестве. Он проснулся в своей старой квартире, на своей кровати и первым делом хватился документов и денег. Документы и деньги были на месте – они лежали на столике рядом с кроватью. Успокоившись, охая и ахая, старик поплелся на кухню ставить чайник. Единственно, чего он никак не мог найти – это очки. «Сколько дел еще нужно успеть сделать, – озабоченно соображал он тяжелой головой, допивая третью чашку чая. – Упаковать вещи, посуду… За шестнадцать лет тут столько всякого хлама скопилось…»